Моя твоя дочь (СИ) - Сурина Лилия

Вздыхаю. Так тяжело на душе. Я не могу собрать свои вещи и переехать прямо сейчас, сначала надо Нечаева уломать, и причина нужна, по которой он не сможет меня выпроводить. Ребенок.

Вот когда увижу положительный тест, тогда и начну собирать чемоданы. Так думала я, покидая клинику и направляясь в сторону супермаркета. Долго выбирала мороженую курицу для любимой подруги, то хватала ту, что побольше, потом представляла, что ей такую не осилить, выбирала поменьше. Потом копалась в специях, вспоминая их вкус. Набрала два пакета продуктов и вкусняшек, довольная заявляюсь домой, открываю дверь и первое, что я вижу – два чемодана у порога.

- Роза?! – не разуваясь бегу в гостиную, бросив пакеты с едой у двери. Она решила меня бросить?

- Ну чего ты орешь? – румяная и в нежно-голубом шелковом халате подруга выскакивает из моей спальни. – Ты быстро…

Я смотрю во все глаза. Что эта милая девушка с роскошными распущенными волосами цвета антрацита делает в моей комнате. И где моя подруга с вечной косой на спине и в потрепанных спортивных штанах?

- Роза? А что происходит? И чьи это чемоданы? Ты уезжаешь?

- Нет, уезжаешь ты, твои чемоданы. Уж извини, ты сама никогда не решишься переехать к дочери и мужу, а нам с Сашей нужна квартира… Ну прости-прости…

Я не успеваю открыть рот, как из-за двери выглядывает наш врач Александр и ласково урчит:

- Куда это моя Розочка пропала? Где же моя горячая девочка? Ой! Даша…

Коллега скрывается в комнате, а у меня дар речи пропадает. Вот это поворот!

- Дашка, давай, иди, не мешайся, - толкает Роза меня к двери, - и не вздумай обижаться, я же помочь хочу. Вот придешь к своему Максу и заявишь, что тебе негде жить, из квартиры вытурили. Ну вот и причина тебе. Там еще кое-какие вещи остались, я потом соберу.

- Но это моя квартира, Роза! А если Нечаев не пустит меня в свой дом? Мне куда тогда идти? – моему возмущению нет предела. А я ей курицу выбирала с такой любовью, специи…

- А ты будь понастойчивей, - девушка вкладывает ручку от чемодана в мою руку и открывает дверь. – Помни – возвращаться тебе некуда, квартиру теперь снимаю я и мой любимый мужчина. И тебе выгода, теперь не нужно тратиться на съемное жилье.

- Эх ты… жулье… - усмехаюсь и выволакиваю тяжелые чемоданы к лифту. Вспоминаю про продукты. – Курицу я тебе купила, запеки в духовке своему любимому мужчине, не дай ему с голодухи помереть. И продукты разбери.

Роза кивает и с улыбкой захлопывает дверь. Вот я и бездомная. И когда только медведь по имени Александр стал любимым мужчиной? То ненавидела его, прогоняла из кабины, то жить с ним собралась. Выдохнув, жму на кнопку, вызывая лифт.

Кажется, у меня началась новая жизнь, и нужно позаботиться о ночлеге.

Глава 24

Сижу долго на скамейке у подъезда, не решаясь вызвать такси. Смотрю на окна своей квартиры и испытываю жгучее желание вернуться. Я много лет снимаю жилье, с хозяйкой в дружеских отношениях и вот так съехать не могу. Да и не нужна я Нечаеву, только еще больше злить его. Встаю, решительно берусь за ручку чемодана, чтобы снова тащить его в подъезд, как звонит телефон.

- Дарья, ты уже у нас дома? – строго спрашивает няня, аж мороз по коже. Прямо как в детстве, мы даже боялись нашу няню, еще больше директрисы или воспитателя.

- Нет… не поеду я… Не нужна я Максу.

- Чего ты мямлишь? Максиму не нужна? Все правильно, ему уже не нужна мамка или нянька, - хрипло смеется Нина Андреевна, а я улыбаюсь, шутка удалась. – Ты нужна Дарьяне. Кто ее в детский сад проводит? Косички кто заплетет? А заниматься с ней кто будет? Или спать укладывать. Я даже не говорю, что девочку нужно купать и кормить, и учить жизни, гулять и вытирать слезки, когда тоскует. Эгоистка ты, Дарья. Малышка дочка твоя, а ты ее бросаешь на мужика.

- У него есть прислуга…

- Кто?! Прислуга? Девчонки свои дела не успевают делать, не до Дарьяны им, да и не за это им платят.

