Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране - Владимир Виноградов

Спросил у Ротшильда, имеет ли его банковский дом какие-либо дела в Иране и в других странах Ближнего и Среднего Востока. Он замялся – ведь это банк известной еврейской семьи, однако сказал, что дела идут, и неплохо, ведь можно работать и под другой вывеской, в том числе и в арабских странах.

В этой поездке на остров Киш случилось встретиться с еще одной неожиданностью – праправнучкой декабриста Давыдова, живущей в Париже, но имеющей мужа-англичанина, врача, к услугам которого прибегала шахская семья. Она оказалась женщиной, высоко чтившей память своего давнего предка, усердно изучающей о нем материалы, находящиеся в советских архивах и музеях. Повстречался и давний знакомый – бывший генеральный секретарь французского министерства иностранных дел Альфан, с которым у меня ранее были деловые встречи в Париже и Москве.

Для гостей были устроены на открытом воздухе представление иранских национальных танцев, а затем показ новейших моделей парижских мод – их демонстрировали в четком механическом темпе дрожащие от холода, какие-то неестественно худые, угловатые французские манекенщицы. Пока одни заученными движениями с застывшими улыбками разгуливали развинченными шагами на площадке, показывая немыслимые тайны одежды, очередная группа лихорадочно переодевалась неподалеку, за матерчатым занавесом, нисколько не смущаясь тем, что занавеска эта иногда совсем ничего не закрывала.

Перегруженные столь необычной дозой светских развлечений, мы отправились спать – было уже поздно. Большинство же гостей повалило в казино, где игра продолжалась до утра и, как оказалось, не было ни одного проигравшего! Когда надо, рулетки в казино могут крутиться вполне определенным образом.

На следующий день мы осматривали остров в микроавтобусах. Особых достопримечательностей, даже растительности, мало. Где-то в глубине песков, возможно, и таилось историческое прошлое, но на поверхности лишь равнина, рассеченная хорошими автомобильными дорогами.

Bee новые строения в одном необычно ультрасовременном архитектурном стиле – различные сочетания треугольников, расколотых пополам. Идея в том, объяснял нам губернатор иранских островов Персидского залива Минсофф (он же архитектор сооружений, он же руководитель строительства и управляющий корпорации развития острова), что не сходящиеся линии углом символизируют недостижимость дерзаний человека. Все сооружения из трех элементов, составленных из линий: треугольник, квадрат, прямоугольник. Все это довольно навязчиво, режет глаз, но Минсофф доволен: когда еще архитектору может привалить такое счастье – проектируй что хочешь и сам строй, не задумываясь о средствах. В отделку пущены самые дорогие материалы: мрамор, шелк, золото, бархат. В здании международного аэропорта в центре зала – замысловатая комбинация из тысяч золотых (!) проволочек. Надо, чтобы нефтяные шейхи Персидского залива, которые прибудут сюда развлечься, чувствовали себя в привычной обстановке.

Пресной воды на острове нет, поэтому ее производит опресняющая установка, построенная израильтянами. На острове был создан, конечно, и магазин, торгующий самыми разнообразными импортными товарами без таможенных пошлин и налогов. Поэтому вся иранская элита гурьбой повалила в этот магазин. Возвращались они с ящиками французского коньяка, шотландского виски и… подушками, чемоданами и разной другой утварью, которой полно в тегеранских магазинах. Но здесь выгоднее, хотя не намного, но выгоднее.

Год «коня»

31 декабря 1977 года шах встречал новый год – «год коня» – в своем кругу. У него в гостях был президент Картер с женой и дочерью. И король Иордании Хусейн прибыл. Впрочем, Картер торопился, ему надо было посетить еще ряд стран, и в Тегеране он задержался так, пролетом. Конечно, это не была та встреча, о которой мечтал шах, – как равного с равным, с обстоятельной, проникновенной беседой, анализом различных ситуаций, выработкой совместных решений. Для американцев шах не дорос до такого статуса. Чтобы компенсировать отсутствие существенной деловой части, Картер не скупился на красивые слова на новогоднем банкете: назвал Иран одним из столпов «демократии» на Среднем Востоке, в районе Персидского залива. Забыл на эти часы о всех своих показных тревогах относительно нарушения «прав человека». Изящные дамы в красивых платьях, не менее изящные мужчины во фраках, хрусталь, тонкое вино, красивые манеры, изысканно наигранная, веселая беззаботность сильных мира сего, встречающих с оптимистическими надеждами очередной год своего царствования. И создавалась видимость, что разница лишь только в том, что одни царствуют в Америке, другие – почти в центре Азии. И все это – на крупных фотографиях в сотнях тысяч экземплярах по стране, в миллионах по всему миру. Смотрите: здесь, на Аравийском полуострове, в Персидском заливе, – передовая линия обороны американских интересов (так говорил Картер), а вот здесь Иран – верный бастион защиты интересов Запада и Азии (так говорил шах).

Один не смущался тем, что относил границы своих интересов за несколько тысяч километров от своей земли, не спрашивая народы тех стран, где он предначертал эту линию, другой не замечал своей смешной роли «защитника» чуждых иранскому народу интересов. Впрочем, иранский народ никто не спрашивал.

Началась публикация в печати сериями последнего опуса шаха – его книги «К великой цивилизации».

9 января 1978 года полиция обстреляла толпу в Куме – религиозном центре в 100 км от Ирана. Говорят, как всегда в таких случаях, были «беспорядки», толпа не подчинилась требованиям полиции, пришлось открыть огонь и т. д. Были, конечно, убитые. Сколько? Власти говорят, человек шесть. Другие сообщения – около сотни.

«Ну и что? – говорили нам. – Такое явление нередкое, скоро забудется, волноваться не надо. Лучше бы выявить смутьянов, наверняка действовали какие-нибудь иностранные агенты».

Прочитав об этом в газетах, мы пытались выяснить, в чем дело. Это и не тема в печати, и не тема в разговорах дипломатов.

Однако кое-что проясняют требования религиозных кругов о возврате к конституции 1906 года. Это конституция монархии, но с наличием парламента, а главное – там предусмотрено создание Совета религиозных деятелей, который должен следить за соответствием принимаемых законов исламскому праву – шариату. Без их согласия ни один закон не вступит в силу. Шах в сороковых годах внес поправки в конституцию: монархия как основа государственного строя осталась, меджлис – тоже, но Совет духовенства для наблюдения за принятием законов был упразднен, что вызвало ярость высших кругов духовенства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});