Та сторона времени - Евгений Дембский

— У меня нет мяса. — Он пожал плечами. — Мне очень жаль, — продолжал он лгать. — Я перешел на вегетарианскую пищу. Придется смотаться в деревню, это недалеко. — Он махнул рукой в сторону одной из стен.

— Что ты говоришь? — Я перестал одеваться и вытаращил глаза. — Живешь на одних овощах?

— Да. — Он опустил взгляд.

— Гм… Ну ладно, но ведь это не означает, что вместе с мясом ты должен вычеркнуть из своей жизни друзей? Поправь меня, если я ошибаюсь.

— Перестань, Оуэн. — Он переступил с ноги на ногу. — Не будем устраивать конкурс острот. Может, тебе и смешно, но у меня, наверное, есть право на собственную жизнь, особенно если учесть, что однажды мне уже объяснили, что я могу с ней сделать.

Я натянул носки и, сунув ноги в ботинки, подошел ближе и посмотрел ему в глаза. Какое-то время он держался, а потом махнул рукой назад.

— Там ванная, потом приходи в кухню. А ей придется подождать.

— Хорошо.

Пять минут спустя я вошел с Фебой у ноги в кухню, где покорно съел две морковки, закусив острым сыром и салатом из одной из мисок.

— Ты знаешь, что у меня была своя фирма? — спросил я, закуривая.

Он демонстративно встал и открыл окно. В ответ я сбегал в комнату и принес одну из шести купленных вчера бутылок. Ник открыл рот.

— Даже не начинай. Ты делаешь что хочешь, и я тебе не мешаю. — Я проигнорировал его изумленную физиономию. Порой я бываю достаточно бессовестным. — Так вот, у меня была фирма. — Я глотнул из бутылки, поскольку он даже не пошевелился, чтобы принести посуду. — Двое сотрудников. Молодые, сразу же после обучения на базах в Азии. Дела у нас шли не особо, но ребята они были прекрасные. Говорю: «прекрасные», поскольку это объясняет все, говорю: «были», поскольку кто-то их убил. И это я должен выяснить. Еще не знаю, в чем дело, но что-то в этом должно быть, раз… — Я стиснул зубы и сглотнул комок, внезапно возникший где-то на границе нёба и гортани. — Ты же не скажешь, что я должен оставить все как есть, а?

— Я ничего не говорю, — выдавил он. Рука его дрогнула, словно он хотел потянуться к бутылке, но удержался. — Хочешь зеленого чая?

— Кофе, — твердо сказал я.

Он вскочил с табурета и метнулся к шкафу. Я испугался, что он заметит отодвинутый засов в потайной двери, но он не заметил. Достав из шкафа какую-то баночку, он показал ее мне:

— Осталось после гостей.

Мне стало его жаль. Видно было, что он лжет в соответствии с заранее заготовленным планом, но исполнение явно отклонялось от сценария. Он быстро сполоснул кофеварку от своей зеленой дряни.

— Хватит врать, а то меня тошнит уже от твоей болтовни.

Он состроил обиженную физиономию и, пошевелив челюстью, в отчаянии набрал в грудь воздуха, намереваясь и далее разыгрывать эту дурно написанную и исполняемую в провинциальном стиле комедию. Я бросил взгляд на Фебу.

— Ищи, — приказал я.

Она подскочила к двери в подвал, мгновенно открыла ее, толкнув лапой, и скрылась на лестнице. Я глотнул из бутылки, стараясь не замечать выражения лица Ника. Несколько секунд до возвращения собаки я провел, споласкивая рот виски и постукивая пальцами по столу. Когда Феба вновь появилась, держа в зубах нечто напоминавшее выкрашенную в красный цвет доску, я открыл рот и произнес лишь одно слово:

— Ешь!

Слушая хруст замороженного мяса и чавканье собаки, я докурил сигарету и протянул Нику бутылку. Он громко выругался, так что даже Феба на секунду оторвалась от еды, и вырвал у меня бутылку из руки. Я не смотрел на него, лишь услышал, как он отнял губы от бутылочного горлышка и выдохнул. Феба завершила свое сражение с замороженным мясом.

