Эксперимент не удался - Теодора Игнатова

знакомый голос тишину.

Зелёные глаза серьёзно смотрят ей в лицо. Больше никто не умеет так, словно что-то говорит взглядом и каждый раз хочется знать что. Но он молчит.

— Нет... — шёпотом отвечает Алекса.

— Лекс! Вылезай уже! Богдан уехал! — горланил Илья.

Алекса вздрогнула, будто окатили холодной водой. Лишь на секунды выпала из реальности. Он пальцами проводит по её плечу, девчонка вздрагивает от разряда посланного им.

— Оцарапалась, — объясняет тихим вкрадчивым тоном.

— Лекс! Иди сюда, чёрт возьми!— кричит Димка.

Будто опомнившись выдёргивает свою руку и отскакивает от призрака из прошлого. Маленькими шажками пятится от мужской компании. Разворачивается и бежит к своим. В голове бардак, сердце несётся, кожа горит. Поздно, слишком поздно...

Бледная и перепуганная подходит к друзьям, трясущимися пальцами вытаскивает из кармана ключи и кладет на стол перед Димой.

— Когда кончится этот детский сад?!— злится Нестеров и намерен отчитать по полной.

— Уже кончился... — пробормотала Алекса в ответ.

Димка пристально всмотрелся в девичье лицо, показалось, что глаза девчонки подозрительно блестят.

— Лекс? — уже обеспокоенно.

Остальные притихли и уставились на неё.

— Мне надо идти, — Алекса вымученным убитым голосом.

Торопливо удаляется, сама на себя не похожая.

— Куда! А ну стой! — орёт Нестеров в догонку.

— Мне некогда, опаздываю. Уимберг придушит, если опоздаю, — бросает ложь Алекса и сама пугается сказанных слов. Он же всё слышит.

Назад не оглядывается, идёт непослушным ногами. Желание бежать сломя голову. Вот это цирк они устроили и чёрт дёрнул залезть под стол...

Прибавляет шагу, еле сдерживается чтобы не рвануть. Почему всё так нелепо? Могли же в другом месте встретиться. Сердце бьётся тяжелыми ударами оглушая. Тело пылает в агонии чувств. Только бежать от этой несправедливости. Почему все так? Погружённая в свои мысли не замечает надвигающейся угрозы. Богдан не церемонясь хватает под коленки и на плечо. Девчонка пронзительно завизжала и остервенело принялась изворачиваться, отбиваться.

— Попалась, — рычание Богдана. — Теперь за всё получишь сполна.

На визг из беседок повыбегали. Наблюдая, как Алекса пытается вырваться и ей это неудаётся.

— Отпусти урод! — орала она во всё горло.

Богдан слегка удивился от подобного, но из рук не выпустил.

— Ключи! — крикнул Димке и кинул от внедорожника, попав Нестерову в руки.

Свои не поймал, ударились об асфальт, девчонка озверело брыкалась и орала. Вырываясь не давала поднять ключи, с трудом удалось подхватить. И он потащил извивающуюся Алексу к столь любимому авто, только с одной мыслью, получит за всё.

Не видит его, но чувствует взгляд на себе и вопит про себя: только не при нём! Богдан чуть дважды не уронил ношу пока тащил до альфы. Встряхнув её как следует чтобы притихла засунул в машину.

Трогаясь с места сказал:

— Теперь едешь со мной, а по дороге, я с тобой разберусь, — громко выдохнул.

Как только оказалась в салоне альфы сразу притихла, даже подозрительно показалось Богдану. Будто и ждала данного действия. Надежда промелькнула опаляя сердце, заставляя биться ещё быстрее, чем уже сейчас. Ярость сменилась предательскими чувствами, от мыслей о том, что Алекса едет с ним и несколько дней вдалеке от всех, наедине. Девчонка молчит. Дикое желание поговорить давило, сейчас наплевав на всё, другого шанса уже не будет, он будто осознавал это, не будет, сейчас или никогда. Бросив на неё взгляд, сильнее сжал руль. Боже, как давно она не сидела в его машине. А вроде и не давно, но он так скучал. Каждая секунда торопливой страсти отпечаталась в памяти, это уже точно ничем не стереть, не замазать. Её жадные касания, дыхание. Сила духа... Не люби... Всё он понимает, но понимать мало, так ничтожно мало. Желает, но не может заставить себя произнести хоть слово. Трус, жалкий трус, сейчас или никогда. Воспоминания засевшие детально в памяти душили сейчас, когда она так рядом и такая, как ему нравится. Притихшая, перепуганная... Перепуганная? Богдан снова быстро глянул на девчонку.

Пока он терзался страхами и сомнениями, она заговорила первая.

— Останови пожалуйста машину, — голос севший, неузнаваем.

Быстрый взгляд ей в глаза, которые смотрят в упор на него. Решимость, смятение... Что там ещё? Кричал Богдан про себя. Пропустил смысл сказанного.

— Остановись пожалуйста, — уверенно и твёрдо попросила.

Неожиданно резко игра для неё закончилась, вернее их с Богданом, азартная и страстная. Признаю, я намеренно его ломаю, хочу сломить волю чтобы пришёл первый. Признался, что не может без меня. Она видит, как он смотрит, помнит его руки, слышит шумное и быстрое дыхание, что преследует во сне. Раз за разом он уносит её на вершины блаженства, но только во сне. Он с ней только во сне, а на яву, с блеклой копией, которую собственнически обнимает и возит каждую ночь в свою проклятую спальню, в ту где терзал её душу, лаская тело и губы. Залезая под этот стол, она и представить не могла, что найдёт кнопку СТОП для них с Богданом. Лишь пару минут осознания напрочь выкинули брюнета за пределы её мира, будто его там никогда и не было.

— Нет времени останавливаться, я опоздаю. А ты едешь теперь со мной.

— Богдан, я прошу тебя, остановись. Клянусь, никогда больше не трону твою машину, ни взгляда, ни слова в твою сторону. Я клянусь тебе, — твердый голос, глаза ясные и спокойные.

Резко на обочину и по тормозам. Развернулся к ней, тело горело в агонии, стало тяжело дышать. Чего он ищет в этих холодных глазах, там ничего нет. Сердце сковало льдом, желание схватиться рукой спасаясь от невыносимой боли. Режет и колет холодное и беспощадное живую трепещущую плоть.

— Обещаю, — не сводя с него взгляда. — Отпусти меня.

Он отвернулся, дверь открывается и легонько хлопает. Болезненное дыхание перехватывает, ушла. Не было последнего шанса, показалось. Внутренности скручивало и переворачивало, бежать за ней, встряхнуть её как следует. Хватит, уже хватит крушить его израненную душу. Почему та, что с ним ежедневно, не цепляет так за сердце, как эта лживая дрянь. Вообще не трогает, не побуждает бежать за ней и бежать. Сила духа, не люби... Повторял про себя Богдан и не сдвинулся с места. Не побежит. Он каждый раз говорил себе всё и снова совершал ошибку и вёлся на неё, не мог совладать с собой. Обещал себе и нарушал слово. Пора прекратить эти мучения. Сам себя перестал уважать.