Волк и Заяц - Захар Максаев

шайкой мешали всем хуторам нормально жить!

— А потому что мне хотелось жить лучше! А ты меня сдал… Хм, и ведь точно таким же способом, как положил моих ребят… Мы-то думали, ты в банду хочешь вступить, нормальным пацаном стать, а это, как выяснилось, подстава была. И надо же, согласился участковый на эту аферу! Пока ты нас забалтывал, он Сашку Элвина повязал…

— Тогда вы были уже не просто шайкой мелких хулиганов, а настоящими садистами! Вы зарезали четыре кошки, просто чтобы повеселиться! Вы угнали мотоцикл у деда Васи и ограбили магазин моей бабушки!

— Этому алкашу мотоцикл только в тягость был, а продавать, дурак, его отказывался… А бабка твоя один черт каждый день закупалась!

— Да её чуть инфаркт не хватил, когда она пустые полки увидела!

— А меня в тюрьме чуть не зарезали! А я тебя таки зарежу, а потом выброшу в сливную яму, что бы тебя плоти по кускам растащили! — Бурундук замахнулся, и в этот момент Мультитул вывернулся и закричал:

— Сюда!!!

После крика, сзади раздались выстрелы. Бандит развернулся и увидел своих охранников лежащими на земле.

— Я снова был на шаг впереди тебя и твоей жажды мести… — произнес знахарь.

— Это и есть твоя братва?

— Это — моя команда. И мы здесь по твою душу.

— Зачем тебе это?

— Я не хочу, чтобы такие люди, как ты, заставляли других убивать просто так.

— Тебе светит… Как минимум 12 лет, — вмешался в разговор Петр. — По двести десятой УК РФ. И это только за группировку. А ещё убийства, грабежи и тому подобное.

— Лицом к стене, руки за спину, — сказал Вяткин, растягивая толстый канат.

— Нет! — прокричал Бурундук. — Живым — не дамся!

Он рывком достал пистолет и выстрелил себе в подбородок.

Бойцов охватил шок. Никто не ожидал, что от обыкновенного чувства страха человек может лишить себя жизни.

— Теперь только Бог ему судья… — смотрел на тело заклятого недруга Мультитул. — Но не следует расстраиваться! Хочу напомнить, что мы захватили главную точку на карте болот! И во многом, ребята, это ваша заслуга.

— Да, пришлось попотеть… — вытер пот со лба Ежов.

— Как же вы так мастерски расправились с бандитами? Я даже выстрелов не услышал!

Петр рассказал ему, что после битвы на Сгоревшем хуторе они со старшиной обыскали тела Ренегатов. У троих из них на оружие были прикреплены глушители. Предметы распределили между самыми старшими по званию: самим Шрамом, старшиной и Петренко. Ежов и Вяткин, в целях безопасности, использовали пистолеты.

— Ловко это вы! Хотя, я против мародерства, но это помогло нам одержать победу!

— Теперь надо на Южный хутор идти, — сказал Шрам. — А то Лебедев нас съест.

— Для начала бы самим подкрепиться, — вмешался старшина. — У меня с утра во рту ни маковой росинки!

— Как говорили греки: «Серо вениентибус осса»! — Мультитул полез в карман.

— Чего? — спросил своим противным голосом Ежов.

— Опоздавшим — кости! — знахарь протянул солдатам пачку галет.

— Спасибо! — хором крикнули голодные бойцы и вдвоем разорвали упаковку хлебцов.

— Ей Богу, с голодного края! — сказал Петр и закинул в рот жевательную резинку.

— А ты не завидуй, — толкнул наемника Мультитул.

Солдаты хрустели хлебцами, а Шрам думал, как бы успеть захватить последнюю контрольную точку за оставшийся день.

"Уже почти пять часов вечера, до хутора идти около полутора часов. Как атаковать бандитов в темноте без уверенности в количестве противников? К тому же, я не знаю, есть ли у Ренегатов фонари. Если нет, то не будет ничего видно".

Тут раздался скрип: у всех солдат одновременно заработали рации. Наемник жестом показал остальным отключить прибор, а сам снял его с пояса.

— Всем отрядам, посланным на захват контрольных точек… — вещал генерал, — завтра, до полудня прибыть на базу "Чистого неба" для вручения наград по причине выполнения заданий. Проводник дежурит на Рыбацком хуторе. Конец связи.

Средство связи затихло. Бойцы были ошарашены заявлением главы группировки. Все, кроме всезнайки Мультитула. Он догадывался, что это их последний бой на сегодня.

— А кто захватил Южный хутор? — утирая от крошек рот, спросил Ежов.

— Завтра узнаете, — с радостной ухмылкой сказал знахарь. — Надо бы поспать. На вашего начальника, наверное, — продолжал он, зевнув, — нервов не напасешься.

Кажется, было слишком рано для таких предложений. Все же, вымотанные двумя днями сражений солдаты поддержали идею. Но следовало для начала развести костер для тепла. Дрова нашлись быстро: в роли топлива выступил трон Бурундука. Немов оторвал от него пять досок и сломал о колено напополам. Петренко вышел на улицу и собрал сухих веток для растопки.

Было решено перенести место ночлега в угол здания во избежание сквозняка, способного затушить огонь.

Уже через десять минут костер пылал, доставая языками пламени чуть ли не до потолка. Солдаты мирно захрапели, подложив себе под голову вещмешки. Мультитул же заснул, опершись о стоявший рядом стеллаж.

Глава ХХIII.

Шрам не знал, который час, но уже взошла луна. Пока бойцы спали, Петр мучился от безделья, сожалея о своем согласии на ту вылазку с учеными. Ведь именно выброс забрал у него способность ко сну.

Наемник стал от нечего делать обыскивать трупы. По классике попадались пМ, ТОЗ, Форт, АКС. У охранников обнаружился "Винчестер", "Обакан" и даже LR-300. У Бурундука лежал ВАЛ и, на удивление Петра, совершенно незнакомое оружие и патроны к нему. Крупный, рельефный пистолет. На нем выгравированы пять звездочек, обозначающие, видимо, количество убитых. Но названия орудия Шрам припомнить не мог…

Он сложил груду находок возле спящих товарищей и пошел к мосту. Здесь и брала свое начало грязная река, которую они со знахарем переходили по пути к церкви. В ней отражалась большая, как никогда, луна.

Наемник сел на краю моста и достал из кармана найденную у одного из Ренегатов бутылку водки.

— Вот и всё… — думал он, открывая крышку. — Самое простое позади. Дальше будет только хуже.

Он сделал несколько больших глотков.

Всё вокруг было синим, будто с нарисованной школьником картинки. Да, с подобным освещением Петр уже знаком. Только ни разу не видел, чтобы подобное случалось ранней осенью.

Он поднес горлышко к губам и готовился глотнуть ещё раз, но сзади послышались шаги.

Шрам обернулся. Сюда направлялся Мультитул, закрываясь плащом от северного ветра.

— О! Идет уже праздник мне портить, — крикнул наемник и вновь отпил из бутылки.

— Да разве ж это праздник… — знахарь поравнялся с Петром и встал у него за спиной. — Праздник — это, в первую очередь, счастье. Праздник — это какое-то событие.

— А у нас такое есть! — протестовал Шрам. — Мы, — он вновь сделал глоток, — болота