Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

сожгли? – тихо спросил Джонатан.

– Белёсого-то? Точно. Девчонка прибежала, рассказала.

– Ты заткнёшься, старый дурак? – рявкнул негр с ломом. – Святой отец, чего он болтает?

– А индеец? – спросил молчавший до сих пор Фредди.

Они сразу замолчали. Мулат уставился в землю, остальные тоже отвели глаза. Они не хотели говорить.

– Он жив? – спросил Джонатан.

– Руки у вас коротки, его добить, – выпалил подросток, получив сразу несколько подзатыльников.

– Где он? – жёстко спросил Фредди.

– Через Овраг пройдёте, со всеми встретитесь, – ответил негр с ломом.

Фредди усмехнулся.

– А догонит он нас? Через Овраг-то.

Цветные переглянулись. Формулировка им понравилась, лица стали помягче.

– Его русские увезли… со всеми… ну, кого в бою взяли… на горячем попался… ну, и спёкся… – неохотно, но уже без прежней враждебности стали они рассказывать.

– На горячем – это как? – спросил Фредди.

– Да сняли его с одного… Душил как раз, ну и…

– Кто снял?

– Да русские… Их всех, кто бился, собрали, в грузовик загрузили и увезли… И не слышно, что с ними… Постреляли уже, наверное,…

– Когда увезли? – терпеливо спросил Джонатан.

– Первого числа, утром, – сказал Сторнхилл.

Всё это время он очень внимательно рассматривал Джонатана. Будто сличал, пытаясь понять: обознался он или нет.

– И куда увезли, вы не знаете?

Все дружно замотали головами. Фредди и Джонатан переглянулись.

– Вы удовлетворены? – спросил Сторнхилл и, когда они кивнули, обратился к остальным: – Вернёмся к работе, дети мои. Если мы сегодня разберём завалы, то завтра сможем начать ремонт.

Цветные повернули к остаткам церкви, но видя, что Сторнхилл остался, замедлили шаг.

– Идите, дети мои, – мягко сказал Сторнхилл. – Я догоню вас.

– Нет, – негр с ломом решительно повернул обратно. – Мы вас одного не оставим.

Сторнхилл замялся.

– Вы хотели нам что-то сказать, святой отец? – пришёл ему на помощь Джонатан.

– Да. Я хотел вам сказать, что безгрешных людей нет, но ваш грех непростителен перед Господом, непростителен и неискупим. Не смеет человек дерзать уподобиться Господу и послать своё дитя на страдания. Тем более, что не спасение другого, а собственное удовольствие было причиной этому.

– Не слишком ли много вы на себя берёте, святой отец? – тихо спросил Джонатан.

– Нет, – отрезал Сторнхилл. – Благодарение Богу, что просветляет души людей, и они берут на себя крест, легкомысленно, преступно отвергаемый другими.

К изумлению Джонатана, цветные дружно закивали.

– Может, тогда вы объясните мне… – начал Джонатан.

– Нет. Я ничего не должен объяснять, ибо вы поняли. Вы посмели отречься от своего ребёнка и хладнокровно обречь и доверившуюся вам женщину, и невинное дитя на страдания. Вы сочли их любовь помехой. Так теперь, когда другой, истинный христианин по сути души своей, взял ваш крест на себя, вы смеете ещё являться сюда… – Сторнхилл заставил себя замолчать и тихо сказал: – Уходите.

– Что-то у вас плоховато с милосердием, святой отец, – усмехнулся Фредди.

Сторнхилл сдержал себя.

– Не вам говорить о милосердии, – он помолчал и очень спокойно сказал: – Они уже не нуждаются… в вас и вашей заботе.

– Мы хотели похоронить…

– Мы сами похороним их, – перебил Джонатана негр с ломом. – Святой отец, не отдавайте им Белёсого.

– Да, – кивнул седой. – Белёсый был с нами живой. Мы не отдадим его.

Джонатан посмотрел на Фредди и кивнул.

– Да, это будет справедливо.

