Детектив с Лысой Горы - Александр Прокопович

Меч оказался у меня в руках еще до того, как мозг идентифицировал звук как усиленную версию крика ребенка, услышанного мною у входа в пещеру. Звук отражался от стенок, поэтому источник я определял не по звуку. Я искал маленький кокон. К моему ужасу их тут было три. Один я тут же исключил по не вполне понятному для меня самого признаку: он не светился. Два других надо было снимать с потолка. Я не мастер бросать лассо, но в этот раз мне повезло. Видимо крепление коконов к потолку не предполагал, что их будет снимать детектив Алекс, во всяком случае, я на это сильно рассчитывал. Сложнее было успеть подхватить падающий кокон. Успел. И теперь передо мной лежали два тела, на каждом из которых сверкала не жемчужина, а рыбья икринка, теперь это было видно четко. Одна из икринок пошевелилась, и в тот же момент мальчик (кажется, это был мальчик) закричал. Меч – не самый точный инструмент, но снимать икринку руками я не решился…

Затем я попытался хоть немного снять слизь. Безнадежно. В сумраке определить, где кончается кокон и начинается тело, представлялось делом практически безнадежным. Запах… Оказывается, вонь тоже может быть положительным явлением. Я ни за что не услышал бы приближение этой селедки-переростка, если бы не запах. К счастью, ее первый выпад был направлен на то, чтобы вызволить икринки – я был не против. Более того, я был очень даже «за». За то, чтобы она занималась своими мальками как можно дольше. Сам я, схватив в охапку детей, опрометью кинулся из туннеля. Видно, тот факт, что кто-то может бежать от нее, а не к ней, был для твари нов, так что я получил фору секунд в десять. Я не рассчитывал на то что она отстанет. И я прекрасно помнил, с какой скоростью рыбина передвигается. Хотелось одного – выбраться на свет. Соревноваться с ней в скорости, да еще и делать это в темноте не входило в мои планы. Мне повезло. Наверное, на средние дистанции она бегала с худшими показателями, чем на короткие.

Я выбежал из туннеля, а она лишь пару раз мазнула меня своими усами. На солнышке тварь явно заскучала. Тормознув на самом выходе из пещеры, она позволила мне еще немного оторваться от нее. В общем-то, я ее понимаю: когда привыкаешь к чему-то, от привычки так трудно избавляться! На свету я разглядел ее подробнее. Если существует помесь сома и бегемота, то именно она сейчас и находилась передо мной. Причем бегемот явно уступал ей в размерах.

Первым делом я постарался положить детей подальше в кусты и, отвлекая внимание на себя отбежал, подальше от входа в пещеру.

Что же, тактика боя в этой ситуации проста – держаться подальше и попытаться ранить. Было бы неплохо задействовать арбалет. Но пока я его буду доставать и изготавливать к стрельбе, в меня уже, вернее всего, отложат икру. Ладно, будем считать, что я плохой тактик… Единственное, что мне удалось, пока рыбка привыкала к смене освещения, это выманить ее на себя в сторону от вынесенных мною коконов. Усы зверушки оказались достаточно подвижными, чтобы удерживая меня на расстоянии и в то же время не давать мне отбежать подальше. Двуручный меч, брошенный в пещере (с ним особо не побегаешь) сейчас был бы в самый раз. Второй мой меч – оружие серьезное, но, несмотря на то, что я задел усы не раз и не два, видимого эффекта не наблюдалось. А вот руки мои двигались все тяжелее и тяжелее. Все-таки странно, почему простая идея разных весовых категорий не нашла своей поддержки у природы. Если бы эта тварь весила те же восемьдесят килограммов…

Тварь исхитрилась и ввела в бой третий ус. Я-то, наивный, полагал, что и двух много. Уши заложило, я ускорил движения меча и попер прямо на тварь. Мозг отключился полностью. Кажется, неправильная рыба тоже была удивлена, во всяком случае, она позволила мне несколько сократить дистанцию. А может, она рассчитывает, что я сам ей в пасть прыгну? Только свист меча, почти уже привычные плети усов и морда, до которой надо непременно добраться. Безглазая тварь решила показать себя во всем величии – до сей поры бившие по очереди усы опустились синхронно на то место, где я только что стоял, и одновременно открылся чудесный ротик. Примерно то же чувство испытывает гусь, приговоренный к Рождеству, при виде улыбки хозяина, идущего откручивать ему голову.

В этот раз мне удалось ускользнуть. Думаю, если бы я сумел оторваться хотя бы на несколько метров, то убежал бы от нее. Ни за что не поверю, что рыба полезет вверх по киевским холмам. В тот самый момент, когда я уже готовился стартовать с низкого страта, она меня достала. Сбитый на землю, я перекатился в сторону. Так нас учили – главное не оставаться на месте. Только покатился я не в ту сторону. Надо было «от», а я подкатился под самый бок твари, за что чуть было не был сражен ее дыханием. Вслед за химической атакой последовал очередной удар усов. Сильный удар. Фактически, по очкам тварь победила. Проблема заключалась в том, что рыба есть рыба, и хочет того она или нет, у нее должны быть жабры. Именно в жабры и угодил мой меч. Так как усы были вынесены у рыбины вперед и вверх, удар фактически вбил меня в бок твари. У этого гвоздя шляпкой был я, а острием – меч. Потом мне досталось еще, а потом я перестал что-либо помнить.

* * *

– Алекс, Алекс, ты живой?

