Эпоха Воюющих провинций - Алексей Вязовский

— …Вот здесь, господа. — Я тычу пальцем в карту. — Что у нас тут? Ага, деревня Хиросима.

Очень говорящее название, подумал я про себя.

— Лес, пруды какие-то… Срочно выдвигаемся к Хиросиме и занимаем оборону! Обойти огигаяцу нас не смогут — справа от деревни холмы и террасы полей, залитые водой, слева лес. Дорога на Тибу только одна — вот ее-то мы и перекроем!

Военачальники аккуратно попытались поспорить со мной. Войск мало, у Норикаты Огигаяцу есть ударные части, которые заточены на прорыв наших порядков, конницы у врагов больше, лучников тоже. Разве в этой ситуации будет правильным «стать нерушимой стеной»? Хиро даже притащил целый трактат на тему военного искусства. Я его бегло пролистал и поразился количеству различных тактических приемов, видов построений и перестроений японских армий эпохи Воюющих провинций. Одних поэтических названий было с пол сотни — Хоси (Наконечник стрелы), Ганко (Птицы в полете), Саку (Замочная скважина), Какуёку (Крыло журавля), Кояку (Хомут), Гёрин (Рыбья чешуя) и так далее и тому подобное. Например, против Крыла журавля рекомендовалось использовать Курума гакари (Крутящееся колесо), когда наступающие части строились в виде вертящегося круга, — если один самурай уставал, его заменял следующий, если отряд нес потери — его подменял соседний. С Головой тигра (Кото) следовало бороться, выстроив войска Ползущей змеей (Тёда). Такая формация армии выглядела как длинная колонна — в трактате была даже иллюстрация с подробным объяснением, где в колонне должны стоять лучники, конница, пешие самураи.

— Придется в ваши трактаты внести еще одно построение, — сымпровизировал я. — Пламя дракона. Обещаю, послезавтра мы здорово удивим Огигаяцу. А теперь за работу!

Тут же весь армейский механизм завертелся и закрутился. Поскакали гонцы к Ариме в порт Фунобаси — хоть сама бухта и была ближе к Хиросиме, чем Тиба, но я в письме тем не менее просил ускориться с доставкой пушек. Еще один курьер был направлен в родовую деревню Абэ. Наконец мы с мацукэ придумали один ход конем, который мог помочь в битве с враждебными кланами.

Я решил привлечь на свою сторону боевых монахов Хоккэ. Задачка сформулирована была так. У монастыря есть около тысячи сохеев, вооруженных нагинатами. Как заставить настоятеля по имени Дайдзёдзи поделиться солдатами? К просьбам такие люди обычно глухи, да и не с руки дайме двух провинций клянчить бойцов. Угрозы? Плевал он на мои угрозы. Матушке отписать? Сомневаюсь, что ее интересуют земные дела. Уже неделя прошла, как ее бывший муж погиб, — и ни одной весточки. А все очень просто. Надо напугать настоятеля. И посильнее. А что может напугать последователя школы Нитирэн? Другая враждебная ветвь буддизма.

Мой мацукэ, умничка, раскопал, почему монахи Хоккэ сбежали из Центральной Японии на полуостров Босо. Как водится, после смерти основателя движения Нитирэна его ученики и последователи переругались и передрались. Перед смертью Нитирэн назначил шестерых старших настоятелей, среди которых были Ниссё, Нитиро, Никко, Нико, Ниттё и Нитидзи. Центральный храм, за который пошла борьба, находился на горе Минобу. А боролись за храм по простой причине — именно там были сосредоточены все сокровища, которые в течение ста лет жертвовали дайме всей Японии популярному движению Нитирэна. И в этой схватке победил Никко с двумя «к». А проигравшим оказался Нико с одним «к». Последний со своими последователями и учениками встал на лыжи и сбежал к моему дедушке, который был одним из самых главных спонсоров почившего патриарха. Дедушка отвалил Нико земли, дал денег на постройку нового монастыря. Однако вражда за последний век между Хоккэ и Нитирэн-сёсю (такое имя получила школа второго настоятеля Никко) только усилилась. Каждая ветвь считала исключительно себя истинной, а других — еретиками. Вредили друг другу где только могли. Поджигали храмы, подсылали убийц к настоятелям, кляузничали дайме провинций, очерняли врагов перед сёгуном и императором. В общем, жили полной, насыщенной жизнью. Куда там Гундяеву из РПЦ с его золотым брегетом и нанопылью! Да, измельчали, измельчали с тех пор религиозные деятели. Не в смысле комплекции — с ней-то как раз все в порядке. В моральном смысле. Нет чтобы взять в руки меч или нагинату и личным примером, так сказать…

