Времена выбирают (СИ) - Леонов Дмитрий Николаевич

Она замолчала, Ковалёв тоже не произнёс ни слова.

– Понимаешь, – вдруг торопливо заговорила она. – Я-то думала – мы тут более развитые, более образованные, у нас новейшая техника. Пыталась их чему-то учить. А у них есть всё, что им нужно. И они справятся без нашей помощи. Мы им не нужны.

– Но ведь можно уменьшить жертвы? – спросил Ковалёв.

– Я тебе одну вещь скажу, только ты никому не рассказывай. Я медикам не сказала, а то бы они меня сочли ненормальной. Я разговаривала с девушкой, по документам которой там жила – с Марией Климовой. Уже после того, как я её похоронила. Она пришла ко мне, я видела её так же, как вижу тебя. Она мне сказала – живи за себя и за меня. Так что я ей теперь должна.

Ковалёв задумчиво молчал. С одной стороны – это звучало невероятно, а с другой – он видел её фамилию в списке погибших, а она идёт рядом с ним, можно протянуть руку и потрогать. Но он не решался её обнять. Почему? Он чувствовал, что она была бы не против. Но почему-то у него было ощущение, что это не его судьба, а просто так играть в отношения он не хотел.

– Ты не боишься снова путешествовать во времени?

– Нет, теперь уже не боюсь. Это не так страшно. И к тому же я отправляюсь в 1993 год, когда нет войны. А знаешь, что самое трудное?

Ковалёв вспомнил слова Арнольда Оскаровича: «Самое трудное на фронте – это ждать».

– Самое трудное для меня было поверить в реальность происходящего, – продолжила Мария. – Сначала кажется, что ты попал в кино, что кругом всё ненастоящее. Даже когда я увидела, как погиб мой отец, это не прошло до конца. А когда дошло – такой ужас накатил! Но потом было чувство, как будто заново родилась. И это уже было моё время. Наверное, какая-то моя часть осталась там, на войне, с моими девчонками.

Они шли мимо офицерского общежития.

– Зайдём к ребятам? – вдруг предложил Ковалёв.

3

– Какие люди пожаловали в нашу берлогу! – смущённо воскликнул Николай.

– Я ненадолго, – тоже смутилась Мария.

– Нет, быстро мы тебя не отпустим. Ты же почти как Юрий Гагарин! Я потом внукам буду рассказывать – вот сижу в общаге, а в комнату заходит Мария… Как тебя по отчеству?

– Сергеевна.

– Заходит Мария Сергеевна Егорова – первый путешественник во времени!

– Николай, кончай шутить, ты меня в краску вгоняешь!

– Да какие шутки! Лёшка, зови соседей, сейчас поляну накроем. Да и награду надо отметить! – он кивнул на орден Ленина на груди Марии.

Через минуту в комнату ввалились Гарик с Вадимом. Гарик протянул Марии букет цветов, а Вадим поставил на стол бутылку сухого вина.

– Ребята, откуда вы это взяли? – удивилась Мария.

– Настоящий офицер всегда должен быть в боевой готовности! – гордо ответил Гарик.

Николай откупорил бутылку.

– Ребята, пьём за Марию – первую путешественницу во времени, героиню и просто красавицу!

– За это надо бы что-нибудь покрепче, – предложил Вадим.

– Будет тебе и покрепче, – кивнул Николай.

– Ребята, у меня режим, – возразила Мария, пригубив вино. – Мне скоро снова в командировку.

– Да, сегодня на совещании Арнольд Оскарович наметил цели и задачи, – объяснил её слова Ковалёв.

– Назад в будущее? – подмигнул Гарик.

– Маш, расскажи, как там – в прошлом? – попросил Вадим.

– На войне как на войне, – коротко отшутилась Мария. Ковалёв вспомнил своего отца – он тоже не любит рассказывать про войну.

– Что-то мне показалось, что представитель ЦК сегодня какой-то особенно озабоченный, – поделился наблюдениями Николай.

– Станешь тут озабоченным! – Вадим кивнул на стопку газет на подоконнике. – Чехословацкая контрреволюция поднимает голову. Там сейчас, наверное, серьёзная заварушка. Только ведь в газетах всего не напишут.

– Не напишут, – согласился с ним Ковалёв, вспомнив сегодняшние слова представителя ЦК про газету «Правда».

– Тогда попытаемся обратиться к альтернативным источникам информации, – заговорщицки подмигнул Гарик, сбегал в свою комнату и принёс радиоприёмник. – Что тут вражеские голоса врут?

Сквозь шипение и треск донеслось:

«Танки идут по Праге

в закатной крови рассвета.

Танки идут по правде,

которая не газета».

– Похоже, там всё не так однозначно, – сказал Николай.

– А кони всё скачут и скачут, а избы горят и горят, – задумчиво произнесла Мария.

