История русского романа. Том 2 - Коллектив авторов

Яркий характер — Рыбин, крестьянин, временно работающий на фабрике. В нем сильна зарядка стихийного и недостаточно сознательного бунтарства. Ненависть к господствующим классам он переносит и на интеллигентов, включая и революционеров. Он не верит книгам, потому что их «господа составляют», а предпочитает, пропагандируя в деревне, пользоваться библией. Рыбин — страстный правдоискатель с пережитками религиозности, «толстовских» умонастроений. Он больше прислушивается к го-

лосу сердца, а не разума. Считая, что хозяева «бога подменили», он ищет новой религии, «настоящего бога».[649]

Отчетливо индивидуализированные образы романа имеют различные социально — психологические очертания, представляют различные идейные течения, общественные группы.

Индивидуализируя персонажей из буржуазной среды в драме «Враги», Горький вскрывал процессы разобщения, выветривания «интегральных» начал. А в романе «Мать» — и это связано как с художественным методом, так и с героико — эпическим жанром романа, — мы видим, как индивид насыщается энергией, мыслью, чувствами коллектива, группирующегося вокруг пролетарского авангарда, его партии. По ходу действия романа в сознании и поступках героев нарастает новое, то, что их объединяет, помогает революционной борьбе, а те проявления отсталости, изломы, ущербные качества, которые вредны для коллектива, для рабочего дела, постоянно изживаются положительными персонажами.[650]

Стихийное крестьянское бунтарство Рыбина входит в русло организованной пропагандистской деятельности в деревне. Он начинает понимать, что рабочий авангард — источник света и для крестьянства; рассеиваются его недоверие к разуму, предубеждение в отношении к революционным интеллигентам, он охотно обращается к составленным ими листовкам, воззваниям. К концу романа перед нами страстный, смелый агитатор, готовый на подвиг, героически, бесстрашно борющийся до конца.

Угрюмый, полный слепой злобы Весовщиков (как и Самойлов) освобождается от анархических умонастроений бунтаря — одиночки, от террористических замыслов, становится полезным членом ячейки, дисциплинируется, в нем пробуждаются товарищеские чувства, любовь к людям.

Ниловне приходится преодолевать пассивно — фаталистическую покорность, религиозность, черты «каратаевщины», Находке (как и Ниловне) — склонность к абстрактному гуманизму. В свою очередь Андрей помогает Павлу изжить известные предубеждения в отношении крестьянства, некоторую нетерпимость, черты аскетизма.

Все эти процессы ведут не к обеднению и нивелировке, а, наоборот, к обогащению и возрождению личности. Подобную установку, которая реализовалась в художественной практике писателя, Горький сформулировал и теоретически в статье «Разрушение личности» (1908–1909): «… в эти эпохи социальных бурь личность становится точкой концентрации тысяч воль, избравших ее органом своим, и встает пред нами в дивном свете красоты и силы, в ярком пламени желаний своего народа, класса, партии» (24, 34).

Параллельная эволюция положительных героев «Матери» имеет характер «фугообразного» движения (если воспользоваться музыковедческим термином): объединяющая мелодия подхватывается разными голосами на различных этапах тематического развития; одни вступают раньше, другие — позже, одни доводят мелодию до конца, другие выпевают лишь часть ее. В результате налицо не унисонное пение, а «контрапункт» сложного письма.

Нельзя согласиться с мнением Воровского, что в романе «Мать» масса является лишь фоном, а подлинными действующими лицами — небольшая кучка героев. Напротив, автором героической эпопеи были глубоко диалектически поняты взаимоотношения личности и коллектива, героя и массы.

По иному, нем у западных, да и у некоторых русских писателей, выглядят у Горького образы рабочих вождей, как и соотношения менаду руководителями движения и массами. В пьесах о борьбе рабочих с капиталистами— в «Зорях» (1898) Верхарна, «Свыше наших сил» (1895) Б. Бьёрнсона — массы оказываются не на уровне встающих перед ними исторических задач. В «Зорях» положение спасает исключительный герой, действующий вопреки неразумию масс и гибнущий, совершив подвиг. В пьесе «Свыше наших сил» кучка оторвавшихся от масс вожаков прибегает, как к последнему средству, к безрезультатным террористическим актам. С другой стороны, для романов Золя, Андерсена — Нексе показательны фигуры перерождающихся вожаков, карьеристов, оппортунистов. А в романе Серафимовича «Город в степи» (1906–1910) масса медленно идет по пути экономической борьбы, в то время как бывшие вожаки омещаниваются, изменяют пролетарскому делу.

