Сожженный некролог - Атанас Манаджиев

Уличные кафе еще не работали. "Ладно, выпьем кофе дома". Он остановил машину, купил газеты и снова помчался, обгоняя по дороге всех мотоциклистов и другие "Запорожцы". Накануне вечером он не успел связаться с майором по телефону — тот уехал с высоким начальством неизвестно куда и насколько (и, как сказала милая жена майора, "он почти ничего не взял с собой, может, завтра и вернется"). Поэтому Гео так торопился — хотел застать майора дома, прежде чем он отправится в парк на свою обычную ежедневную зарядку. Он расскажет Цыпленку все от слова до слова, и пусть тот сам решает, что и как делать дальше. Общегосударственный розыск, межпланетное следствие — это и вправду дело начальников, а мы всего лишь исполнители…

Гео летел по улицам города, наперерез троллейбусам и трамваям, выжимая из своего старенького друга и помощника гораздо больше, чем можно было предположить по его обшарпанному виду. Внезапно — вроде без всякой видимой причины — Гео почувствовал дикий, нечеловеческий страх, который клещами сдавил виски. Ему показалось, что дома несчастье, что-то с Ге-ной или Гошкой. Такое с ним случалось в первые месяцы после женитьбы и когда Гошка был совсем крошечный. Впрочем, вероятно, это обычное состояние молодых мужчин, крепко и любовно привязанных к семье.

Он остановил машину у своего подъезда, нарочито медленно закрыл ее и только тогда посмотрел вверх. Окна были распахнуты, занавески чуть колыхались — все спокойно. Так же спокойно и тихо было на прохладной лестнице, но ведь и тишина порой обманчива…

— Это ты?… А Генка только что ушла, буквально пять минут назад… — Теща вытерла передником ручку двери, руки ее были облеплены тестом. — А я слышу — звонок. Кто бы это мог быть, а? Оказывается, это ты. А Генка сегодня решила уйти пораньше, у них там ожидают ревизора… А у тебя что, нет ключа? Может, ты его потерял?

— Не знаю, мама, может, и потерял. А Гошка где, встал?

— Давно. Я делаю ему пирожки с брынзой. Ты еще не завтракал? Есть хочешь?

— Нет, спасибо…

Совершенно неожиданно для себя — он осторожно, чтобы не задеть очки, погладил ее по щекам.

— Мальчик моется в ванной. Когда он узнает, что отец дома, он… — теща тихо протопала у него за спиной в своих мягких тапочках, — он просто лопнет от радости.

Кругом чистота. Белоснежные тюлевые занавески еле колышутся. Балкон на кухне, видимо, только что вымыт и еще блестит, высыхая. Да, что там ни говори, а Гена — человек очень аккуратный. Жаль, что он не писатель, а то бы назвал свою книжку "Женщина, которая любила мыть балконы". Кто откажется купить книжку с таким названием?

— Мама, я не помешаю? Мне хочется сварить себе кофе.

Все-таки как хорошо дома! Счастье, пусть даже в нем большая доля иллюзии, дает уверенность в себе.

— Сначала ты поешь пирожки, а кофе я сама тебе сварю.

Гео сел в кресло и развернул свой любимый "Труд", но тут же сложил и бросил на стол: газета пойдет с кофе и сигаретой. С наслаждением вытянул ноги, закрыл глаза… Пахло мастикой -наверно, вчера натирали пол. На балконе ворковали голуби. Телефон! Как же он мог забыть? Резко отбросил кресло назад, да так, что сам чуть не потерял равновесие.

— Нет, Гео, он еще не вернулся… — Сонный голос жены майора был едва слышен. — Что-нибудь передать ему?

— Пожалуйста, очень прошу вас, пусть тут же позвонит мне, это крайне важно! Речь идет о… ну, он догадается, скажите ему только одно слово — "Эмилия"!

Сынишка пускал кораблики в ванной и так увлекся, что даже головы не поднял.

— Я не хочу пирожки, ешь их сам!

— Попробуй только сказать это бабушке, капитан!

Сын смилостивился, влез отцу на плечи, и так они появились на кухне. "Но, лошадка, но-о!" Здесь пахло тестом, кофе, закипавшем на плите, свежей брынзой — домом. Гео снял мальчика с плеч и усадил с собой рядом. Пирожки дымились и издавали умопомрачительный запах. Теща наливала в большую чашку пенящийся кофе — для "хозяина дома", в чашку поменьше — горячего молока Гошке, а себе — "былкав чай" из липы и шиповника. Гео почувствовал, что он растворяется в домашнем тепле и уюте. Для полного счастья не хватало все-таки газеты, и он послал мальчика в комнату за "Трудом".

…Так, сейчас лето, спортивные колонки не очень интересны. Может быть, на второй странице есть что почитать? Но и тут курортные настроения: скучная юридическая консультация в нижнем левом углу, потом про журналистов, которые "залечивают раны" в горах на берегу моря. Посмотрим, что нам даст третья страница, хотя в культурных вопросах мы не бог весть как сильны. "Сохранить молодость души", "Подарок на память", "Тело и мозг — неделимый сплав". Вдруг его взгляд уперся в заглавие небольшого стихотворения, данного в рубрике "Творчество трудящихся". Он лихорадочно погасил только что зажженную сигарету и быстро закрыл стрихотворение рукой. Малыш уже снова пытался оседлать его.