Они одновременно прощальным жестом тронули свои шляпы. Священник вежливо склонил голову. Уходя, Джонатан и Фредди слышали за спиной.

– Святой отец, а им не отдадут…

– Нет, дети мои. Я договорился. И завтра, с Божьей помощью закончив нашу работу, мы привезём их тела сюда, совершим службу и похороним.

– Это что же, настоящее кладбище будет?

– Не Овраг?

– Нет, – твёрдо ответил священник. – Не Овраг.

У грузовика Фредди оглянулся. На пустыре уже никого не было, а из развалин слышалось постукивание топоров. Он открыл дверцу и сел за руль, покосился на Джонатана. Тот сидел, как-то нахохлившись и сдвинув шляпу на лоб, руки втянуты в рукава, подбородок опущен к груди… ковбой под декабрьским ветром. Фредди включил мотор и плавно стронул грузовик. Да, досталось Джонни, и ни за что, главное. Крепко их отхлестали.

– Ты куда? – хрипло спросил Джонатан. – К Бобби.

Фредди кивнул, выруливая. Да, с Бобби надо посчитаться за всё. Жалко, голые они. Стреляет Бобби не классно, но по безоружным у него неплохо получается. Ну, ладно, посмотрим.

Графство Дурбан

Округ Спрингфилд

Спрингфилд

Центральный военный госпиталь

Аристов посмотрел на часы.

– Без десяти четыре, парни.

Эркин обвёл окружающих блестящими, как антрацит на изломе, глазами.

– Давайте прощаться, парни. Не будем его радовать.

– Давай, – кивнул Крис, вставая.

Встал и Эркин. Они обнялись, постояли секунду и разомкнули объятия. Аристов встал вместе с остальными.

Эркин обнялся с каждым и посмотрел на Аристова.

– Я готов.

Аристов шагнул к нему – это было совсем не трудно из-за тесноты в комнате – и обнял. Вздрогнув, Эркин ответил на объятие, и Аристов не так услышал, как почувствовал возле уха.

– Удачи…

– И тебе удачи, Эркин, – почти так же тихо ответил он.

Как и остальные, они сразу разомкнули объятия.

– Пошли, – скомандовал Аристов.

Кто-то накинул Эркину на плечи его куртку. На ходу надевая её и застёгивая, он шёл рядом с Аристовым.

– Ничего не бойся, – быстро говорил Аристов.

Эркин кивал, но не слушал. Всё кончилось. Перевёл дыхание, побыл со своими, а теперь… всё теперь. Лицо его твердело, обретая прежнее выражение, с которым он шесть часов назад вошёл в кабинет Аристова. Затих гомон и смех, парни, окружавшие их, шли молча, с такими же сосредоточенными лицами. Они вышли из жилого корпуса и пошли к стоящей у четвёртого корпуса машине.

Золотарёв посмотрел на часы. Без двух четыре. А, уже идут. Ну… однако и эскорт у него. Прямо-таки король со свитой. Свиридов опустил крышку капота и вытер руки.

– Вовремя успели, майор.

– Да, – ответил, не оборачиваясь, Золотарёв.

Аристов и Эркин остановились в трёх шагах от него. Молча и споро парни взяли в кольцо машину и четырёх людей. Свиридов быстро оглядел строгие невозмутимые лица и полез за руль. Он – шофёр, его дело – машина, а остальное его не касается.

– Майор, экспертиза закончена, – Аристов протянул Золотарёву запечатанный конверт. – Возьмите заключение и распишитесь.

Золотарёв быстро расписался на бланке направления, что заключение им получено в шестнадцать ноль-ноль, и посмотрел на Эркина. Тот стоял, подняв голову и глядя куда-то поверх уха Золотарёва. А вокруг в суровом молчании рослые плечистые парни, неподвижные лица и горящие глаза. И особенно щуплый рядом с ними Аристов с насмешливо блестящими стёклами очков. «Ну… ну, Юрка, ты мне ещё ответишь за это, за этот… цирк. Устроил, понимаешь