Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый - Егор Чекрыгин

— Э нет, Бокти. Коли уж ты на нас баб спихнуть хочешь, то и девок мы тебе не отдадим! Чтобы все по-честному было!

«М-да, — подумал я в следующий момент. — „Чтобы все по-честному было“. От этих слов частенько приходит конец хорошей дружбе и рушатся империи».

Глава 6

Узенькая лесная речушка, по которой мы шли, мягко говоря, нашим кожаным лодкам не подходила. Ее поверхность напрочь заросла кувшинками и водорослями, наматывающимися на весла, а под этой растительностью скрывались коварные коряги, способные пропороть днище лодки в один момент. Так что первыми мы пустили деревянные лодки Бокти и «пиратов», а сами старались идти за ними след в след.

Да и не хрен лезть вперед. Я лично вообще в этот раз воевать не собираюсь. Я вообще не понимаю, что тут делаю. Хотя, конечно, понимаю, но делать не хочу.

К моему величайшему удивлению, рана затягивалась довольно быстро, и обошлось без всяких гангрен и воспалений. Может, это заслуга соленого вина, которым я регулярно протираю свою рану, но сдается мне, что у парнишки Бокти, что зашивал меня, есть какая-то особая травка-анестетик. А значит, надо его как-нибудь отозвать в сторону, напоить и выведать информацию. Только одна проблема: все эти лесовики на одно лицо — широкое, плоское и волосатое. И хотя эта грязно-блондинистая гарпия боли навеки впилась в мое сознание, особых примет я не запомнил — не до того было. Так что сначала еще надо вычислить, кто у Бокти главный лекарь. Для чего предстоящая очередная битва вполне себе подходит. Главное, опять не стать пациентом. Ведь хоть рана моя и затягивалась, говорить, что я пришел в норму, было преждевременно. Любое движение руками или туловищем все еще причиняло боль, слабость никак не желала покидать тело, и частенько начинала кружиться голова, хотя по голове меня вроде и не били.

Короче, по всем статьям, мне еще надо было лечиться и лечиться. Постельный режим, белые простыни, усиленное питание, симпатичные медсестрички в белых и до невозможности коротких халатиках с большущими… э-э-э… глазами, в низком декольте. В смысле, моими большущими от восхищения при виде их огромных буферов глазами, утопающими в их глубоких декольте. Мечты, мечты… Вместо этого, промозглая сырость весеннего леса, высокие деревья, сходящиеся вершинами над руслом узкой речки, противный холодный дождик и предстоящая «акция умиротворения». А что поделать? Назвался командиром, изволь соответствовать. Скидки на слабость тут не канают. Если не считать «скидки» слабых со скалы, в стиле Спарты.

Решать проблему других «пиратских» поселений я отправил самих «пиратов». Коли проштрафились, да еще и жить захотели, то вот пусть и отдуваются. Лично я больше ни одного человека терять не намерен, особенно если этот человек — я.

А впрочем, почти во всех «пиратских» поселках и хуторах народ оказался понимающим, и после того, как представители разгромленного поселка объяснили им, с какой напастью они столкнулись и как от нее спастись, желающих столкнуться с грозой аиотееков не нашлось.

Все быстренько согласились соблюдать предписанные правила общежития, выплатить компенсацию и взять на себя заботу о тех бабах, что не придутся ко двору ни нам, ни Бокти. Только вот эти самые дальние почему-то решили поборзеть и отказались соблюдать правила. Может, это из-за того, что их поселок был самым крупным после разгромленного, может, потому, что самый дальний, и потому им доставалось наибольшее число караванов и жадность взяла верх над осторожностью. Но вот не захотели ребята вести себя хорошо, и потому мне вместо постельного режима и огромных буферов миловидных медсестричек досталась печальная участь сидеть в тесной лодочке под холодным дождем и размышлять о предстоящей драке.

Черт его знает. Может, будь я поздоровее, то пораскинул бы мозгами, придумав какую-нибудь акцию устрашения или военную хитрость. Но скажу честно: ни сил, ни желания на это не было никаких. Все, что я посоветовал, — отправить один отряд прямо по реке, а второй — в обход поселка. Благо обходные пути знали и «наши пираты», и Бокти.

В поселке, который нам предстояло штурмовать, было не меньше сорока мужиков-воинов и несчетное количество баб. Потому я в срочном порядке организовал сбор войск, заставив выделить от каждого «раскаявшегося» поселка отдельный отряд. Набралось человек шестьдесят, да два десятка ребят Бокти, да мы с Лга’нхи и Витьком, который, ясное дело, тоже ни в какую не желал сидеть дома. Короче, войска хватало, так что из «забритых» я взял только одну оикия, и то поделив ее на два отряда, — один в охрану себе, другой в охрану Лга’нхи, который вел поднимающийся по Реке отряд. И обеим «половинкам» дал строгое указание: в драку не лезть. Это, мол, дело «раскаявшихся», им перед духами вину искупать надо. Да Бокти, который себе таким способом очень крутую ману заработает.

