Братья по оружию - Иван Стрельцов

– Все эти батальоны «Восток», «Запад» и прочие – это забота наших арабских друзей, – президент указал на сидящего рядом с Шамилем Алмади. Египтянин самодовольно улыбнулся и едва заметно кивнул.

Все вопросы были обсуждены, и военный совет можно было завершать, но по традиции еще со времен службы в Советской армии президент задал последний вопрос:

– Есть какие-то непредвиденные новости?

– В горах бродит отряд какого-то Дария, судя по персидскому акценту – это иранские наемники. Через границу их перевел Падишах, но обустроить не успел. Его подстрелили гоблины на одном из блокпостов. Теперь этот отряд скитается неприкаянно по горам и нападает на федералов, – сообщил Кобра, который неоднократно слушал радиоспектакли. – Должен заметить – довольно удачливый сукин сын.

– Что ж, пусть ему помогает Аллах, а мы его наградим, когда все закончится, – ответил Ушастый и добавил: – Аллах акбар.

– Аллах акбар, – эхом вторили ему полевые командиры.

Конвой с гуманитарной помощью, прибывший в Грозный, поражал своими масштабами. Пятьдесят большегрузных «КамАЗов» привезли в столицу восстанавливающейся республики продукты питания, одежду, но главное – сельскохозяйственные удобрения и стройматериалы. В основном цемент, который был в большом дефиците.

Чеченская диаспора, проживающая в городах России, совместно с несколькими политическими правозащитными организациями собрала дорогой подарок собратьям, живущим на родине.

Для того чтобы побыстрее разгрузить прибывшие машины, со всех населенных пунктов прибыли делегаты, в основном это были молодые, полные сил мужчины из отрядов самообороны, те, кто не был особо занят на работах в аулах.

Карим Бансаров приехал в составе восьми боевиков, их задача была простой – выгрузить мешки с селитрой и затащить их в похожий на авиационный ангар склад. Мешки не складывали в штабеля, а раскладывали в один ряд, как будто старались занять побольше места. С противоположного входа другая группа чеченцев заносила мешки с цементом, так же раскладывая на полу склада.

Сбросив очередной мешок со спины, Карим тыльной стороной ладони вытер со лба липкий пот. Выносливости и природной силы ему хватит на долгое время даже с такой изматывающей работой, но вот мысли, которые роились в голове молодого боевика, изматывали куда сильнее, чем любые нагрузки.

Карим уже знал из программы новостей о гибели координатора сепаратистов Падишаха с двумя везде сопровождавшими его охранниками. Обидно, конечно, но смерть на войне – дело обыденное. В этой истории самое печальное было в том, что координатор не успел обустроить и передать под командование «лесных командиров» прибывший отряд наемников Дария. При помощи сканера молодой чеченец часто ловил позывные «перса», который все время безуспешно пытался связаться со своим координатором и каждый раз объявлял о военных успехах (взорван мост через Аргун, уничтожен штабной «уазик» с несколькими высокопоставленными офицерами, обстрелян блокпост на федеральной трассе).

«Отчаянные, как шайтан, – слушая радиоэфир, давал отряду наемников лестную оценку Карим Бансаров. – Жаль только, что без помощи Падишаха им долго не продержаться. Федералы рано или поздно их вычислят, окружат и уничтожат, и помочь им некому. Перед большой битвой всем полевым командирам приказано до часа «Х» затаиться и никак себя не проявлять».

Кариму было невдомек, что, считая себя опытным разведчиком, он стал жертвой радиоигры «Майора Вихря», отряд которого вовсю резвился, уничтожая списанную технику и «атакуя» второразрядные военные объекты. Изображая бурную активность, морпехи тем самым приманивали к себе боевиков, которые рано или поздно должны были клюнуть на их приманку…

– Отдыхайте, – великодушно разрешил кладовщик, когда последние мешки были выгружены и «КамАЗы» один за другим покинули территорию склада. – Вас сейчас покормят, ночевать останетесь здесь. – И, заговорщицки подмигнув, добавил: – Много работы.

И действительно, работников покормили довольно сносным обедом: горячие лепешки, зелень, овощи, рассыпчатый плов с жирной бараниной.