— Георгий, не трогай меня, посиди несколько минут спокойно…

Гео медленно отнял руку от газеты. "Упоенная бабочка". Ну, если в каждом легкокрылом видеть то, о чем думаешь днем и ночью… Гео рассмеялся. У него было такое чувство, будто цепи, которые долго сковывали тело и душу, постепенно, звено за звеном размыкаются и мягко падают. Он был совершенно счастлив. Ничего глупее такого названия нельзя придумать! Вдруг он стал читать стихотворение вслух, громко, с пафосом:

Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ МЕНЯ ТАЩИЛИСРЕДИ ПРОХОЖИХ ПРАЗДНЫХ НА БУКСИРЕ,ЗАКОВАННУЮ В ЗОЛОТЫЕ НИТИ,КАК БАБОЧКУ ОГРОМНУЮ С КРЫЛАМИБЕЛЕЕ СНЕГА, СЛОЖЕННЫМИ В СТРАХЕ…Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ УПОЕННОЙ РАБСТВОМ!Я ЖАЖДУ КРЫЛЬЯ РАСТВОРИТЬ В ПОЛЕТЕ,ЧТОБЫ ПОЛЕТ СВОБОДНЫЙ СТАЛ СУДЬБОЮИ СМЫСЛОМ ЖИЗНИ — МОЕЙ ЖИЗНИ!

Гео торжественно завершил свое "выступле-ние"именем автора Савена Савова.

— Мама, ты как полагаешь? — обернулся он к теще. — Скорее всего, это псевдоним, а?

— Не знаю, ты у нее спроси, — пошутила теща.

— Именно это я и сделаю! — крикнул Гео, как будто издал боевой клич любимых Гошкиных индейцев, молниеносно свернул газету, сунул в задний карман брюк, сорвался с места — и только его и видели.

Редакция газеты "Труд" занимала три этажа массивного здания с узкими окнами. Гео Филипов с ходу пересек полотно бульвара буквально под носом у трамвая, сунулся в тесное пространство между двумя служебными машинами, заглушил мотор и в несколько прыжков очутился в маленьком, явно наспех сколоченном бюро пропусков. Поспешность его была лишней — он хорошо знал, что редакции утренних газет работают после полудня, — но кто бы мог ждать на его месте? Кто не бросился бы вперед в последнем рывке? Может, он найдет кого-нибудь в отделе культуры. Может, хотя бы машинистка печатает срочный материал…

— Поднимитесь, посмотрите сами, если не верите мне, — сказала без обиды дежурная. Весь облик Гео говорил о том, что дело у него крайне важное.

— А бухгалтерия, касса?

— Это пожалуйста — второй этаж, налево.

Он заглянул в бухгалтерию, но там женский квартет так упоенно болтал о чем-то, что ему было просто жаль разрушать гармонию общения, тем более что едва ли какая-нибудь из этих женщин могла ему помочь. В кассе сидела молодая женщина, одна. Гео сразу понял, что ей скучно. На вид она была приветлива и мила.

— Извините, ради бога, я хотел бы спросить вас о стихотворении в сегодняшнем номере вашей газеты — не знаю, читали ли вы его…

— Это ваше стихотворение? — кассирша вся засветилась, потом решила перейти на более официальный тон. — Вы в первый раз печатаетесь? Но ведь нигде не платят гонорар в тот же день.

— Нет, к сожалению, это не мое стихотворение. Но умоляю вас, не думайте, что я свихнулся… Не знаю, с чего начать… Потому что дело касается женщины… В общем, я хотел бы познакомиться с автором этого стихотворения! — театрально выпалил наконец Гео. — Именно сегодня, до обеда!

— От глубокой любви к поэзии, не правда ли? — Кассирша взглянула на Гео с добродушной иронией. — Но почему непременно до обеда?

— Потому что я еду на периферию… на стажировку. Уже все готово: билет на самолет, чемодан. А я если что задумал — в лепешку расшибусь, но…

— Добьетесь?

— Именно. Я с детства такой заводной.

— Хорошо, вы меня убедили. Только я не вижу, чем могу помочь вам.

— Можете. Когда она придет получать гонорар запишите ее адрес, потом я позвоню вам по телефону — и порядок!

— Вы сами усложняете себе жизнь, товарищ…

— Простите, я не представился: Филипов, Гео. Я понимаю, о чем вы говорите. Конечно, проще всего было бы получить все сведения наверху, в отделе культуры. Но представьте себе, у меня есть серьезнейшие причины не беспокоить их.

Кассирша улыбнулась:

— Представляю…

— Кроме того, мне очень нужно узнать ее настоящее имя. То, что в газете, мне кажется вымышленным. Савена Савова… Впрочем, газета у вас, посмотрите, пожалуйста, я боюсь ошибиться.