Имя мне – Легион - Роджер Желязны

Он обернулся, прислонившись спиной к оконному косяку.

– Посмотри на меня в последний раз. Ледяные гробницы опустели.

Он пытался вскрикнуть, но ее тело было подобно языку белого пламени, а глаза сияли, словно два черных солнца; он смотрел на нее, как дикий зверь, пойманный в ловушку.

Он не пошевелился, просто не смог.

Совершенные изгибы, выточенные из слоновой кости, – ее плечи, и две луны, обрамленные голубым сиянием, – ее груди, и огненная река из старинных баллад – ее тигриные волосы: все это отпечаталось в его голове; затем видение задрожало и помутнело в ледяных волнах паралича, поднимавшегося по позвоночному столбу, словно мороз по тонкому стволу саженца.

– Полукровка! – прошептал он за мгновение до того, как мороз поглотил его полностью.

МИНУС ЧЕТЫРЕ

– Он выживет? – спросил толстый сержант.

– Еще неизвестно, – ответил долговязый, стирая яичный желток с усов. – Как только ему вливают свежую кровь, она тут же становится отравленной. Не успевают перекачивать. Легкие парализованы. Ему подключили искусственное дыхание, а сам он без сознания.

– Кто станет у власти, если он умрет?

– Говорят, парнишка.

– Боже!

Он посмотрел на неподвижную фигуру в летнем домике. Человек смотрел в потолок и не шевелился. Четверо боевиков Комстока, заняв позиции по четырем сторонам света, держали ружья наготове.

– Что будем делать с ним?

– Собираемся допросить его, как только он придет в себя.

– Это и есть тигр? – спросил толстяк.

– Так они говорят.

– Значит, он знает что-то о Стате.

– Ну да.

Голос толстяка задрожал от волнения, маленькие черные глазки заблестели.

– Дайте мне допросить его!

– Тут все хотят. Ты что, особенный?

– Он пытался убить герцога. У меня такие же права, как и у остальных.

Долговязый покачал головой.

– Мы будем тянуть спички перед первым допросом. У тебя будут те же шансы, что и у остальных.

– Хорошо, – толстяк поиграл ремнем. – Хочу браслет из зубов тигра.

***

Ричард лежал, словно в гробу, окруженный трубками, змеевиками, бутылочками, насосами. Все это дышало вместо него. Проделывало работу сотни пар почек. Заряжало его кровь витаминами и противоядиями. Заставляло защитные силы его организма кряхтеть от натуги.

Как ни странно, в этом мире покоя, где дрейфовал его разум, герцог не потерял способности думать. Словно он освободился от пылающей плоти и бестелесно плыл в пустом пространстве…

Юность – радости пора,Ей любви не избежать…

Обрывки старых песен пронизывали его. Впервые со времен детства он чувствовал в себе умиротворенную импотенцию.

Вспышки угрызений совести освещали его внутреннюю ночь при мысли о Федерации – неповоротливой, неумолимо переживавшей и переваривавшей все на своем пути. Тернерианская Ось была последней великой оппозицией в этих осьминожьих объятиях. Автономия, дарованная когда-то пограничным мирам, исчезала теперь в пасти осьминога, словно воспоминания юности. Щупальца осьминога стремились захватить колесо, вращавшее галактику, превратить все миры в клетки своего тела.

Нет! Он не даст этому случиться. Он выживет! Все девять звездолетов уже прибыли и ждут, где-то там наверху, построившись клином. Девять звездолетов ждут, чтобы его рука направила острие клина прямо в глаз осьминога, в самое сердце Стата! Он постарается выжить во что бы то ни стало.

К нему вернулось ощущение огня во всем теле.

***

– Ты не можешь держать меня вечно, полукровка! – хрипел он. – Ты уже теряешь свою силу!

– Это правда, – улыбнулась она.

– Кто-нибудь придет, чтобы рассказать о происшествии… они найдут тебя здесь…

– Нет, – сказала она.

– Тогда ты пожалеешь, что родилась на свет.

– Я жалею об этом девятнадцать лет, – ответила она, прежде чем разбить вазу о его голову.

Старый отец, старый кукольник, что случилось?

Я проиграл.

Виндичи не проигрывает.

Кто такой Виндичи?

Ты должен попытаться вспомнить…

***

– Я выиграл! – захихикал толстяк.

Тигр, тигр…

– Я выиграл, – повторил он.

Зверь горящий…

– Воспользуюсь той комнатой, – показала он.

Я иду.

– Давай.

Вон из дворца!

Он встал, и охранники подняли Рамсэя и поставили на ноги.

Ты помнишь?

Они подтолкнули его по направлению к кладовке.

Я пытаюсь вспомнить. Вон из дворца!

Он пошатнулся и врезался в стену.

Почему?

Дверь распахнулась. Множество рук втолкнули его, и он оказался внутри.

Я не знаю. Знаю только, что ты должна немедленно уйти.

Удерживаться на ногах было нелегко. Он стоял посередине маленькой комнаты, щуря припухшие веки, чтобы прикрыть свой желто-серый взгляд от безжалостно обнаженной лампочки на потолке.

В небе уже девять звездолетов…

Иди домой!

Сержант улыбнулся и закрыл за собой дверь. Он запер ее, положил ключ в карман.

– Итак, ты тигр. Ты не кажешься таким уж свирепым.

Рамсэй покачал головой и внимательно посмотрел на сержанта.

Тот отстегнул пистолет от ремня и засунул его за пояс брюк. Медленно, смакуя каждое движение, он расстегнул этот широкий ремень и вытянул его из штрипок. Неспеша начал накручивать его на руку.

Тигр, тигр…

Когда на свободе осталась только пряжка и несколько дюймов кожи, он улыбнулся и медленно шагнул вперед.

Зверь горящий…

Рамсэй поднял руку над головой, потянулся и разбил ненавистную лампочку.

– Лучше уж Виндичи, – послышался странный смешок.

Толстяк сделал три неуверенных шага в темноте по направлению к тому месту, где стоял Рамсэй.

Что сулит твой взор из чащи…

Занес правую руку для удара.

Кто бессмертный изваял эту поступь и оскал…

Предпоследним звуком, который он услышал, был металлический звон за спиной. Кто-то вцепился ему в волосы, чье-то колено врезалось в позвоночник.

Он почувствовал, будто что-то вроде осколка льда коснулось его горла, и сам он почему-то стал весь мокрый.

Последним звуком, который он услышал, было либо бульканье, либо тихий смех, либо и то и другое.

***

Комсток вскочил на ноги с побелевшим лицом.

– Сбежал?

– Да, сэр, – выдавил лейтенант.

– Кто ответственный?

– Сержант Эльтон, – лейтенант закусил нижнюю губу.

– Немедленно расстрелять.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});