- Наймет няню, для Макса это не проблема, - все еще отнекиваюсь я, делая шаг к подъездной двери. Сговорились они с Розой что ли, прямо наезжают на меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Знаешь, что? Ты не изменилась, видимо, Максим правильно сказал – не нужны тебе дети… а я думала, что ты изменилась…

- Ладно, - сдаюсь, лишь бы не слышать такого жгучего осуждения. – Я попробую, но ничего не обещаю.

- Ну вот и хорошо, - голос няни смягчается и веселеет, - тогда вечером позвони, жду отчет от тебя.

Как бы не хотелось вернуться в уютную квартирку, но пришлось отправиться в дом Макса, попытаю счастья, так сказать, а если получу пинка под зад, то придется выселить Розочку с ее медведем, пусть ищут себе жилье сами.

Надеялась, что Нечаева нет дома, но я приехала на такси уже вечером, и мои надежды оказались тщетными. Поначалу приободрилась, охрана пропустила меня во двор без проблем, и я посчитала это хорошим знаком. Но дверь открыл сам хозяин и его взгляд был красноречив. Он был дома и все еще зол на меня, смотрел свысока, а потом и вовсе попытался закрыть дверь, выставив меня под колючий холодный дождь, чем разозлил жутко.

Не собиралась ругаться, но тут взвилась и неожиданно высказала за украденную яйцеклетку, хотя сама же решила поступить так же, без его ведома взять биоматериал и забеременеть. Я застала Макса врасплох, и пока он раздумывал, сумела переступить порог, оттолкнув хозяина. Но он быстро пришел в себя.

- Ты чего с вещами притащилась? Я тебя не приглашал к себе жить, - хватает мои чемоданы и демонстративно выставляет их на крыльцо. - Какая шустрая!

- Я хочу жить с дочерью и воспитывать ее, видеть, как она растет. Ты не имеешь права меня выставлять за дверь, Нечаев, - пыхтя втаскиваю чемоданы обратно в прихожую, зло поглядывая в сторону бывшего.

- Где ты тут свою дочь увидела? Ты никогда не хотела детей, грозилась сделать аборт, если забеременеешь. Уходи Даша, иначе охрану вызову, - он держит дверь открытой, и оглядывается, боится, что на шум прибежит наша пятилетняя дочь.

- Давай, зови охрану, Нечаев, сам же со мной справиться не можешь. Тогда встретимся в суде, - распаляюсь все больше, и не шучу, в данный момент мне прямо захотелось обратиться в суд.

Усмехается самодовольно, видимо знает свои права и не боится суда. Понимаю, что закон на стороне Нечаева и чувствую, как отчаяние делает слабыми мои руки и ноги. Еще немного, и я просто уйду. И никогда не вернусь сюда. Зря примчалась, послушав Розу и нянюшку.

Но сдаваться не хочу, выговариваю Максу, толкая его в грудь, тот стоит как стена, загораживая вход, не сдвинешь. Делаю последнюю попытку, не в силах сдержать слезы.

- Макс… - устало хнычу, плюхаясь на банкетку у двери. Угрозы на него не подействовали, может самое главное женское оружие поможет, помню еще, как он не любит моих слез. – Ты вор, Макс… ты украл у меня шанс стать матерью. Ты украл мою чертовую яйцеклетку…

- Твоя чертовая, как ты выразилась, яйцеклетка, сейчас смотрит мультики в детской, треская свой любимый молочный шоколад с клубникой…

Он осекся, именно молочный шоколад с клубникой с детства любила я, он всегда приносил его мне, в любой праздник баловал. А я целовала друга в щеку, в благодарность. И сейчас с отчаянием смотрю на него, вытирая мокрые глаза, понимая, что у меня гораздо больше общего с моей дочерью. Именно с моей.

- Дарьяшка и моя дочь… ты даже назвал ее как меня. Ма-а-акс… позволь мне остаться? Все-таки ты нечестно со мной обошелся, даже не спросив разрешения на мою…

- Я тебе заплачу за твою яйцеклетку. Хорошо заплачу. Только уходи, - вижу, как лицо Нечаева краснеет, наливается яростью, боюсь, что еще немного и он просто возьмет меня за шкирку и выкинет вон.

Я вскакиваю, сжимая кулаки. Что? Он мне заплатит?! Еще бы я дочь не продавала! Мой подбородок трясется от негодования, слезы высохли, и следа не осталось. Стоим друг против друга, готовые порвать глотки. Надо же, не ожидала, что мой добрый и ласковый Макс стал таким упертым засранцем.