Мудрость Толтеков. Карлос Кастанеда и философия дона Хуана - Норберт Классен

Итак, мы убедились, что мифология и космология являются животрепещущими темами для индейцев и для толтеков, в то время как в Европе мифы считают умершими и давно погребенными. В лучшем случае, они являются у нас темой психологических наблюдений — для потомков индейцев они и сегодня являются переживаемой реальностью.

3.2. Единство себя как освобожденное восприятие

"Тот, кто научит людей летать, тот сведет с ума все ограничивающие знаки, все ограничивающие знаки сами взлетят в воздух, и землю он по-новому окрестит."

Фридрих Ницше

В данной главе мы закончим теоретическое рассмотрение толтекского учения. Поэтому мы хотим еще раз осветить все шаги нашего наблюдения, чтобы показать их значение и взаимосвязь. Еще раз заметим, что предлагаемое исследование отдельных тем ни в коем случае не исчерпывает всего толтекского учения и только создает возможные предпосылки для дальнейших разработок. Для сравнения мы могли бы взять, конечно, и другие произведения из области духовных наук, получив аналогичные результаты. Скажем, можно было бы использовать философию древних греков, например Платона или досократиков, можно было бы обратиться к экзистенциализму в лице Сартра или Виттгенштейна или к исследованиям в области лингвистической философии. Однако ссылки на вес эти работы привели бы пас, в лучшем случае, к теоретической запутанности в терминах, так что я решил ограничить данное исследование уже приведенными примерами и сравнениями. Работы Э. Гуссерля, К. Г. Юнга и М. Элиаде предлагают, по моему мнению, плодотворную почву для подобного исследования, потому что они, с одной стороны, делают толтекское учение “понятнее”, с другой — не позволяют зубастому волку рационалистического мышления произвести обычное для него “объясняющее” обесценивание какого-либо учения. Итак, вызовем в памяти еще раз все предпринятые нами шаги и попытаемся на основе такого обобщения высветить собственные цели толтекского учения.

Нашим первым шагом было философское рассмотрение учения толтеков с точки зрения теории познания. В сравнении с феноменологией Гуссерля выявились следующие философские аспекты толтекского учения: оно включает в себя учение о кажущемся, являющемся, и содержит в этом смысле собственные методы редукции, с помощью которых может сделаться возможным приближение к “вещам в себе” или “миру в себе”. Методы “не-делания” толтеков и метод феноменологической редукции Гуссерля оказались очень похожи. Обе теории приходят в конце концов к заключению, что реальный трансцендентный мир, как его понимает нормальный, наивный разум, нами не познается и не может быть познан. Единственное бытие, о котором мы с уверенностью можем и имеем право говорить с точки зрения теории познания, — это наше сознание. В этом смысле учение толтеков имеет собственную философскую онтологию (учение о бытии) и представляет собой учение о сознании.

Обычное сознание сохраняется с помощью описания мира, которое мы с малолетства усиливаем и позже придерживаемся и отражаем как нечто само собой разумеющееся. И в этом пункте толтекское учение и феноменология Гуссерля едины. Это описание мира поддерживается и охраняется посредством непрекращающегося внутреннего диалога, разговора с самим собой. “Взятие в скобки” всего выученного и отраженного материала толтеки называют “остановкой внутреннего диалога” или просто “остановкой мира”. Гуссерль говорит при этом о трансцендентном эпохе’ (греч. “остановка”). Используя эту радикальную редукцию, Гуссерль приходит к “трансцендентному я”, представлению, в котором “я” является как центром осознания, так одновременно и всем познаваемым и воспринимаемым миром. Толтекское учение имеет совершенно аналогичное представление, в котором такое положение вещей определяется посредством аллегории об “острове тоналя”.

Толтеки называют две основополагающие функции восприятия, с помощью которых обычное восприятие и вместе с ним обычный мир могут сохраняться: “разговор” и “разум”. Функциональное единство, которое образуют оба эти способа, обозначается как “первое кольцо силы” или как “внимание тоналя”. Целью толтекского учения о нормальном осознании, названном искусством сталкинга, является низведение с пьедестала нашего тиранического “я” — тоналя и сокращение описания нашего мира до необходимого минимума. Однако это происходит не само по себе, а имеет под собой твердую почву, потому что, как показывает второй шаг нашего исследования, люди имеют от рождения еще и иной вид осознания, второй психический центр, который противостоит нашему “я” и в обычном случае скрыт от него. Поэтому толтеки называют такое осознание нагвалем (от толтекского nahualli — себя скрывающее, маскирующееся). Нагваль ответствен, в частности, за наши сновидения и необъяснимые эмоциональные состояния. Нагваль изучает вторая часть толтекского учения — искусство сновидения.

