Хранительница Темного пламени (СИ) - Ингвар Лара

— Слухи о моей кончине сильно преувеличенны, — процитировала любимого Тома Сойера, выходя из укрытия в сопровождении огромного волка — Алмаз — предатель. Взять его.

Глава 10.

Темное безумство

Суд над предателем был быстрым, вердикт вынесла Мелания на глазах у всех приглашенных. Изумруд призывала к смягчению наказания на тюремное заключение, она плакала, бросилась на колени, но Мелания была непреклонна. Молодая хранительница, возможно, и подумала бы о более гуманном способе наказать преступника, но и Асмодеус, и Гато, и Алина, и даже Турмалин призывали ее этого не делать. Попытка убить будущую Хранительницу, пусть даже руками светлых — беспрецедентный случай. Если не наказать виновного, то кто-то другой обязательно повторит попытку.

Казнь должна была состояться на рассвете, у Асмодеуса не было времени на приглашение палача, поэтому он сам наточил топор. Казнь через отрубание головы — самая позорная казнь. Когда Асмодеус вошел поутру в камеру, его ждал неприятный сюрприз. Алмаз уже был мертв. Его светлая кожа приобрела синеватый оттенок, а глаза закатились, но тело еще не до конца успело остыть. Кто-то принес для него быстродействующий яд, чтобы уберечь от позора семью.

Алина хмыкнула, потирая бокалы для предстоящего празднества, прокомментировав:

— Помер и помер, какая разница.

Но Асмодеуса самовольство кентавров рассердило. Он попросил Алину разбудить Меланию, а сам отправился на поиски Изумруд и Сапфира. Спустя двадцать минут кентавры уже были в Таверне.

Я зябко ежилась, плотнее закутываясь в синий халат до пола, найденный где-то в запасах мамы. Он хранил необыкновенно приятный, такой родной запах, что я чувствовала себя счастливой, вдыхая его, несмотря на причину, по которой пришлось спуститься вниз в такую рань. Алмаз был убит.

— Вы ответили на зов, вы присягнули в верности… — голос Асмодеуса был нарочито тих, но даже Изумруд съежилась от его тона.

— Мы и так уже покрыты позором, скорее всего наш клан больше никогда не сможет властвовать в Табуне… Я не знаю, кто отравил моего сына, но я благодарна ему. Так, я хотя бы смогу похоронить его целиком… — Изумруд смотрела на дикого пса с ненавистью. А мне стало ее жаль. Она только что узнала, что ее сын мертв, а ей даже нельзя оплакать его.

— Виновный за эту смерть будет наказан! Я сам проведу расследование…

— Асмодеус, — подала я голос, и взоры всех присутствующих сомкнулись на моей скромной персоне, — я дала разрешение. Пусть его похоронят тихо, незаметно, но с головой на плечах. — Мужчина прекрасно понимал, что мои слова были ложью, но я не могла смотреть на Изумруд. За прошедшую ночь она словно постарела на двадцать лет, а блеск в глазах потух. А еще я прекрасно поняла, что когда Изумруд говорила, что не знала, кто отравил Алмаза, она лгала. Потому что очевидно, что убил своего старшего брата Сапфир. Именно он смотрел сейчас на меня со смесью выражения признательности и шока, а я смотрела на него, думая «Я все знаю». Проявились ли сейчас способности отца, или я просто смогла прочесть мелкие жесты Изумруд и Сапфира, оставалось загадкой.

— Хранительница, мы изгнаны из фавора навсегда? — Изумруд наклонила голову и в ее речах звучало гораздо больше почтения, чем накануне. Хотелось бы мне прогнать ее и Сапфира подальше от себя, особенно ее после того, за чем я застала их с Асмодеусом, но я не могла так поступить. И не из-за лошадей, которые так нужны Асмодеусу. Не из-за Турмалина, сердце которого разобьется, если я выгоню прочь его родную сестру. Из-за Янтарь. Из-за других девушек, которые хотят стать матерями. Это не было добротой с моей стороны. Это было чувство долга, которое текло по моим венам вместе с кровью. Забавные шутки ДНК.

— Вы не обязаны участвовать в празднике, я позволю вам оплакать сына. И я не лишу вас фавора, раз ваш народ так в нем нуждается. Когда ко мне придет сила, мы поговорим о том, кто из кентавров останется рядом со мной.

