Лучшее время нашей жизни - Мишель Смарт

Закончив свою исповедь, Николас перевел дыхание. Это был едва ли не один из самых длинных монологов, который он когда-либо произносил.

– Так почему ты не женился на одной из тех? – Роуз внимательно посмотрела на него.

– Потому что у меня не было никакого желания связывать себя с женщиной, чьи разговоры сводились бы исключительно к кремам для загара! – Он чуть заметно улыбнулся. – Я взял тебя в жены, потому что ты умная и независимая и потому что ты невероятно красива. – От его улыбки не осталось и следа. – Я выбрал тебя еще и потому, что мне казалось: мы были похожи в своем стремлении избегать какой-либо эмоциональной близости. Но ты совершенно другая! Тебе нужен человек, который сможет любить тебя так же сильно, как ты сама. Тот, на кого ты сможешь положиться в любой ситуации. Я просто не могу быть таким человеком, я слишком эгоистичен, зациклен на контроле. Без меня тебе будет лучше.

Слезы не переставая катились по ее щекам.

– Пойдем! – Он приобнял Роуз. – Зайдем внутрь, пока мы оба не подхватили пневмонию.

– Нужно убрать осколки…

– Команда позаботится об этом.

– Мне это не трудно…

– Ты даже не знаешь, где находится метла!

На это Роуз было нечего возразить.

Пока Ник общался по интеркому, она незаметно проскользнула мимо него в свою каюту. Разобранная постель манила ее, но ей было слишком плохо. Запершись в душевой, Роуз стянула промокшую одежду и забралась под душ. Потом она неторопливо вытерлась, но, когда принялась чистить зубы, силы вновь оставили ее.

Роуз упала на пол и обхватила голову руками. Начинаясь так прекрасно, к своему концу день превратился в ее худший кошмар.

Детство Николаса было в чем-то похоже на ее собственное. У него не было шансов построить нормальные отношения, потому что в свое время он рос без ласки и заботы. Этот мир был слишком жесток к ней. Впервые ей показалось – именно ему она может отдать свое сердце. Однако и этот человек оказался неспособным принять подобный дар…

Николас смог построить целую империю. Это, как ничто другое, доказывало обратное – он мог добиться многого лишь тогда, когда действительно хотел этого. Знала Роуз и другое – единожды потерпев неудачу, он навеки остался трусом.

– Я уже было начал беспокоиться, – сказал Ник, когда Роуз вышла из душевой.

Он сидел на краю постели, расправив широкое полотенце на спинке стула.

– Тебе не о чем беспокоиться, – прохладно заметила Роуз. – Мне просто нужно было несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

Какое-то время они просто смотрели друг на друга, затем Ник поднялся:

– Оставайся в спальне. Я устроюсь в салоне.

Казалось, временами они словно читали мысли друг друга. Роуз только что сама решила провести последнюю ночь вне стен спальни.

Сдавленно улыбнувшись, она лишь кивнула:

– Возьми одеяло.

– Нет, оно тебе самой понадобится.

– Пожалуйста…

Роуз была невозможно вежлива, а ведь единственным ее желанием было наброситься на Ника и выцарапать ему глаза. Однако и это бы не могло в полной мере принести ей удовлетворение.

– Ты уверена?

– Да! – Словно демонстрируя это, она сама сложила одеяло и подтолкнула в направлении Ника, избегая прикосновения.

Прежде чем уйти, Ник бросил на нее еще один взгляд:

– Действительно хочешь, чтобы я ушел?

– Да. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Роуз.

Когда Роуз наконец-то осталась одна, шум шторма стал особенно слышен. Но разве он мог сравниться с бурей, царившей в ее душе? Упав в постель, она завернулась в оставшееся одеяло и потянулась, чтобы выключить верхний свет. Над постелью неярко мерцали светильники. Без Николаса кровать показалась ей бескрайней.

И запаха Ника не чувствовалось ни от одной подушки… Что ж, тем лучше! Она не была мазохистом. Прижав одну из подушек к животу, Роуз старалась отогнать мысли о том, как все-таки было бы хорошо чувствовать запах мужа…

Спустя два часа, проведенные в безуспешных попытках забыться сном, Роуз была на грани истерики. Ей хотелось кричать и плакать. Пришлось призвать на помощь все свое мужество, чтобы этого не произошло.

Большую часть своей жизни ночью она спала в одиночестве. Ей приходилось переживать бури и похуже. Но еще никогда шторм снаружи не был таким громким. Было страшно представить, что творилось на верхней палубе. Из-за оглушающего шума было трудно слушать собственные мысли. Роуз не хотела думать о Николасе и о том луче счастья и надежды, который он зажег в ее душе. Можно было даже начинать сомневаться, происходило ли все это в действительности? Но им было так хорошо вместе! Ник оказался потрясающим любовником, или же так реагировало ее собственное тело? Да, это действительно было… Но неужели Ник притворялся, будто желает ее?

Роуз не могла похвастаться большим количеством любовников. Стивен был первым, кто обратил на нее внимание. Месяцами он уговаривал ее дать ему шанс. После их первого секса Роуз, не имевшая никакого опыта, решила – ей не на что жаловаться. Она могла бы расстаться со Стивеном на следующее утро, но он был так неподдельно счастлив! И у нее не хватило духа… Так она думала тогда. Наверное, следовало закончить их общение еще в то время, прежде чем Стивен стал буквально одержим ею.

У нее не было никаких иллюзий – одержимость Стивена исходила не из его любви. Она возникла, потому что сама Роуз установила между ними границы, держалась на расстоянии. Стивену удавалось лишь заглянуть через ограду, которую она воздвигла, но он так никогда и не смог попасть внутрь.

Эти барьеры были ее единственным спасением. Отвергнутая приемной семьей, людьми, которых она успела полюбить и которым доверяла, Роуз была вынуждена выстроить высокие стены вокруг себя. Именно в тот раз она решила, что больше никогда не станет доверяться кому-либо, хотя бы из чувства самозащиты. Сейчас она могла оглянуться на свое прошлое. И лишь теперь Роуз в полной мере смогла понять, какую боль принесла Стивену. Не открыла ему свою душу. А потом совершила самую главную ошибку…

Молния разрезала небо за окном, осветив каюту. Накрывшись с головой, Роуз пыталась вытеснить из своего сознания мысли о Николасе. «Нет, – сказала она себе. – Что бы ни сделала Стивену, я не заслуживаю той нестерпимой боли, разливавшейся по телу. Ведь я никогда не делала этого умышленно. Даже тогда, когда мы виделись в последний раз…»

Ей было так плохо, так одиноко… Ее муж – единственный, с кем она хотела провести свой день рождения, был слишком занят, чтобы остаться с ней дома. А ведь единственное, чего Роуз хотела, – это человеческого тепла. Со Стивеном все было не так. Он никогда не был для нее «тем самым». Лишь то, что было у них с Николасом, стало настоящим.