Том 10. Господа «ташкентцы». Дневник провинциала - Михаил Салтыков-Щедрин

561

Ах! это целая история!

562

До свидания, господа!

563

штафирок.

564

дипломатической поездке в Мадрид?

565

Хорошо, расскажу.

566

Видите ли, я сегодня утром занят делами.

567

и прочее и прочее. Черт возьми! мы не теряем времени, дядюшка!

568

Мы больше не довольствуемся сами собой.

569

Только скотина остается нетронутой.

570

представьте себе, негодяй Бейст, который написал книгу… «Руководство»… «Руководство»… ах, да! «Руководство космополитического лакея»… именно так! Он вызывает меня к себе, негодяй, и говорит: милый мой! Вы можете оказать нам большую услугу, мне и его весьма дуалистическому величеству…

571

кончено.

572

запомните.

573

чем угодно — лишь бы я служил доброму делу!

574

Надеюсь, ясно!

575

как бы сказать.

576

Вам предстоит оказать нам отменную услугу, мне и его весьма дуалистическому величеству. Сейчас же отправляйтесь в Мадрид и постарайтесь дать хорошего тумака в спину плуту Марфори, который строит нам каверзы… да еще какие каверзы!

577

всю истину, только истину!

578

она обладает скрытыми прелестями. Это всегда служит утешением, дорогой мой.

579

счастливая Австрия, вступай в браки!

580

Это серьезно, мой милый, видишь ли, это очень серьезно!

581

раз — и я в Мадриде!

582

само собой разумеется.

583

манера.

584

Морда парикмахера, желающего внушить к себе уважение, грудь плоская, нога… без малейшего выражения!

585

Клянусь, я сказал себе.

586

надо покориться. Я набираюсь храбрости, отправляюсь к генералу Серрано и говорю ему.

587

Невозможно!

588

мятеж…

589

гостиницу — не знаю как там.

590

Кому вы это говорите, дядюшка!

591

Жан! сказала она мне, если хочешь иметь успех у женщин, будь предприимчивым.

592

будем предприимчивы, черт побери!

593

вот именно.

594

моих шагов не слышно на песке.

595

честное слово, можно было подумать, что находишься в Милютиных рядах!

596

раз! я застаю Марфори в преступном разговоре с матерью Патрочинией! Всеобщая сенсация. Марфори становится дурно, и он начинает кричать во всю глотку. Мать Патрочиния падает в обморок, свеча, которую она держала в руке и которая освещала эту сцену преступления и вероломства, тухнет. Я вижу Изабеллу, прибежавшую в ночном чепчике; я бегу, я лечу ей навстречу, не забывая при этом воспользоваться преимуществами моего мундира…

597

Так я и сказал самому себе.

598

Сударыня! соображения высокой политики требуют, чтобы Марфори уступил мне свое место. Это печально, но так нужно!

599

Марфори снова дурно; мать Патрочиния, которая вновь зажгла свечу, роняет ее на пол.

600

Это сказали вы, дядюшка.

601

я рискую даже назвать имя негодяя Бейста — и что же? ни малейшего эффекта! Посмеиваются над этим — и все тут! «Во имя испанского народа!», что на добром французском языке должно означать: во имя испанского народа! Вы можете убираться! — говорит наконец Топете, налегая на oz. Тут я говорю себе: ну, если во имя испанского народа — это другое дело! Уберемся! не возражаю! И вот я снова в Вене, дожидаюсь в приемной графа Бейста!

602

Сами того не зная, вы совершили революцию, а в настоящее время это все, что нам нужно! Кандидатура Гогенцоллерна сделает остальное! Молодой человек! Вы можете отправиться пастись в Пензу!

603

Титул хронического сумасшедшего — это почти равно титулу испанского гранда! Ах! Очень тяжело носить такое бремя, дядюшка!

604

руку старой графини Романцовой.

605

Дядюшка! извините, я больше не могу развлекать вас! Честное слово, у меня дела!

606

Поэтому я заключаю заем по-австрийски.

607

Но вы сами увидите это, если не спешите меня покинуть!

608

Здесь я должен оговориться. В одном из органов еврейской журналистики достопочтенный г. Хволос напечатал письмо к г. Некрасову*, в котором: 1) убеждает его оградить угнетенную еврейскую нацию от неприличных выходок автора «Дневника провинциала в Петербурге», и 2) высказывает догадку, что автор этих выходок, судя по «развязности приемов и тона», есть не кто иной, как Щедрин. Упрек этот несказанно огорчил меня. Я так высоко ценил литературную деятельность г. Хволоса, что даже был убежден, что ни одно объявление о распродаже полотен не принадлежит перу его. И вот этот-то высокочтимый деятель обвиняет меня в «развязности», то есть в таком качестве, к которому я сам всегда относился неодобрительно! Оказывается, однако ж, что г. Хволос, бросая в меня своим обвинением, сам поступает с развязностью поистине

609

сейчас увидите, ловок ли я!

610

по-австрийски!

611

Но вы компрометируете таким образом состояние, которое в качестве последнего Поцелуева должны передать своим детям!

612

это моя манера занимать деньги.

613

А теперь дело сделано! Я стал богаче на сорок рублей, а еврей беднее на такую же сумму — в этом весь секрет операции!

614

Составлено в С.-Петербурге, 19 января.

615

Хронический сумасшедший Иван Поцелуев.

616

Вот и все!

617

Теперь вы знаете секрет моих финансовых операций, дядюшка!

618

что поделаешь! Мы все, сколько нас ни есть, только так и поступаем!

619

кое-как.

620

Не хотят понять, что лошадям нужно пространство!

621

это самое главное!

622

но ради бога! есть ли в этом здравый смысл!

623

Так скажите на милость.

624

Это будет грандиозно и вместе с тем фантастично.

625

Ах! мы прекрасно отпразднуем, ручаюсь за это!

626

по части собак и лошадей.

627

вот что существенно.

628

как бы сказать, министерство прогресса.

629

У нас будут лошади-леопарды, лошади-гиппопотамы, лошади-носороги. И если наука дойдет до создания лошадей-орлов и лошадей-акул, — у нас будут их первые образцы.

630

это будет целый переворот!

631

но в то же время наши цирки будут работать день и ночь.

632

обязательное условие.

633

Это будет стоить бешеных денег.

634

Кой черт, может же государство немного раскошелиться ради такого грандиозного предприятия!

635

совершенно как человек!

636

Ну а поросята!

637

это бедно, жалко, в этом нет ни жара, ни увлечения!

638