Никогда не думал, что смогу радоваться голосу Алехина. Я так обрадовался, что даже открыл глаза. То, что болталось далеко наверху и, по-видимому, было головами, я различить не мог, а вот ноги были близко, и их было четыре пары. Всё как положено – Алехин и Сява – зам Алехина из Костяного отделения гвардии, Ганс и Мишутка.

– Я тебе говорил, не ходи без меня на рыбалку! – Хорошая шуточка, как раз в стиле скупого мужского юмора, странно, что не спросили, на какого червяка я этакого кита выловил.

– Алекс, ты на какого червя ловил?

Нет, все же хорошо, что есть в мире предсказуемые вещи. Кряхтя, я попытался подняться, и четыре мужские руки помогли мне в это нелегком деле. Мой улов лежал в луже собственной крови, и, опустив взгляд, я понял, что я лежал в луже того же вещества.

– Еле из-под этой гадины тебя вытащили, – сообщил мне Алехин. Судя по всему, если бы они опоздали, меня можно было бы и не вытаскивать. После того отчаянного выпада тварь сдохла, но, уже подыхая, обрушилась всем своим весом на меня.

Ничего не говоря, я на полусогнутых двинулся к вытащенным на свет коконам. На свету они выглядели не страшно, а просто гадко. Слизь, не выдерживая солнечного света, разлагалась на глазах. Видно не зря эта кладка была устроена в туннеле. К сожалению, для одного из пленников это уже не играло никакой роли. Зато второго мальца я тащил не зря. Убедившись, что парень приходит в себя, мы приступили к эвакуации оставшихся кандидатов на выживание. Все-таки впятером, да еще и с предусмотрительно захваченными Алехиным фонарями передвигаться по этому туннелю было значительно веселее. Алехин как-то странно поглядывал на меня. Только что настроенные поржать надо мной, мужики как по команде замолчали. Когда мы дошли до коконов, Алехин присвистнул:

– Алекс, с тех пор как ты начал выполнять поручения ведьм, ты явно свихнулся.

– Это почему же? – Нет, я не спорил, это просто у губ и языка остались условные рефлексы, и они вели беседу совершенно без моего участия

– Только окончательно свихнувшийся человек может полезть в такое место один, – резюмировал Алехин.

Вот так всегда. В гвардии храбрость не ценится. Храбрец – это глупец. В лучшем случае погубит только собственную жизнь, в худшем – неприятности будут у товарищей. Алехин прав. Не припомню, чтобы в гвардии я совершал подобные глупости – потому и выжил. Хотя нет – глупости мы совершали, просто никогда не делали это поодиночке. Радует одно – фартовый я: и рыбку поймал, и жив остался.

Коконы оказались тяжелыми. Сначала решили вынести только живых. Но оставлять в таком состоянии даже тела земляков было как-то неправильно. Вытащили всех. Вытащили даже ученика, который сегодня привел меня сюда. До меня только сейчас дошло, что, в отличие от меня, у него выбора вообще не было. Парень шел на верную смерть. Судя по его внешнему виду, он просто спал: упал в слизь и заснул. Ну что ж, пора бы уже прибыть и парочке метел с Лысой горы. Даже мои свеженькие (по сравнению со мной, естественно) товарищи притомились. Совсем некстати проснулся желудок. Надо же, когда я в первый раз увидел кокон, я думал, что ближайшую неделю не смогу даже смотреть на еду. А ученик – его мы вытащили одним из последних – силен. Все остальные наши пациенты наслаждались солнышком и в лучшем случае двигали веками, а этот сел, надо же – смешной: рот открывает, а сказать не может. Прямо рыбный день сегодня какой-то. Ого – он еще и руку тянет, что это он там увидел.

Я не успел повернуть голову, но уже знал, что я там увижу. Этот запах будет меня преследовать еще очень долго, если я доживу до снов с кошмарами.

Знать-то я знал, но мое знание оказалось раз в десять меньше увиденного ужаса, который вылезал из Днепра на берег. Если убитая мною тварь была большой, то определить размеры этой я просто не берусь. Днепр, конечно, большая речка. Но это имело право на жизнь разве что в каком-нибудь глубоководном желобе. Рёв, после которого я уже не надеялся, что когда-нибудь услышу хотя бы один звук, не оставлял сомнений, в том, что оно расстроено. Почему-то я решил, что это скорее, «он». Он мало чем – кроме размеров – отличался от своей подружки, которую я так безжалостно проткнул мечом. Так что его можно было с тем же успехом колоть булавкой. Вдруг он щекотки боится – испугается и убежит… Проблема заключалась даже не в том, что шансов на победу в честном бою с этим чудом-юдом у нас фактически не было. Хотя, вообще-то, честный бой – это как правило вынужденная мера, к которой прибегают лишь после того, как израсходован весь арсенал. Проблема была в том, что наши освобожденные из коконов друзья лежали как раз между безутешным вдовцом и его почившей супругой. А так как самостоятельно передвигаться они не могли, то перспектива быть затоптанными приближалась к ним с каждым шагом монстра. Бросок Алехина был великолепен: рванув мимо бока чудища, он надеялся его обогнуть и попытаться вытянуть хоть кого-то. Ну вот, а кто-то обвинял меня в глупости. Ус свистнул, подхватил бойца и отшвырнул на склон. Судя по воплю, по крайней мере, секунду после падения он еще был жив. Ганс методично всаживал в тушу болты из своего арбалета. Если он хотел заинтересовать гиганта, то ему это не удалось. Мишутка, так же, как и я, просто наблюдал за явлением Левиафана народу, а Сява решив, что пленникам не помочь, решил хотя бы спасти командира, и скрылся в направлении Алехина.