– Это ты о чём? – не понял Гарик.

– Так, мысли вслух. Ребята, я пойду, а то уже поздно.

– Я провожу, – поднялся Ковалёв.

– Лёш, спасибо. Я хочу побыть одна.

Когда она ушла, Гарик спросил:

– А я не понял, что она про коней сказала?

– В школе не учился? – пристыдил его Ковалёв. – Некрасов про русскую женщину – коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт.

– И чего?

– А того! – за Ковалёва ответил Николай. – Пока мы тут сидели, она успела на войне повоевать. И даже погибнуть. А теперь отправится в будущее какие-то проблемы расхлёбывать. Хотя я не понимаю – какие проблемы могут быть в 1993 году? Вон Хрущёв вообще к 1980-му году коммунизм обещал.

– Хрущёва сняли за волюнтаризм, – тут же встрял Гарик.

– Сванидзе, в моей комнате попрошу не выражаться! – осадил его Николай. – Коммунизм это не отменяет.

– А вот интересно – как это будет на практике выглядеть? – спросил Вадим.

– Вот Машка вернётся – спросишь, – предложил Гарик.

– Нет, ребята, Машка оттуда не вернётся, – неожиданно заявил Ковалёв.

– Лёшка, ты чего?! По дереву постучи!

– Да я не о том! Вот скажи – если бы ты в коммунизм попал, ты бы захотел оттуда свалить? Вот то-то!

– Нет, ребята, всё-таки в удивительное время мы живём! – воскликнул Николай. – Всё никак не привыкну.

И он достал бутылку со спиртом.

4

– Я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятные известия! – сурово оглядел присутствующих представитель ЦК.

– К нам едет ревизор! – в тишине послышался чей-то шёпот.

– Смешно?! – воскликнул представитель ЦК. – Ну давайте теперь посмеёмся вместе. Известие первое – в нашу часть назначен новый командир. Ещё не смешно? Тогда известие второе – «соседи» высказали мнение, что вместо нашего разведчика во времени надо послать профессионального разведчика. Из их конторы, разумеется!

Нового командира части представили на следующий день. Это оказался довольно молодой и даже симпатичный генерал-майор. Начал он с того, что вызвал для разговора наедине начальника математического отдела.

– Товарищ полковник, – сказал новый командир с ходу. – Я далёк от специфики части, поэтому попрошу вас первое время взять на себя решение специальных вопросов. Я же пока буду заниматься общими вопросам.

Эти общие вопросы появились довольно быстро. На следующий день к штабу подъехала чёрная «Волга», из которой вышли трое в штатском. Через минуту дежурный по части разыскивал представителя ЦК. Когда Арнольд Оскарович вошёл в свой кабинет, приехавшие уже расположились за столом для посетителей. Представитель ЦК побагровел от такого нахальства, но сдержался.

– Здравствуйте, товарищи.

– Здравия желаю! – поднялся один из приехавших. И представился: – Генерал-лейтенант Кромин.

– Из КГБ, насколько я помню? – слегка прищурился Арнольд Оскарович.

– Так точно! А это полковник Нечаев и…

Третий приезжий, совсем молодой человек, вскочил:

– Лейтенант Нечаев!

– Внимательно слушаю вас, – представитель ЦК уселся за свой стол.

– Арнольд Оскарович, – не спеша начал генерал-лейтенант Кромин. – У вас запланирована операция по перемещению во времени. Кто на этот раз будет разведчиком во времени?

– Тот, кто был первый раз – сержант Егорова.

– Арнольд Оскарович, есть мнение, что ТУДА надо отправить офицера – профессионального разведчика.

Представитель ЦК не стал уточнять – чьё мнение, а только внимательно поглядел на лейтенанта в штатском.

– Вы знаете, – начал он издалека. – Когда я учился в школе, а было это давно, ещё перед войной, была такая традиция – приходили лётчики и рассказывали о своей героической профессии. К нам тоже как-то пришёл лётчик, но рассказал совсем не героический случай. Поскольку уже тогда самолёты летали на приличные расстояния, то решили, что лётчикам надо осваивать навигацию по звёздам. А чтобы их научить, позвали профессора-астронома с во-о-от такой бородой. И чтобы тот понял авиационную специфику, посадили его в тихоходный биплан, плавно подняли, сделали кружок вокруг аэродрома и аккуратно сели на лужайку. Вытащили профессора из самолёта, и когда он стал не такой зелёный, спросили: «Ну как, смогут лётчики освоить навигацию по звёздам?» На что профессор заявил: «Ужас и смятение, которые охватывают наблюдателя в кабине самолёта, делают невозможным какие-либо астрономические наблюдения». К чему я это рассказал? Я не уверен, что профессиональный разведчик после перемещения во времени будет способен на осмысленные действия. А в нашем человеке я уверен, потому что она уже это делала.