Но мысли-то мои были просты и банальны до безобразия: пусть враги сами сокращают свою численность. И пусть Бокти держится подальше от поселка, полного припасов и баб. Поскольку и на тех, и на других у меня были свои планы.

Нет, грабануть лепшего друга Бокти я не собирался. Однако и позволить грабануть себя тоже был несогласный. И не то чтобы Бокти собирался нам какую-то жуткую пакость сделать, просто логика у него была проста и незамысловата: «Эти пришли и ушли, а мне тут жить и кормить племя. Тем более и так в этой несомненно нужной и полезной, а главное, „Славной“ войне столько кормильцев потерял. Так на хрена этим пришлым проходимцам лучшие куски отдавать, коли можно попытаться впарить им всякую дрянь?»

Увы! Мозг дикаря прост и незамысловат. Дальше, чем на пару шагов, не думает. Это Леокай, у которого голова за десяток тысяч человек «своих» болит, да еще и об отношения с соседями постоянно «ушибается», вот он себя мозги стратега этой болью да ушибами и отковал. А тут племена, сотня-две человек, зачастую живущие одним поселком. Голове, конечно, тоже есть о чем поболеть, но масштабы, увы, не те. Пережил весну, пережил лето, пережил осень-зиму. А о том, что будет через год, переживать уже и некогда. Да и будет ли еще этот следующий год — это вопрос. Так что берем по максимуму выгоды для себя сейчас, кинув партнера, а то, что через год он кинет тебя, — это уже мелочи.

Собственно, я сообразил, что не все безоблачно в наших отношениях с Бокти, когда из двадцати шести выданных нам в качестве контрибуции бочонков меда два внезапно куда-то пропали. Видно, кто-то решил, что, раз двадцать шесть — это «много» и двадцать четыре тоже «много», разницы никто не заметит. Хрен вам. Я умею считать до стольки, про сколько вы даже и не слышали.

С ходу «пущенный по свежему следу» Лга’нхи быстро нашел недостающие бочонки в лесу за деревней, спрятанные на бережку неприметной речонки, кажись, той самой, которую Бокти указывал мне в качестве обходного пути, которым они раньше подкрадывались из своего селения к поселку. Бочонки, в компании с кучкой аккуратно упакованного барахла, вроде тканей, металла и прочей ерунды, были старательно запрятаны под грудой веток, но следы своих тапок супостатам от остроглазого следопыта Лга’нхи скрыть не удалось. Он даже проявил инициативу и предложил после осмотра тапок всех присутствующих в окрестностях людей сразу указать виновных в содеянном. Да только я деликатно отвел тему исполнителей в сторону, поскольку одного только вида суетящегося и изображающего деятельную помощь в поисках Бокти вполне хватало, чтобы понять, что бочки не «демоны сперли», «или местные», «или само как-то так укатилось», как выходило по его словам. Волосатая, с грязными ногтями лапа нашего союзника явно приложилась к краже, а такое честное выражение на проворовавшейся морде обычно изображал лабрадор моего приятеля после того, как украдет со стола кусочек колбасы.

Однако хренушки тебе, друг Бокти. Мне своих оболтусов тоже чем-то кормить надо. Это ты тут у себя дома под каждой елкой харчей накопаешь. А нам еще далекий путь предстоит. Так что, как говаривал мой папаша, требуя на проверку школьный дневник: «Социализм есть учет и контроль плюс электрификация всей страны».

Плохо одно: все запасы красок закончились, а маракать угольком по куску шкуры жутко неудобно, да и подходящей отделки шкуры тоже в лесу на елках не растут. Чернила, что ли, какие-нибудь изобрести?

И плохо два — сам я склонностью к бухгалтерско-учетной деятельности никогда не отличался. Так что нудно и тоскливо пересчитывать бочонки, кули, тючки, свертки и мешки не имел ни малейшего желания. А еще меньше — торчать все время возле этой кучи барахла, постоянно подсчитывая прибыли-убыли и «усушку-утруску» в результате излишней хитрожопости некоторых членов коллектива. Потому что местные, как дети: запрети им воровать, они из одного только интереса попытаются чего-нибудь спереть, ведь это такая классная игра, — «Обворуй Дебила»! Нет, если я хочу сохранить добычу для «своих», надо предпринимать радикальные меры.