Вся Агата Кристи в трех томах. Том 3 - Агата Кристи

У вас там есть несколько великолепных витражей.

— О да, это четырнадцатый век. Я имею в виду окно в северном приделе. Остальные, конечно, относятся к Викторианской эпохе.

— Когда я шла по кладбищу, — продолжала Таппенс, — мне показалось, что там похоронено довольно много Паркинсонов.

— Совершенно верно. В наших краях было много людей, носивших эту фамилию, только это было еще до меня. Я никого из них не знал. А вот миссис Лэптон может, наверное, припомнить.

На лице миссис Лэптон, которая стояла, опираясь на две палки, отразилось живейшее удовольствие.

— О да, — сказала она. — Я помню то время, когда была жива миссис Паркинсон. Я имею в виду старую миссис Паркинсон, ту самую миссис Паркинсон, которая жила в «Мэнор-Хаус». Удивительная была женщина. Поистине замечательная.

— Там мне попадались еще Сомерсы и Чатертоны.

— Я вижу, вы отлично ознакомились со здешним прошлым.

— Мне кажется, я где-то слышала фамилию Джордан — то ли Энни, то ли Мери Джордан.

Таппенс огляделась, как бы ожидая реакции присутствующих. Однако фамилия Джордан не вызвала ни малейшего интереса.

— У кого-то была кухарка с такой фамилией. По-моему, у миссис Блэквел. Кажется, ее звали Сьюзен. Сьюзен Джордан. Она проработала у них не больше полугода. Никуда не годилась, во всех отношениях.

— Давно это было?

— Да нет, лет восемь или десять назад, как мне кажется. Не больше.

— А сейчас здесь есть кто-нибудь из Паркинсонов?

— Нет. Они уже давно разъехались. Одна из Паркинсонов вышла замуж за своего двоюродного брата и уехала. По-моему, в Кению.

— Не знаете ли вы, — спросила Таппенс, стараясь держаться поближе к миссис Лэптон, которая имела какое-то отношение к детской больнице, — не знаете ли вы кого-нибудь, кого могут заинтересовать детские книги? Старые детские книги. Они достались мне заодно с мебелью, которая продавалась вместе с домом и которую мы решили купить.

— Это очень любезно с вашей стороны, миссис Бересфорд. Но у нас, разумеется, есть детские книги, совершенно новые, которые нам подарили. Специальные современные детские издания. Мне всегда жалко детей, которые вынуждены читать старые, истрепанные книги.

— Правда? — сказала Таппенс: — А я так любила книги, которые у меня были в детстве. Некоторые из них перешли ко мне от бабушки, она читала их, когда была ребенком. Вот их я любила больше всего. Никогда не забуду, с каким удовольствием я читала «Остров сокровищ» и «Ферму на четырех ветрах» миссис Молсуорт, а также некоторые книги Стенли Уэймана.

Она окинула собеседниц вопросительным взглядом, а потом посмотрела на свои часики, выразила удивление, что уже так поздно, и, попрощавшись, отправилась домой.

Вернувшись домой, Таппенс поставила машину в гараж и, обойдя дом с тыльной стороны, подошла к парадному входу. Дверь была открыта, и Таппенс вошла. Со стороны кухни появился Альберт, чтобы приветствовать ее.

— Не хотите ли выпить чаю, мэм? У вас усталый вид.

— Пожалуй, нет, — сказала Таппенс. — Я уже пила. Меня поили чаем в Обществе. Кекс был отличный, а вот булочки с изюмом никуда не годились.

— Испечь хорошие булочки не так-то просто. Почти так же трудно, как пирожки. Какие чудесные пирожки готовила, бывало, Эми.

— Я знаю это. Никто другой так вкусно печь не умел, — сказала Таппенс.

Эми, жена Альберта, умерла несколько лет назад. По мнению Таппенс, Эми пекла восхитительный торт с патокой, что же касается пирожков, то они ей не слишком удавались.

— Мне кажется, испечь хорошие пирожки невероятно трудно, — заметила она. — У меня они никогда не получались.

— Да, это требует особого умения.

— Где мистер Бересфорд? Он дома или куда-нибудь ушел?

— О нет, никуда не ушел. Он наверху. В этой самой комнате. Как вы ее называете, книжная, что ли? А я по привычке называю ее чердаком.

— Что он там делает? — спросила Таппенс, слегка удивившись.

— Рассматривает книжки, как я полагаю. Расставляет их, наверное, по местам, чтобы покончить с этим делом.

— И все равно мне это кажется странным, — сказала Таппенс. — Он ведь так сердился из-за этих книг, даже ворчал.

— Полно, что вы, — сказал Альберт. — Мужчины, они и есть мужчины, разве не так? Они ведь больше любят большие книги, научные, такие, чтобы можно было впиться в нее и уже не отрываться.

— Пойду и вытащу его оттуда. А где Ганнибал?

— Он, мне кажется, тоже наверху, вместе с хозяином.

Но именно в этот момент Ганнибал дал о себе знать. Яростно залаяв, как, по его мнению, и подобает сторожевой собаке, он быстро исправился, признав, что это его любимая хозяйка, а не какой-нибудь неизвестный, явившийся сюда, чтобы украсть серебряные ложки или же напасть на хозяина с хозяйкой. Извиваясь всем телом, он стал спускаться по лестнице, опустив нос и отчаянно виляя хвостом.

— Вот ты где, — сказала Таппенс. — Ну что, рад видеть свою мамочку?

Ганнибал подтвердил, что он очень рад видеть мамочку. Он прыгнул на нее с такой силой, что чуть было не сбил с ног.

— Осторожнее, — сказала Таппенс, — осторожнее. Ты же не собираешься меня убить?

Ганнибал объяснил, что ему просто хочется ее скушать, и больше ничего, ведь он любит ее до безумия.

— Где хозяин? Где папочка? Он наверху?

Ганнибал все понял. Он помчался вверх по ступенькам, оборачиваясь, чтобы удостовериться, идет ли она вслед за ним.

— Ну и ну! — пробормотала Таппенс, когда, слегка запыхавшись, вошла в «книжную комнату» и увидела Томми, который стоял верхом на стремянке и доставал с полок то ту, то другую книгу. — Скажи, пожалуйста, что ты здесь делаешь? Насколько я поняла, ты собирался погулять с собакой.

— Мы и гуляли, — сказал Томми. — Мы с ним ходили на кладбище.

— Но зачем ты повел его именно на кладбище? Я уверена, что тамошние служители не испытывают восторга, когда там появляются собаки.

— Он был на поводке, — сказал Томми. — А кроме того, не я его повел, а он меня. Похоже, на кладбище ему очень понравилось.

— Очень надеюсь, что это не так, — сказала Таппенс. — Ты ведь знаешь, что за собака наш Ганнибал. Он любит, чтобы все было как всегда. И если он возьмет себе за правило каждый день прогуливаться по кладбищу, нам грозят крупные неприятности.

— Право же, он вел себя как очень умный пес.

— Когда ты говоришь «умный», это означает «упрямый донельзя».

Ганнибал повернул голову, подошел к хозяйке и стал тереться носом о ее ногу.

— Это он тебе сообщает, какой он умный и сообразительный пес. Он гораздо умнее нас с тобой, — сказал Томми.

— Интересно, что ты имеешь в виду?

— Как прошла твоя встреча? Интересно было, приятно? — поинтересовался Томми, меняя тему.

— Ну,