Газета Завтра 872 (31 2010) - Газета Завтра Газета

     Не многие из названных господ полностью приняли реальность, стали её частью, то есть, собственно, творцами её. Большинство, повторяю, склонно было устраняться, чего-то ждать, не участвовать…

     Конечно, любое путешествие обретает смысл, когда существует надежда на возвращение. Пусть эта надежда мала, но она должна быть. Но беда-то в том, что жизнь человеческая, как и сама история, — есть путешествие без возвращения. Возврата нет! Уповать даже на остановку и передышку — не приходится!

     Посему бессмысленно искать в будущем прошлое. Нужно искать в настоящем будущее. Высекать, извлекать, выпаривать, вылущивать, выдергивать наше будущее из того, что мы имеем теперь.

     Сегодня на повестке дня — жара! Жара как симптом, жара как бедствие, жара как ресурс.

     Несколько лет назад перспективы глобального изменения климата казались мне менее драматичными для нашей страны, чем сегодня:

     "Покуда в Европе ревут ураганы, волоча по улицам Лондона сорванных с цепи бульдогов, крутя в небе над Парижем вырванные страницы дневника Жюль Верна, в бесстыжей Москве ученые заговорили, что центром глобального потепления станет именно Россия. Сделанный ими беглый анализ привел к возникновению чудных, сказочных картин будущего. Якобы дыхание миллиардов уст человечества, испарения промышленных предприятий и лихие брачные танцы колоссальных океанических течений — все это вкупе приведет к изменению климата на планете Земля. Знаменитые побережья двух Америк станут непригодны для жизни: они будут частично подтоплены, но, главное, падут жертвой вековых заморозков. Калифорния превратится в промозглое болото, чего не скажешь, например, об Италии, на склонах которой будут произрастать, пусть не апельсиновые деревья и не оливы, но священная морошка и морозоустойчивый карликовый лавр. Остекленевшее Средиземное море по-прежнему будет привлекать к себе десятки тысяч туристов — но теперь уже любителей санок и фигурного катания. При этом хвойную мерзлоту Сибири заменит цветение бескрайних лиственных рощ. А Ледовитый океан, сбросивший с себя вековой панцирь, откроет круглогодичный корабельный трафик. Русский Северный морской путь станет самым оживленным на планете — тысячи яхт, сухогрузов и теплоходов будут сновать вдоль оживающей рваной кромки старого материка. Тогда среди лип и дубов Тверского бульвара все чаще начнут встречаться пальмы, а племя диких мартышек найдет себе приют в переплетениях темной растительности Нескучного сада. Тогда в напоенном влажным зноем зеленом московском воздухе русским Тадж-Махалом будет плыть струящийся призрак Большого собора Донского монастыря, а черные воды Патриаршего пруда затянутся тонким орнаментом кувшинок и лилий…

     И тогда мы, русские, изменимся — станем более терпимыми к самим себе. Все реже станем задумываться о смысле жизни, оставляя чернокожим жителям занесенной снегами Африки счастье сидеть в телогрейке у печи и, прополоскав горло самогоном, петь долгие песни, повествующие о потерянном рае. Мы станем загорелыми пловцами, ловцами речного жемчуга…" и т.д.

     Увы, новая климатическая реальность обернулась к нам не только соблазнительными субтропическими зорями, но грандиозными лесными пожарами, великой сушью и гибелью урожая.

     Жара — это как раз то новое, с чем надо работать. Возможно, мы имеем дело не с аномалией, не со случайностью, не с вывихом расшалившейся природы, а со свежей, недавно установившейся нормой. И никакого возврата к былому доброму времени, увы, не случится…

     Последние события заставляют задуматься о влиянии климата на историю. Это влияние глубоко и всеобъемлюще. Оно связано не только с игрой стихий, возможными катаклизмами, но и с глубинным влиянием положения дел в атмосфере на сознание индивидов, на хозяйственную деятельность предприятий и на общественный уклад страны.

     Понять суть грядущих изменений в связи с приходом к нам генерала Жары — вот в чем задача для тех, кто не думает, что все само собой устроится и вернется на круги своя.

     Речь идет ни много ни мало о формировании новой культуры жизни в новых климатических условиях.

     Кстати, фантастически жаркое и засушливое лето вовсе не означает того, что зима будет мягкой. Возможно, годовая амплитуда температуры будет только расти, и блистающим зеркалом непроходимого зноя станет студеная, безжалостная морозная погода.