Впрочем, я отвлекся. Мы с Мураками решили придать нашей войне с Огигаяцу элемент войны религиозной. «Писатель» сварганил отчет как будто от одного из своих агентов. Из этого донесения следовало, что в столице Мусаси в замке Эдо появились эмиссары Нитирэн-сёсю. Они были благосклонно приняты дайме Норикатой Огигаяцу, который за финансовую помощь в деле искоренения клана Сатоми пообещал данной школе передать монастырь Хоккэ. Разумеется, после победы надо мной. Удалось вставить даже несколько реальных имен и правдоподобных деталей встречи в верхах. Это «секретное» послание, вместе с моим сопроводительным письмом, в котором я выражал искренне сожаление, что не могу защитить Хоккэ по причине маленькой армии и общего упадка дел после смерти отца, мы гонцом направили в монастырь. Через полдня документы будут у Дайдзёдзи, проверять информацию ему некогда — значит, надо в цейтноте решать, выделять сохеев или нет. Обычно, когда люди торопятся, шансы на правильный поступок невелики. Дайдзёдзи должен понимать, что если он не выступит уже завтра к Хиросиме, а я указал в письме, где состоится генеральное сражение, то послезавтра можно не беспокоиться — Огигаяцу сами придут под стены его монастыря.

Я еще раз оглядел свою армию, расположившуюся на холме рядом с Хиросимой. Последние два дня выдались очень тяжелыми. С короткими ночевками я гнал и гнал самураев Сатоми вперед. Именно в тот момент, когда нам так была важна скорость, разверзлись хляби небесные и начался натуральный ливень. Мы все тут же промокли до нитки, дороги превратились в реки грязи. Я начал понимать, почему японцы не воюют летом в сезон дождей. Пока дойдешь или, сказать лучше, доплывешь до врага, пока его найдешь (среди струй дождя и тумана), пока высушишь мокрую тетиву лука… Ужина и обеда нормально не приготовить (дрова сырые), гонцы с приказами постоянно куда-то теряются. В общем, трэш и ад.

Еще хуже пришлось нашему обозу и пушкам. Орудия регулярно вязли в слякоти, их приходилось с большим трудом вытаскивать, чтобы через пару метров они опять ушли под воду. Самое трудное оказалось сохранить порох сухим. Но тут надо отдать должное Ариме. Ушлый самурай реквизировал на португальском флейте промасленную парусину, в несколько слоев обмотал пороховой обоз водонепроницаемой материей и таким образом спас ценный груз.

Но не только отвратительная погода вогнала меня в уныние. Во-первых, не удалось нормально попрощаться с женой. Не в смысле интима — просто даже поговорить наедине не получилось. Постоянно вокруг крутится охрана, слуги, самураи… Отошлешь одних — тут же с донесением прибегают другие. Приватности нет. Двадцать четыре часа в сутки за тобой наблюдают чьи-то глаза. Подобная японская скученность меня и в будущем выводила из себя, а тут прямо-таки начала бесить. Вот вроде бы ерунда, а цепляет. Например, их привычка все брать двумя руками. Подаешь бумагу, указ — обязательно в две руки принимают. Или постоянное употребление в разговоре гласной «о-о-о-о», типа русского подбадривания «ну, и…».

Во-вторых, местная нищета. В Тибе все тоже выглядело достаточно бедно, но горожане брали чистотой, аккуратностью и энтузиазмом. Стоило выехать в сельскую местность — сразу в глаза бросалась провинциальная нагота и босота. В буквальном смысле. Все встреченные мной крестьяне были практически голы. Набедренная повязка и шляпа — вот и вся одежда. В дождь «черноногие» надевали накидку из соломы под названием «мино». По мне, так это не плащ, а просто связанные веревкой снопы, которые очень слабо защищают от воды.

Самое гнетущее впечатление оставляли дети. Если взрослые были заняты посадкой риса и провожали армию ненавидящими взглядами, то малыши бежали вслед за самураями, выпрашивая еду. Ребра торчат наружу, одежды нет вообще никакой, грязные все… Я приказал поделиться запасами, чем вызвал хмурые взгляды солдат.

Дошли до Хиросимы, разбили лагерь. Вперед умчались конные разъезды. Задача разведки была найти армию Норикаты и уточнить численность войск противника. А пока патрули искали Огигаяцу, я решил устроить смотр своим вооруженным силам. Полки построились на холме, и я с генералом, касирами и рёсуями, а также главами семей начал объезд.

Экипированы дзикисидан и куни-сю были очень по-разному. Если у моих замковых самураев был нормальный пластинчатый доспех с полноценным панцирем, поножами (сунэатэ), набедренниками (хайдатэ) и наручами (котэ), то семьи из провинций были вооружены беднее. В основном снаряжение куни-сю было представлено складным доспехом татами-до. Он состоял из прямоугольных металлических пластин, скрепленных кольчугой или просто нашитых на матерчатую основу. Главное преимущество этого доспеха, как мне объяснил генерал, была дешевизна и простота в изготовлении. Хиро рассказал, что соседние кланы ввели практику обстреливания лат из ружей. Если выстрел из аркебузы пробивал доспех, то его браковали. Если же выдерживал выстрел, то вмятину оставляли как доказательство качества.