Потрясенная, Изумруд вышла из-за стола, а Сапфир поклонился так низко, что еще чуть чуть и лбом бы пол пробил. Я же осталась наедине с Алиной-Моррой и Асмодеусом. Несмотря на то, что они пытались вывести меня на разговор, я словно провалилась в глубокое болото из своих перемежающихся личностей. Сегодня утром умер человек. Не важно, что он оказался предателем и просто дурным созданием. Он умер. Его убил собственный брат. Это не компьютерная игрушка, где на место погибшего персонажа встает восемь с подобной историей, это не книжка, где героя всегда можно оживить, только перевернув назад несколько страниц. Это жизнь. Он был сыном, братом, чьим-то другом, а возможно возлюбленным, и он умер. Я молчала и прощалась с ним, мысленно прося прощения за сегодняшний праздник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Из тяжелых раздумий, в которые я впала в своей комнате меня вывел стук в дверь. На пороге стоял Гато, его рыжие волосы сегодня были собраны в косу, которая спадала до пояса. Он со свойственной ему вежливостью дождался, пока я позволю ему войти. Каждое его движение было осторожным, Гато видел, что меня гнетут тяжелые мыли:

— Мелания, хочешь немножко прогуляться? Дикие коты прибудут с Юга, мы бы могли пойти к ним на встречу по лунной тропе. Я обращусь, а ты поедешь верхом?

Гато явно очень гордился тем, что смог наконец превратиться в зверя. Полуночные коты этой способностью обладали с малых лет, страшно представить, как все это время чувствовал себя Гато. Я не смогла отказать ему в исполнении желания покрасоваться перед сородичами. Вот только…

— Надеюсь, Асмодеус и Алина будут не против.

— Уверяю, они тебя точно отпустят.

Вспомнилось еще кое-что:

— Гато, а твои сородичи не обидятся на то, что я сяду на тебя верхом? Коты же никогда никого не возят. Это же вроде как оскорбление.

— Я сочту это за честь. Не таскать же тебя только Асмодеусу? И даже если и будут, должна же ты совершить хоть маленькое темное безумство.

«Темное безумство», проделка, которая дозволялась накануне дня обретения силы. Моя прабабушка разрисовала дракона, пока тот спал. Бабушка танцевала голой перед войском светлых, а мама… список приключений моей мамы даже я не осилила до конца. Астрид под темным безумством понимала участие в оргии, она в свой мнимый праздник успела переспать с половиной присутствующих гостей мужского пола. Сестрица была так пристыжена своим провалом, что не появлялась со своего мнимого празднования.

— Что ж, стану первой, кого прокатит полуночный кот. — сказала я с улыбкой. Эту странную традицию темных нанести оскробление, а затем рассмеяться и выпить по стопочке, я не понимала. Но традиция есть традиция, а Гато сам желает мне помочь.

Воздух заискрился и Гато перешел в свою звериную форму. Его золотистый мех был мягок под моими пальцами. Стоило мне коснуться его, Гато утробно заурчал, словно был домашним зверем. Только это урчание и создавало сходство между ним и домашним котом, дикая сила, что чувствовалась в нем, роднила его скорее с чем-то гораздо более крупным и кровожадным. Надо будет уточнить, насколько в себе остается мой … друг, когда становится зверем. Мы вышли через главный вход, Алина улыбнулась, когда я сказала ей, что мы затеваем.

— Главное, глаза округли и ресницами похлопай, когда коты в ярость впадут.

— А мы дипломатические отношения не испортим такой выходкой?

— Улучшим, — загадочно пояснил Асмодеус. — Темные, как ни крути, больше всего любят силу.

Я не хотела сильно утруждать Гато, поэтому просто шла рядом с ним, пока мы не покинули деревню и не очутились в лесу, следуя по тропинке вдоль узкой, но странно глубокой речушки. Весь мир находился в радостном волнении, вокруг меня порхали бабочки, а воздух казался таким плотным, что хоть ножом режь. Если в День Рождения Астрид погода порадовала солнцем, то мой праздник обещался прийтись на дождливый день. Небо буквально пухло от черных туч и предвкушения скорой бури. Гато в кошачьем облике молчал. Он лишь принюхивался к воздуху, беспокойно дергал хвостом, слыша то, что моим ушам было недоступно. Спустя десять минут спокойного шествия, мои глаза увидели то, что слышали его уши. В реке тонул парень. Вот и доказательство того, что Гато в форме зверя чужда человечность, он не поспешил на помощь утопающему. Юноша уже почти не двигался, лишь задрал голову с посиневшей от холода кожей и безразлично глядел в пасмурное небо. Инстинкты сработали быстрее разума и пока обе мои половины скептически крутили у пальцами у виска, с воплем «Я помогу», я сорвалась на бег, попутно срывая с себя платье, ведь известно: в воду в тяжелой одежде нельзя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})