Она. Аэша. Ледяные боги. Дитя бури. Нада - Генри Хаггард

— Убей его, Мопо!

Я слышал эти слова: сердцем или ушами — а не все ли равно? Я оглянулся: сквозь вихри бури и пелену дождя я мог еще раз разглядеть ее, несущуюся высоко в воздухе. Вот крааль Дугуза под ней, огненное копье упало из ее руки на крааль, и оттуда навстречу полыхнул огонь.

Еще некоторое время я просидел в ущелье, потом встал и, борясь с разбушевавшейся грозой, направился к краалю Дугузы. Подходя, я услыхал крики ужаса среди рева ветра и свиста дождя. Я спросил о причине тревоги, мне отвечали, что с неба упал огонь на хижину царя, когда он спал, вся крыша сгорела, но дождь потушил огонь.

Я дошел до большой хижины и при свете луны, которая теперь сияла на небе, увидел Чаку, дрожащего от страха. Он пристально смотрел на свое жилище, на сгоревшую тростниковую кровлю.

Я поклонился царю и спросил, как это случилось. Он схватил меня за руку и прижался ко мне, как прижимается к своему отцу ребенок при виде палачей. Потом он втащил меня за собой в небольшую хижину, стоящую рядом.

— Раньше я не знал страха, Мопо, — сказал Чака на мой вторичный вопрос, — а теперь я боюсь, да, боюсь так же, как в ту ночь, когда мертвая рука Балеки призвала кого-то, кто шел по лицам умерших!

— Чего тебе бояться, царь, тебе, властителю всей земли?

Чака нагнулся ко мне и прошептал:

— Мопо, мне снился сон. Когда окончился суд над колдунами, я ушел спать засветло потому, что почти совсем не могу спать, когда мрак окружает землю. Сон мой покинул меня, — сестра твоя Балека унесла его с собой в жилище смерти. Я лег и уснул, но явилось сновидение с закрытым лицом, село рядом со мной и показало мне картину. Мне почудилось, что стены моей хижины упали, и я увидел открытое место, посередине лежал я мертвый, покрытый ранами, а вокруг моего трупа ходили братья мои Динган и Умгланган, гордые, как львы. Плечи Умглангана покрывал мой царский плащ, из копья капала кровь. Во сне моем, Мопо, ты приблизился и, подняв руку, отдал царские почести братьям моим, а ногой ударил труп своего царя. Сновидение с закрытым лицом указало вверх и исчезло, я проснулся: огонь пылал на кровле моей хижины. Вот что снилось мне, Мопо. А теперь, слуга мой, отвечай: почему бы мне не убить тебя? Тебя, мечтающего служить другим царям и воздавать царские почести принцам, моим братьям? — и он свирепо взглянул на меня.

— Как желаешь, царь! — отвечал я кротко. — Без сомнений, твой сон не предвещает добра, а еще худшее предзнаменование — огонь, упавший на твою хижину. А все же… — и я невольно остановился, придумав хитрый план. На следующие вопросы царя отвечал намеком на возможность убить принцев, если призвать отряд Убийц, находящийся в дне пути отсюда.

— Если бы даже все слова, произнесенные тобой, были ложью, последние слова — истина, — сказал Чака. — Знай, слуга мой: если план наш не удастся, ты умрешь непростой смертью. Иди!

Я знал прекрасно, отец мой, что Чака осудил меня на смерть, но сначала при моей помощи хотел погубить принцев. Я не боялся, так как знал, что час Чаки наступил.

Ночью я пробрался в хижину принцев и сообщил им об угрожавшей опасности. Оба принца задрожали от страха, узнав о намерении царя убить их. Тогда я рассказал им, что побудительной причиной к убийству послужил сон Чаки. Вкратце я передал его содержание.

— Кто надел царский плащ? — спросил Динган тревожно.

— Принц Умгланган! — отвечал я медленно, нюхая табак и следя за обоими принцами через край табакерки.

Динган, мрачно хмурясь, взглянул на Умглангана, но лицо последнего было подобно утреннему небу.

— Чаке снилось еще вот что, — продолжал я, — будто один из вас, принцы, завладел его царским копьем!

— Кто завладел царским копьем? — спросил Умгланган. — Принц Динган! А с копья капала кровь!

Тогда лицо Умглангана стало мрачно, как ночь, а лицо Дингана прояснилось, как заря.

— Снилось еще Чаке, что я, Мопо, ваша собака, недостойный стоять рядом с вами, приблизился к вам и воздал вам царские почести!

— Кому воздал ты царские почести, Мопо, сын Македама? — спросили в один голос оба принца.

— Я воздал почести вам обоим, о двойная утренняя звезда, принцы зулусов!

Тогда принцы взглянули по сторонам и замолчали, не зная, что сказать: они ненавидели друг друга. Однако опасность заставила их забыть вражду.

— Нельзя ли подняться теперь и напасть на Чаку? — спросил Динган.

— Это невозможно, — отвечал я, — царя окружает стража!

— Можешь ты спасти нас, Мопо? — простонал Умгланган. — Мне сдается, что у тебя есть план для нашего спасения!

— А если я могу вас спасти, принцы, чем наградите вы меня? Награда должна быть велика, потому что я устал от жизни и не стану изощрять свою мудрость из-за всякого пустяка!

Тогда оба принца стали мне предлагать всякие блага, каждый обещая больше другого подобно тому, как два молодых соперника засыпают обещаниями отца девушки, на которой оба хотят жениться. Я ответил, что обещают они мало. Тогда оба поклялись своими головами и костями своего отца Сензангакона, что я буду первым человеком в стране после них, царей, начальником войск, если только укажу им способ убить Чаку и стать царями. После того, как они дали клятву, я заговорил, взвешивая свои слова.

— В большом краале за рекой, принцы, живет не один полк, а два. Один носит название Убийц и любит царя Чаку, который щедро одарил его, дав скот и жен. Другой полк зовут Пчелами, он голоден и хотел бы получить скот и девушек, кроме того, принц Умгланган — начальник этого полка, и он любит его. Вот мой план: вызвать Пчел именем Умглангана, а не Убийц именем Чаки. Нагнитесь ко мне, принцы, чтобы я мог сказать вам два слова на ухо!

Они нагнулись, и я зашептал им о смерти царя, и в ответ сыновья Сензангакона кивали головами, как один человек. Потом я встал и выполз из хижины, как и вполз в нее. Разбудил верных гонцов, и они быстро исчезли во мраке ночи.

Глава XXI

Смерть Чаки

На следующий день, часа за два до полудня, Чака вышел из хижины, где просидел всю ночь, и перешел в небольшой крааль, окруженный окопом, шагах в пятидесяти от хижины. На мне лежала обязанность каждый день выбирать место, где царь будет заседать, чтобы выслушивать мнения своих индунов и чтобы вершить суд над теми, кого он желал умертвить. Сегодня же я избрал это место. Чака шел от своей хижины до крааля один, по некоторым соображениям и я пошел за ним. На ходу царь оглянулся через плечо и спросил тихим голосом:

— Все готово, Мопо?

— Все готово, Черный! — отвечал я. — Полк Убийц будет здесь в полдень!

— Где принцы, Мопо? — снова спросил царь.