Мы сравнили эту часть учения с аналитической психологией К. Г. Юнга и установили, что и здесь достаточно параллелей. Юнг постулирует на основании своего многолетнего опыта психиатра совершенно такой же второй вид осознания, автономную психическую часть человека, которую он называет “бессознательным” и которую мы идентифицировали с толтекским представлением о нагвале. Обе теории содержат аналогичные модели этой части нашей единой личности. Здесь имеется в виду толтекское описание светящегося яйца и шарообразная модель “психического” Юнга. Однако толтекское учение о сознании с его теоретическими и практическими знаниями об этой второй части нашей личностной сущности выходит далеко за рамки сегодняшней психологии.

Далее мы исследовали значение сновидений и видения, которые вместе представляют продукт бессознательного, нагваля, у нецивилизованных и культурных народов. Оказалось, что большинство так называемых “примитивных” народов имеют целостную, комплексную и высокоразвитую психологию. Так, например, они различают определенные виды души: жизненную душу, или душу дыхания, и в целом независимую от физического тела свободную душу, или душу сновидения. Мы смогли показать, что такие представления распространены повсеместно и имеют огромное значение, так как они указывают на трансцендентное.

В связи с этим следует подчеркнуть, что ни в представлениях нецивилизованных народов по данной теме, ни в толтекском учении речь не идет об эзотерике. Слово “эзотерика” обозначает занятие чем-то внутренним, но сон и душа сновидения являются как у нецивилизованных народов, так и у толтеков чем-то совершенно реальным и внешним, что делает невозможным “эзотерический” подход к феномену. Во всех этих представлениях также нет речи ни о каком “тайном учении”, потому что у народов, живущих естественной жизнью, занятия сновидением и знание о душе сновидения являются общим наследственным опытом, настолько широко распространенным и само собой разумеющимся, как у нас чтение и письмо. Действительность мира сновидения считается у многих народов основополагающей, “первоначальной”, если не единственной существующей реальностью. Отсюда и широко распространенный подход к сновидениям как к непосредственному источнику познания.

Однако сновидение является для толтеков только одной из многих функций восприятия иных видов сознания, иной действительности нагваля. Они различают шесть различных функций, получивших названия “чувствование”, “сновидение”, “видение”, “воля”, “тональ” и “нагваль”. Эти функции относятся к особенным, не-повседневным состояниям сознания, к которым толтеки подключаются в результате обучения магии и которые они используют. Все эти виды сознания образуют функциональное единство, называемое “вторым кольцом силы” или “вниманием нагваля”. Особое значение имеет центр второго кольца силы, “воля”, и “нагваль”, который достигается только посредством воли.

Это привело нас к третьему шагу нашего исследования, рассмотрению толтекского учения об овладении намерением. Толтеки идентифицируют намерение, которое определяет все наше восприятие и познание и руководит нашей связью с нагвалем, скрытой частью нашей собственной личности. Однако эта наша составляющая уже не является личностной составляющей, потому что все, что мы связываем с понятием “личность”, является тоналем. “Нагваль” определяется поэтому как надличностная власть, к которой мы все привязаны посредством нашего связующего звена — воли.

Этот аспект выводит нас за рамки философии и психологии в область теологических рассуждении, в религию как науку. Мы установили в сравнении с религиозно-историческими исследованиями Мирчи Элиаде, что идея о непосредственной связи с властью судьбы явно имеет самое широкое распространение. При подробном рассмотрении выяснилось, что эта связь представляет на самом деле “восстановление связи” (религию!) с мифическим пред-временем, с легендарным раем. Шаманы и толтеки пытаются вновь восстановить эту связь, после того как она когда-то прервалась в человеческой истории. Оба направления стремятся достичь непосредственного опыта трансценденции, действительного возвращения в утерянный рай, что удается шаманам на непродолжительное время с помощью их техник экстаза. В этом отношении учение толтеков представляет собой один из видов религии, однако своеобразно измененный: непосредственное, практическое возвращение и восстановление связи без веры и без Бога.