— Может, хотя бы поедим, а? — попросил я. — А потом побеседуем. Не заберу же я тебя отсюда силой, — солгал я.

— Чтоб тебе провалиться, Оуэн, — ответил он. В первый раз за этот день он говорил искренне.

Трава на склоне была столь густой, что даже Феба не могла докопаться до земли. Мы лежали, опираясь спинами о широкий, поросший мхом валун, в тени большой группы деревьев. Вид на долину успокаивал мой измученный разум и усталое тело.

— Теперь послушай меня, — сказал Ник, когда я закончил рассказ о событиях последних двух недель. — Ты понятия не имеешь, что происходило после того, как разрушили проход.

— Я был с Пимой, — ответил я.

— Факт моего сотрудничества с ЦБР и помощь в ликвидации вторжения с той стороны, конечно, учли. Но в то же время я видел взгляды разных деятелей, которые не в силах были пережить моего отсутствия на электрическом стуле. Да, конечно, мистер Дуглас показал себя… Помог… Содействовал… Без его помощи… — передразнил он. — Но вместе с тем… Тем самым… — Он подчеркивал реплики жестами. — Если бы не такие, как он, то вообще… Я слушал все это, Оуэн, почти год. В конце концов мне посоветовали исчезнуть из страны. Навсегда. Понимаешь?

— Я был с Пимой, — повторил я. — Почему ты не дал мне знать?

— А что бы ты сделал? Думаешь, ты стал таким уж важным? Тебе кажется, что ты на кого-нибудь накричал бы и это возымело бы действие? Избавься от иллюзий. Как только в тебе исчезла необходимость, ты перестал иметь какое-либо значение, впрочем, так же было и раньше. — Он наклонился ко мне, цедя слова. — Скажи мне, как тебя наградили за твою работу? Дали медаль? Награду? Может, интервью в прессе? Может, лицензию класса Q? Ну? Говори. — Он взял у меня бутылку и глотнул, не отрывая взгляда от моего лица.

— Согласен, — кивнул я. — Мне не досталось ничего, кроме телевизора и рявканья Эзры, да и то не уверен, что оно было обращено ко мне. Но не в том дело.

— Знаю. — Он пренебрежительно махнул рукой и оперся о камень. — Знаю, борьба со злом, крестовый поход, миссия — кто-то должен этим заниматься. Знаю, что Миллерман оставил тебе наследство и ты чувствуешь себя обязанным за каждый доллар доставить в полицию по крайней мере одного бандита, шантажиста или насильника. Твое дело, хотя большинство твоих соотечественников сочтет тебя придурком. Я — нет. Для меня ты просто странный, и это не комплимент.

— Оставим это. Я приехал сюда не на сеанс психоанализа.

— Но ты приехал за мной, так? Надеюсь, у меня есть право знать, с кем я имею дело?

Феба почесалась за ухом, зевнула и огляделась вокруг. Я молчал. Ник протянул руку к пачке сигарет.

— Мне приказали убраться как можно дальше и не возвращаться, если я не хочу иметь проблемы. У меня тут уже было шесть более или менее официальных визитов. Мне кажется, что ЦБР или кто-то другой охотнее всего вычеркнули бы меня из списка живых. Поэтому я стал другим — самый простой способ убедить окружающих, что я слегка тронулся. Впрочем, меня это начало устраивать.

— Ага. Здорово быть вегетарианцем и хранить полтонны мяса в подвале. Хватит обижаться на все и вся, и возвращайся со мной. Обещаю, что со стороны ЦБР тебе ничего не угрожает. — Я подчеркнул «ЦБР». — Но во всем остальном дела могут быть плохи. Вероятнее всего, Бонни тоже уже нет в живых, или, по крайней мере, она где-то глубоко спрятана, и неизвестно, живы ли еще другие свидетели, но есть тройняшки, или двойняшки, если мой выстрел оказался метким.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});