Александр Невский. Друг Орды и враг Запада - Андрей Богданов

Земля, скорее всего, представлялась княжичу Александру плоской, т. к. выкладки древних греков о её шарообразности было нелегко найти среди массы бытовавших тогда вымыслов. Но географию Руси, соседних стран и Святой земли, куда ходили русские путешественники, описавшие свои впечатления в "хождениях", он представлял неплохо. Важной для князя наукой было умение пользоваться словом: недаром грамматика, риторика и диалектика составляли тривиум — основу "всеохватывающего" обучения. Правильно понимать слова, символы и притчи своего времени, правильно и "красно" (красиво) говорить, а паче того — убедительно спорить, побеждая соперника силой слова и логикой, — такова была задача "книжного" обучения.

Но, скажете вы, неужели все те книги, о которых мы знаем в результате веков исследований древнерусской литературы, были так уж доступны? Со школьной скамьи у многих сложилось представление, что рукописные книга были чрезвычайно ценны и редки. На самом деле это наши представления о книжном мире Руси до монгольского разорения уступают реальному богатству, по крайней мере, городских, монастырских, епископских и княжеских библиотек.

Мы имеет сообщение источника лишь об одном книголюбе из близких родственников Александра — его дяде Константине Всеволодовиче, князе Ростовском. "Великий был охотник к читанию книг, — говорили о нём, и научён был многим наукам. Того ради имел при себе и людей учёных. Многие древние книги греческие ценою высокою выкупил и велел переводить на русский язык. Многие дела древних князей собрал и сам писал, так же и другие с ним трудились. Он имел одних греческих книг более 1000, которые частью покупал, частью патриархи (восточные — т. е. Константинопольский, Иерусалимский. Александрийский и Антиохийский. — Авт.), ведая его любомудрие, в дар присылали"[36]. Тысяча греческих книг, причем отборных — это неплохая и по нашим временам частная библиотека!

Отец Александра, да и ом сам впоследствии, таким сильным увлечением книжностью не страдали, но, несомненно, прочли сотни, а имели в своём распоряжении тысячи книг. Учитывая, что слово в те времена было более ёмким, а множество книг — сборниками энциклопедическими, образование давало им возможность быть лидерами весьма просвещённой по тем временам страны. А их вероисповедание не только пронизывало всю систему знаний, но и давало возможность превосходить разумением своих западных "коллег".

В отличие от Западной Европы, где единственным одобренным католической церковью языком книжности была малопригодная в жизни латынь, Европа православная читала, писала и обучалась на национальных языках. Дело в том, что политикой и практикой православия изначально был перевод священных книг на языки тех народов, среди которых велась церковная проповедь, чтобы люди не просто верили священникам на слово, а как можно лучше сами понимали Слово Божие и подвиги прославивших Церковь святых.

Конечно, на Западе, где исходной идеей церкви была вера в божественную природу одного человека — папы римского, эта идея казалась опасной и абсурдной. Люди должны были повиноваться папству, а не рассуждать; вымаливать у Рима отпущение грехов, как будто папа — живой Христос, а не просто вести добродетельную христианскую жизнь и творить благие дела. К XIII в. эта центральная идея католицизма привела к страшным последствиям. Чтобы удерживать и распространять свою власть, папы гнали активную часть европейцев в кровавые походы, заранее отпуская крестоносцам все грехи, включая самые страшные.

Вообще-то папы знали, что делали. Именно в XIII в. крестоносцы совершили страшные злодеяния, воюя по папскому указу под знаменем христовым не просто где-то "за морем", а в христианских землях: православных — Византии и Руси, католических — Франции, Голландии, Дании, Германии и Италии. Это время смело можно назвать эпохой, когда, по сознательному решению папства, опробованное на мусульманах и евреях крестоносное зверство решительно "возвращалось домой", чтобы установить безраздельную власть пап в самой Европе.

Александр Ярославич, как всякий получавший хорошее образование русский мальчик, был вполне подготовлен к тому, чтобы обоснованно отвергнуть расколовшую Христову церковь папскую "схизму" (трещину). К тому же из рассказов учителей и книг, которые он прочёл, Александр извлекал уроки понимания самых разных обычаев и народов. Идея убивать инаковерующих, незримо написанная на знамени католицизма, просто отсутствовала в русской культуре.

В будущем князь будет воспринимать поверженных его мечом врагов как благородных противников, которым гуманизм велит не просто сохранить жизнь, но при первой же возможности отпустить. Он будет защищать взятых в плен крестоносцев даже от своих "нанимателей" новгородцев. Так что любой, кто предложит Александру безоговорочно слушать какого-то папу и по его приказу убивать ни в чём не повинных людей, вызовет у князя одно горькое недоумение.

Глава 4. ОБУЧЕНИЕ

Однако прежде, чем брать крестоносцев в плен, мальчик должен был научиться хорошо воевать. К этому с пелёнок готовили его и отец, и мать, а в 3–5 лет (точнее мы не знаем) пришло время постригов[37], когда княжич становился готовым к воинскому обучению отроком. Обряд над ним совершал в соборном храме Переяславля епископ Симеон — просвещённый игумен Рождественского монастыря, один из составителей Печерского патерика. С чтением молитвы юного княжича посадили на подушку, а епископ ножницами подрезал ему длинные кудри. Затем будущего воина препоясали золотым поясом с подвешенным к нему острым мечом. Выведя под руки из собора, мальчика посадили на коня.

Теперь, по западному обычаю, его можно было бы считать "препоясанным рыцарем". На Руси же считалось, что в княжеском доме появился ещё один мужчина — глава воинов, которых он со временем поведёт в бой. Правда, бывали случаи, когда в бой воинов посылал и князь-мальчик, едва сидевший на коне, однако в битву даже он был обязан выехать. Когда это случится, не знал никто. Поэтому после пира князя и двух княжичей с воинами, длившегося по обычаю неделями, Александр поселился на мужской половине дворца и начал регулярные занятия с "дядькой": учителем воинского ремесла.

Разумеется, Александр не отдалился от матери: деление дома на "мужскую" и "женскую" половины было условным, а русская женщина любого сословия — полноправной хозяйкой во всём доме и дворе. Продолжалось (а может, в этом возрасте только начиналось) книжное учение, никто не лишал княжича и детских игр. Просто у мальчиков это были всё больше игры в войну со своими сверстниками, сыновьями бояр и дружинников, которые со временем составят костяк его, Александра, личной дружины. По более поздним источникам, касающимся воспитания детей в царской семье в XVII в., мы знаем, что это были игры настоящим, стальным, только маленьким и на первых порах тупым оружием.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});