В романе «Мать» нет капитулянтов, ренегатов. Горький выдвигает то передовое и новое, что нарастало в русской жизни революционной эпохи, и создает героические образы непреклонных и верных борцов рабочего авангарда, не порывающих связей с массой. Последняя у Горького — не пассивная толпа, ждущая от героя подвига, как то представляли, например, народники. Психологически тонко и разнообразно автор показывает, как масса выделяет свой авангард, порождает героев (Павел и Пелагея Власовы, Рыбин и др.) и как герои в свою очередь начинают воздействовать на массу, способствовать ее внутреннему росту и движению вперед. Последовательно сменяющиеся сцены (особенно эпизоды формирования кружка, партийной ячейки, выступления против «болотной копейки», первомайской демонстрации, пропаганды в деревне, ареста Рыбина, суда над демонстрантами и др.) показывают нам, как расслаивается масса, как новые борцы включаются в революционный строй, как обывательски настроенные жители слободки (например, Корсунова), изживая враждебность и нелепые предрассудки, начинают помогать ячейке в ее деятельности, как отцы от насмешливого скепсиса, потом боязливого сочувствия приходят к пониманию правды своих детей. Носителем положительных начал в романе является не исключительный герой — одиночка, а героический коллектив рядовых людей народной массы, становящейся творцом истории.

В начале революции 1905 года Ленин писал: «Эта масса делает героические усилия подняться на высоту навязанных ей историей гигантских мировых задач».[651] Именно подобный процесс изображал Горький.

В романе «Мать», как и во «Врагах», дело идет уже не о разрозненных вспышках недовольства рабочих данной фабрики против своего хозяина. Горизонты и круг деятельности героев здесь все ширятся, их социальный протест с помощью партийной организации вводится в русло общепролетарской классовой борьбы.

Горький не рисовал ни в романе «Мать», ни в драме «Враги» событий 1905 года (действие романа происходит с конца 90–х годов до 1903 года, драмы — во второй половине 1902 года), но он осознал отражаемое им время в свете последующих событий, как новую эпоху в истории рабочего класса и в жизни страны, и сумел раскрыть истинную сущность и значение подготовлявшейся революции. Писатель смог осуществить это, опираясь на принципы коммунистической партийности, которые пропитывают созданные им шедевры нового искусства.

Метод типизации характеров и обстоятельств, показательный для искусства социалистического реализма, получил в «Матери» яркое выражение. Художник не довольствовался тем, что было наиболее распространенным, количественно преобладающим в изображаемую эпоху, но бросал яркий свет на ростки нового, неодолимо растущего, раскрывал и выдвигал на первый план тенденции, которые широко развернутся и победят в будущем.

Горький сам не раз указывал на реальные источники, жизненные прототипы своего романа. События первомайской Сормовской демонстрации и суды над ее участниками, характеры и судьбы матери и сына Заломовых, Кадомцевых, Павловых, Камаевых и других дали много наблюдений, использованных для сюжета и образов героев «Матери».

Горький не выдумывал своих героев, но при обработке жизненного материала он «домысливал» их, открывал перспективу их развития, находил в них черты людей пролетарского авангарда.

Это наглядно видно при сравнении речи на суде, вложенной в уста Власова, и речи, произнесенной Заломовым,[652] или при сопоставлении того, как Сормовская демонстрация была зафиксирована в корреспонденции «Искры» и как она обрисована в романе. Заломов выступал на суде как рядовой рабочий, говорил об экономических тяготах пролетарского существования, о необходимости демократических преобразований, но не касался деятельности социал — демократической партии. Власов уже открыто выступает как член партии, подвергает критике и самодержавный строй и капиталистический порядок, провозглашает социалистический переворот как цель стремлений. Оформляя речь Власова, Горький, видимо, учитывал и последующие высказывания самого Заломова и различные декларации рабочего социалистического движения. Следует отметить, что во время Сормовской демонстрации имели место некоторые эксцессы, проявления стихийности. Они не были отражены в романе, где Горький воплотил самое существенное, новое, что доставляла действительность.