Гайдзин. Том 1 - Джеймс Клавелл

Через шесть дней Норберту исполнялся тридцать один год. К сорока, обычный возраст для выхода на пенсию, средний китайский торговец уже считался стариком. Десять лет по пять тысяч в год составляли поистине княжескую сумму, которой хватит и ему и всем его поколениям, хватит на то, чтобы купить себе место в парламенте, стать дворянином, эсквайром, имеющим собственное поместье, жениться на молодой леди, которая принесет в приданое хороший кусок доброй земли в Сюррее.

Сделать выбор было нетрудно. Он приблизил свое лицо к лицу Струана и с удовольствием увидел боль под натянутой кожей – одного роста с ним теперь, когда Струан горбился, опираясь на трости.

– Слушай, юный Малкольм, ты плеснул мне бренди в лицо на обед, так можешь поцеловать мою задницу на ужин.

– Вы-сэр-не-помнящий-своей-матери-ублюдок!

Его противник рассмеялся жестоким издевательским смехом.

– Ты еще больший ублюдок, не знающий своей матери, если разобраться, ты…

Бабкотт вклинился между ними, рядом с его огромной фигурой они стали казаться карликами.

– Прекратите это, вы оба, – сердито приказал он, – оба, слышите! Это общественное место, а подобные ссоры должно улаживать наедине, как то приличествует джентльменам.

– Какой он, к черту, джен…

– Наедине, как джентльмены, Малкольм, – повысил голос Бабкотт. – Норберт, чего вы добиваетесь?

– Я дуэли не выбирал, но если этот ублюдок хочет именно этого, так тому и быть! Сегодня, завтра, чем скорее, тем лучше.

– Не сегодня, не завтра и не в какой другой день, дуэли запрещены законом, а я буду у вас в конторе в одиннадцать. – Бабкотт посмотрел на Струана, понимая, что никто здесь не в состоянии помешать им драться, если таково будет их обоюдное желание. Он увидел расширенные зрачки, и это одновременно опечалило и взбесило его. И он, и Хоуг уже давно определили у него пристрастие к наркотику, но что бы они ни делали, что бы ни говорили, он оставался глух к их увещеваниям, не дали результата и попытки помешать ему доставать лекарство. – С вами я увижусь в полдень, Малкольм. Тем временем, оставаясь пока что старшим британским чиновником в Иокогаме, я приказываю вам обоим не общаться друг с другом и не нападать друг на друга, частным ли образом или на людях…

Ладно, черт с ним, с этим Бабкоттом, думал теперь Струан, чувствуя себя еще более уверенно; бренди чудесно смешивалось с опиатом. Завтра или на следующий день ты пошлешь Джейми, нет, пошлешь Дмитрия к Норберту – не Джейми, ему больше нельзя доверять. Мы встретимся возле скакового круга, и «Благородный Дом» устроит Норберту благородные похороны и проклятому Броку тоже, если он сюда когда-нибудь заявится, клянусь Богом! Они, видно, оба забыли, что ты был первым стрелком из револьвера во всем Итоне и дрался на дуэли с тем мерзавцем Перси Квиллом за то, что он назвал тебя китайцем. И убил его, за что и был выслан, хотя историю замяли – это обошлось отцу в несколько тысяч гиней. Норберт получит все, что ему причитается…

Какое-то движение в комнате отвлекло его. Только что вошел Сератар, и все окружили его, приветствуя. Позади него стоял Андре Понсен. Сквозь туман в голове он слышал, как Сератар говорил, что встреча в Эдо закончилась быстро, после того как «мы вышли из тупика и предложенные Францией компромиссы были приняты, поэтому оставаться там уже не было нужды…»

Его уши вдруг перестали слушать, а глаза сосредоточились на Андре. Высокий, подтянутый, с резкими чертами, красивый француз улыбался Анжелике, которая улыбалась ему в ответ с выражением такого счастья на лице, какого он не видел уже несколько дней. Ревность начала овладевать им, но он прогнал от себя эти мысли. Это не ее вина, подумал он устало, и не Андре, она достойна того, чтобы ей улыбаться, а из меня сейчас компаньон никудышный и я вообще больше не я, мне просто до смерти осточертела эта боль и эта беспомощность. Господи, но я люблю эту женщину и она нужна мне больше жизни.

Он с трудом поднялся на ноги, извинился и поблагодарил их за гостеприимство. Сератар был как всегда очаровательно любезен.

– Но вы, конечно же, останетесь? Мне так жаль, что случился пожар, в море мы совсем не почувствовали землетрясения, нас даже не качнуло. Не тревожьтесь за свою невесту, мы с восторгом будем принимать ее у себя, мсье, столько времени, сколько будет необходимо, чтобы навести порядок в ваших апартаментах. Излишне говорить, что мы рады видеть вас в любое время. – Он проводил их до двери: Анжелика настояла на том, чтобы взять Струана под руку и проводить его до дома.

– Я и сам дойду прекрасно, ангел мой, – сказал Струан, с любовью глядя на нее.

– Разумеется, любовь моя, но это доставит мне удовольствие, – ответила она: теперь, когда Андре вернулся, ее опять переполняли сострадание и забота. Еще лишь несколько часов, и потом я свободна.

Ужин прошел с огромным успехом. Анжелика лучилась. Сератар был доволен собой после победы в Эдо и потчевал их рассказами о своих подвигах в Алжире, где он руководил покорением новых земель перед назначением сюда. Вервен постоянно пытался завладеть ее вниманием, чтобы в героическом духе поведать о своих достижениях в прошлом. Все они были разгорячены ее обществом и обилием вина, бутылка бургундского на человека, с шампанским перед ужином, чтобы обострились вкусовые ощущения, и теперь, чтобы съеденное улеглось в желудке. Затем Андре Посен начал рассказывать скабрезные истории о Гонконге, Шанхае и Цзюлуне, где местные крестьяне время от времени всерьез верили, что к ним опять вернулась Пенисная Чума, страшная болезнь, при которой означенный отросток исчезал, втягиваясь назад в тело, поэтому все мужчины привязывали к нему тонкую бечевку, другой конец которой прочно закрепляли у себя на шее, чтобы предотвратить катастрофу.

– О, это невозможно, Андре, вы просто несносны! – воскликнула она, обмахиваясь веером, посреди общего смеха и его горячих возражений, что все это чистая правда, уверенная, что теперь ей пора покинуть их. Она допила свой второй высокий бокал шампанского, которое так чудесно ложилось на предыдущие три фужера «Шато д’Арсен», сама уже немного захмелевшая и получившая облегчение от того, что Андре вернулся, как обещал, и удовольствие поговорить весь вечер по-французски, что заставило ее забыть о привычной осторожности. – А теперь я оставляю вас наедине с вашими сигарами, коньяком и рискованными анекдотами!

– Но лишь на мгновение, – сказал Сератар. – Андре собирается сыграть нам.

– Сегодня нет, – ответил Андре, чуть слишком поспешно. – Если не возражаете, у меня остались кое-какие бумаги, которые мне необходимо подготовить к завтрашнему дню, извините.