Победивший судьбу. Виталий Абалаков и его команда. - Владимир Кизель

Горы не ушли ― они зовут. В 1972 г. Виталий Абалаков ― руководитель Международной альпиниады представителей социалистических стран под пиком Коммунизма. 87 участников поднимаются на вершину с поляны Сулоева (по пути, найденному Н.Гусаком, Д.Гущиным и автором в далеком 1936 г.).

За деятельность в области различных видов спорта и альпинизма Виталий был в разное время награжден орденами Ленина, Дружбы народов, Знак почета. Он был почетным членом национальных альпинистских клубов Великобритании, США, Польши.

В 1974 г. открывается первый Международный альпинистский лагерь под пиком Ленина. Кого же пригласить старшим тренером, как не Виталия. Лагерь имеет успех ― приезжает даже один альпинист из Люксембурга. Странно, но испанский флаг каудильо Франко также развевается на фоне пика имени вождя коммунизма.

Но судьба не жалеет Абалакова ― его ждут тяжелые моральные переживания. Легкое землетрясение (!) сдвигает снега и сбрасывает лавину, под которой гибнет на пути, дважды спокойно пройденному Абалаковым, американец Уллин. Гибнет от перенапряжения швейцарка Изеншмидт.

Горы могут быть жестокими ― разыгрывается трагедия восьми девушек на пике Ленина. Я, по должности консультант-переводчик, присутствовал всегда на радиосвязи с группами наверху и слушал жуткую передачу до конца. Трагедия потрясла весь альпинистский мир Союза. Причины анализировались многократно, основной ― была дикая буря со снегом, разорвавшая палатки и унесшая вещи, неожиданное похолодание усугубило положение заболевание двух участниц, видимо, еще перед вершиной. Ситуация осложнялась тем, что они героически хотели пройти траверс пика, что намного тяжелее восхождения, особенно на этих высотах. Вдобавок, путь спуска с пика в тумане очень трудно найти.

Абалаков вместе со всеми тяжело переживал аварию. Он, внешне сухой, казавшийся иногда даже черствым, был внутренне очень восприимчив (сейчас принято говорить «легко раним»), и трагедия оставила у него в душе глубокий рубец.

Группа была утверждена в Москве и официально не подчинялась Абалакову, запретить им траверс он не мог, но многократно, как знающий «норов» вершины, уговаривал их ограничиться восхождением. Я не видел его таким взволнованным, как после несчастья. Он долго, снова и снова в душе упрекал себя, что ему не удалось уговорить, увещевать их ― если бы они шли только на восхождение, исход был бы, наверное, иной.

В том году в возрасте 68 лет он последний раз был на Памире…

Ежегодник «Побежденные вершины» не счел нужным хотя бы помянуть девушек ― только строчка записи о факте восхождения. В те времена аварии по возможности замалчивались, «их не было». 

Горы, горы...

Бросить бы эти степи, умчаться в синие горы.

Расул Гамзатов

 1981 год. 75-летие Виталий празднует в родном Красноярске, память о родине не ушла.

Повидать еще раз горы! Наверное мог бы он сходить на какую-нибудь легкую вершину или перевал, но ходить на горы «по-стариковски» там, где раньше ходил в полную силу ― слишком грустно. Лучше уж просто посмотреть и вспомнить.

Он собирает группу старых друзей по горам и байдарке: (Г. Ведеников, Е. Казакова, И. Корзун, В. Кизель, А. Любимов. «Иных уж нет, а те далече»). Снова манящий вид гор из Нальчика, за степью. Краткий заезд в Адырсу, взгляд на стену Уллу-тау-чаны, на проложенный путь, теперь пройденный многими, и поехали в любимое Безенги взглянуть (увы!) снизу на «старых друзей». Выход на Миссескош. Ныне заросшая пряной травой поляна ― раньше это был исходный пункт для восхождений.

Отсюда выходил Виталий на Дыхтау, потом на Безенгийскую стену с Алёшей Гермогеновым, потом на большой траверс ее со своей командой, сюда он спускался с траверса Коштан-Дыхтау, с северной стены (автор тоже вспоминает ― отсюда выходил на Шхару, Коштан, Тихтенген, Дыхтау).

Много ― много, воспоминаний связано с Миссескошем. («Этот в белой папахе утес ― мой отец, а поляна под ним ― моя мать» Р. Гамзатов).

Виталий прошел с нами по леднику до Баранкоша (зеленая поляна у подъема на перевал Цаннер) ― отсюда великолепный вид на всю Безенгийскую стену и особенно на громаду Дыхтау, ведь на нее он восходил с запада, востока и севера! Все мы разлеглись на траве, а Виталий молча отошел и присел на камень. Верно, он хотел в одиночестве посмотреть на былые пути, верно, видел он на Дыхтау и на стене тени веселого брата Жени, Алёши Гермогенова, юмориста Коли Гусака и рассудительного Саши Боровикова.

Он долго сидел так, и мы молча пошли вниз…

Потом старый друг, водитель Мутай Кулиев забрасывает нас на зеленый перевал Карасу ― старинный путь из Нальчика в Безенги, которым мы когда-то ходили, и оставляет на время на Бабугентском плоскогорье.

Великолепный, пряно пахнущий ковер альпийского луга в цветах, а впереди провал Безенгийского ущелья, а за ним весь «президиум» Кавказского хребта, его вершины ― цепь Коштан ― Дыхтау, Безенгийская стена.., длинный счет годов и вершин. В стороне, за легкой дымкой ― Казбек, Джимарай, Тепли («горы, на которых еще не бывал»). Наверно, сохраняя внешнюю будничность и сдержанность, снова проходит Виталий в мыслях старые пути ― по жизни и по вершинам.

Осенью 1983 г. в альплагере «Адылсу» проводился сбор ветеранов.

Виталий навещает лагерь «Шхельду», где было столько сделано, откуда он выходил в походы и куда возвращался с победой. Поднимался к верхней станции канатной дороги «Мир» и смотрел на знакомые кавказские горы. Это была последняя встреча с горами. Альпинист Б.Миненков написал:

Рюкзак своей жизни привычно несу,Но сердце осталось в горах.

Судьбы команды

Но землю, с которою вместе мёрз,

Вовек разлюбить нельзя.

В. Маяковский

Команды больше не было, осталась кучка друзей, но то, что вело нас в горы наше видение и восприятие гор, стремление к ним ― оставалось, и мы так или иначе с ними не расставались.

Сухая справка.

«Старики» команды отдавали летний сезон работе тренерами во Всесоюзной школе инструкторов, в альплагерях и экспедициях.

Аркин до 1990 г. работал тренером различных альпиниад под пиками Ленина и Коммунизма, ком.отряда в альплагере «Узункол». Ануфриков продолжал работать в отделе альпинизма Госкомспорта, навещая горы. Боровиков ушел в науку, стал доктором наук, участвовал в антарктической экспедиции на «Оби», в экспедиции «Тропекс», сделал крупное открытие в метеорологии. Гусак работал в Эльбрусской геофизической экспедиции, зимовал на Приюте Одиннадцати, потом уже работал в Москве. Леонов продолжал служебную тренерскую работу. Филимонов ― тренер до 1974 г., занимается научной работой, доктор наук. Чередова ― тренер МГС ДСО «Спартак» до 1969 г.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});