     Горячее лето, ледяная зима — очередной вызов жителям России. Справляться с этим вызовом нам придется самостоятельно, с Божьей помощью, особо не рассчитывая на деятельность одряхлевших государственных служб.

1

Андрей Смирнов МУЗЕОН

Ива Нова. "К себе нежно". ("ГЕОМЕТРИЯ") 2010

     Скажите мне, что может быть

     Прекрасней дамы петербургской,

     Когда она захочет свить

     Любви изысканную нить

     Рукой небрежною и узкой?..

     Скажите мне, что может быть

     Прекрасней дамы петербургской?..

Николай Агнивцев

     "Ива Нова" — это пять (а вместе со звукорежиссёром целых шесть) прекрасных дам из Северной Пальмиры. Команда талантливых и весьма заметных в мире современной русской музыки барышень. Например, Екатерина Федорова, ударных дел мастерица, играла в культовых проектах Николая Судника — "Зга" и "FIGS", успела отметиться с "Ленинградом" и, кажется, даже с группой "Faust". Судник на альбоме "К себе нежно" выступил в роли саунд-продюсера. Также на альбоме засветились "духовые" мэтры Николай Рубанов, Вячеслав Гайворонский, виолончелист Дмитрий Белоусов, перкуссионист Алексей Иванов, вокалист Билли Новик

     Но, в отличие от множества "женских групп", где мужчины заправляют бал в качестве идеологов и музыкантов, здесь они привлечены строго в границах необходимости "Ива Нова". При этом "Ива Нова" обходится без агрессивности "лесбо"-формаций нового российского рока и уж тем более без пошлости хабалок из поп-лагеря.

     "Ива Нова" образовалась в 2002 году на обломках проекта "Бабслей" и за годы активной деятельности обрела устойчивую популярность, причём как частенько водится в отечественной независимой музыке, за границей, пожалуй, даже большую, чем на родине.

     У "Ива Нова", несмотря на внятный список влияний — "Ноль", "Колибри", альтернативный рок, своё симпатичное лицо. Самоопределение: "Ива Нова" — "это экстремальный девичий фольклор, который сочетает в себе славянские мотивы и панковский напор, танцевальные техно-ритмы и авангардные шумовые эффекты". Помимо традиционных инструментов? используются разнообразные горшочки сковородки, и даже стиральная доска, которая в последнее время довольно часто становится музыкальным инструментом — на память также приходят экстравагантные финны "Cleaning Women" и отличный смоленский проект "С коленями как у птицы".

     Живые выступления "Ива Нова" — открытое действо, где зритель вполне может стать полноправным участником, стать свидетелем игры страстей. Удостовериться в этом можно, например, на DVD "НеОбыкновенный концерт в ДОМе" ("ГЕОМЕТРИЯ", 2009). Это своеобразная попытка объясниться через необъяснимое. Но пластинка по энергетике совсем не уступает концерту.

     Словно нимфы из свиты Артемиды творит "Ива Нова" свой привлекательный и, возможно, пугающий ритуал.

     В мифологии ива — заговоренное дерево, посвящённое лунной богине. У даосов ива олицетворяла силу в слабости, в противоположность сосне и дубу: "последние не могут вынести бури и ломаются под порывами ветра; ветви же ивы, уступая порыву, возвращаются затем в прежнее положение и остаются целы". У греков ива посвящена Европе и является эмблемой Артемиды, богини охоты и луны. Вполне — темы и стратегии "Ива Нова". Мир "Ива Нова" наполнен сказочными и фольклорными образами — Луна, Холмогоры, баба Яга. Особое внимание к танцу: здесь "Кавказское танго" и "Финское танго", "Полька-Сердце" и "Вальс". Причём "Ива Нова" пытается по-своему решить исконное противостояние танца и пляски.

     "Семантически пляску от танца отличают эмоциональность, "естественность" и свобода: "дикая" и "экстатическая" пляска, часть древних очистительных обрядов, противостоит танцу как цивилизованному и регламентированному правилами "искусству". Пляска — локус эмоций, синоним страстности и стихийности; она свободна от всяких ограничений и подчинена только музыке, которая сама — эмоциональная стихия. Пляс нельзя "исполнить", в него можно только пуститься, отдаться ему, как страсти, как экстазу…В отличие от танца, на котором лежит налёт современной цивилизации, пляска отсылает в глубь прошлого, в Золотой век единства души и тела. Пляска — гораздо древнее танца, она — часть магических ритуалов, оргиастических культов" (Ирина Сироткина. "Пляска и экстаз в России от Серебряного века до конца 1920-х годов").