После обеда расслабленные чеченцы улеглись спать прямо под стенами склада. Как только стало смеркаться, появился кладовщик. Вытащив из кармана необъятную связку ключей, он открыл большой навесной замок и настежь распахнул ворота. Он первым вошел внутрь, и через несколько секунд раздался рокот заводящегося генератора. Под высокими сводами склада вспыхнули десятки электрических лампочек, заливая все пространство ярким светом. Работы действительно оказалось много. Для начала, нацепив очки и респираторы, мужчины принялись смешивать селитру с цементом. За соблюдением пропорций внимательно наблюдал кладовщик, большой специалист в области взрывоопасной прикладной химии.

Только далеко за полночь работа подошла к концу, но времени на отдых уже не осталось.

Большая часть мешков была уложена штабелями в несколько рядов, едва не достающими до потолка.

Меньшая часть, около сотни пятидесятикилограммовых мешков, по-прежнему занимала центр склада.

– Идите за мной, – приказал кладовщик тяжело дышащим мужчинам, успевшим лишь снять маски респираторов.

Они прошли за ним в дальний угол склада, где навалом лежала приличная куча деревянных поддонов.

– Займитесь разбором, – указал фронт работы кладовщик и зашел в большой металлический контейнер, служивший ему и каптеркой, и рабочим кабинетом одновременно.

Вернулся он через двадцать минут с большим брезентовым баулом, из которого выглядывали оранжевые шахтерские каски с фонарями, установленными над козырьками. К этому времени гора поддонов была разобрана, под ними оказалось черное отверстие канализационного люка.

Опустив свою ношу на пол, кладовщик указал на сумку рукой:

– Разбирайте каски, у нас еще полно работы.

Всю оставшуюся часть ночи чеченцы по колено в воде таскали мешки с заготовленной смесью по дну канализационного коллектора, укладывая их штабелями в одной из ниш.

Карим Бансаров задыхался от смрада канализационных испарений, пот заливал глаза, а колени дрожали от напряжения. Но он не роптал. Другим было не легче, но ни одной жалобы не раздалось на протяжении всего времени работы.

Наконец все мешки были перенесены в нишу, и кладовщик воткнул между ними десятикилограммовый брикет пластидовой взрывчатки с электродетонатором.

Жестом приказав остальным возвращаться, он шел замыкающим, на ходу распутывая двужильный провод из портативной катушки.

– Что там? – Немного задержавшись, Карим оказался возле кладовщика, кивком головы указал в сторону заполненной мешками ниши.

Продолжая движение, кладовщик недовольно покосился на юношу, но, помня, что к этому делу привлечены самые надежные вайнахи, ответил:

– Там, наверху, главная комендатура Грозного.

Когда чеченцы выбрались наружу и вход в колодец вновь заложили поддонами, кладовщик, спрятав концы кабеля, объявил:

– Сегодня отдыхайте, а завтра придет транспорт из районов, будем загружать. Это не единственная комендатура федералов…

Невысокий, плотно сбитый подполковник Капут за двадцать лет службы в ГРУ многое повидал в своей жизни, много чего успел сделать за это время. Особыми талантами Евгений Васильевич не блистал, звезд с неба не хватал, но был достаточно исправным служакой, любое порученное задание выполнял точно в срок, несмотря на превратности судьбы или противодействие противника. За это начальство его и ценило, хотя особо свою любовь к подполковнику не проявляло. Но когда возникала необходимость качественного исполнения того или иного задания, туда направлялся подполковник с многообещающей фамилией Капут.

В Чечню Евгений Васильевич прибыл неделю назад, официально это было оформлено как «плановая инспекция работы штаба 42-й мотострелковой дивизии». Неофициально подполковнику предстояло курировать разворачиваемый в республике невод агентурной сети ГРУ на время проведения операции «Троянский конь».

Кроме собственных сил и разведотдела дивизии, подполковник Капут получил в свое подчинение начальника разведки чеченского батальона специального назначения «Восток» майора ГРУ Рамзана Максаева.

Тридцатидвухлетний Рамзан уже больше десяти лет вел упорную борьбу с сепаратистами. Окончив Новосибирское общевойсковое училище, молодым лейтенантом в должности командира взвода входил новогодней ночью в горящий Грозный в составе Волгоградского корпуса под командованием легендарного генерала Рохлина. После Грозного были Бамут, Шали и многие другие населенные пункты, за которые пришлось проливать кровь. В первую чеченскую кампанию значительно вырос профессионализм военного разведчика, окрепло его мастерство. Два ранения, пять наград, десятки боевых операций. После позорного Хасавюртовского договора Рамзан в составе особой группы остался в Дагестане, на границе с Ичкерией. Группа занималась отслеживанием контрабандных троп, разведкой обстановки внутри мятежной республики и по возможности освобождением заложников.