Мас: Тэйри - Джек Вэнс

«Я — Джубал Дроуд, меня назначили в Третье отделение. Я хотел бы видеть Эйванта Дасдьюка».

«Тогда заходите!»

Джубал переступил через порог: «К вам исключительно трудно попасть».

«А как же! Ходят тут все кому не лень, жалобы носят ворохами — а мне что, ихними жалобами печку топить? До чего нудные люди, и все норовят болтать — болтать без конца, двумя словами обойтись не могут. Так мы и держимся подальше, жить-то надо? Вот, садитесь, здесь у нас приемная». Старушка громко проговорила в сетку устройства связи: «К вам Джубал Дроуд. Что ему сказать?».

Неразборчивый для ушей Джубала ответ вполне удовлетворил престарелую секретаршу. Она поманила Джубала пальцем и, пыхтя и свистя от напряжения, просеменила к двери с табличкой «Заместитель начальника бюро». Просунув голову в приоткрытую дверь, карга объявила нараспев: «Глинт явился!»

Кабинет Эйванта выглядел значительно приятнее приемной. Паркет был прикрыт выцветшим кристосорамским ковром в синюю и зеленую клетку разных оттенков. Гарнитур — эклектический набор антикварной мебели — состоял из стола с резными ножками из черного инга, обитой бледно-зеленым вельветом софы, столика поменьше с самоваром и пары кресел в стиле аляповатых тронов вождей Большого Морка.

Эйвант Дасдьюк, стоявший у противоположной стены, надменно взглянул на прибывшего и бесстрастно произнес: «Вы опоздали на три часа и не помните инструкций. Вам приказали явиться в комнату № 95 к первому часу утра».

«Я хорошо помню ваши инструкции, — ответил Джубал. — Мне пришлось ими пренебречь по весьма уважительной причине».

«Личного характера?»

«Разумеется».

«Хотел бы подчеркнуть, что выполнение должностных обязанностей не должно зависеть от соображений личного характера — никоим образом».

«Соображения «личного характера» в данном случае оказались важнее должностных обязанностей. Я не настолько глуп, чтобы начинать службу с опоздания — не судите опрометчиво».

Эйвант приподнял брови: «Вы не воспринимаете критические замечания в духе плодотворного сотрудничества».

«Критические замечания должны быть основаны на понимании фактической ситуации. Автоматические выговоры в отсутствие такого понимания не способствуют плодотворному сотрудничеству».

«Мои бедные уши! — пробормотал Эйвант. — Чего только им не приходится выслушивать!» Заместитель начальника бюро лениво присел на край стола: «Ну хорошо. Изложите факты».

«Дело касается Нэя Д’Эвера, самым непосредственным образом. Согласно его указаниям, я обязан связываться с ним через вас, в связи с чем обращаюсь к вам».

Эйвант позволил себе слегка заинтересоваться: «Можете без опасений разъяснить мне ситуацию». Он тут же поднял руку, останавливая Джубала: «Да, да, я знаю. Я — никчемный, жалкий чинуша, а вы — гордый чистокровный глинт с самого крутого утеса на мысу Стрещения, снисходящий до заключения сделок только на высшем уровне. Тем не менее, в Визроде Нэй Д'Эвер недоступен, пока я не попрошу его уделить внимание тому или иному вопросу. Естественно, я не могу отвлекать его по первому требованию любого бродяги и голодранца. Поэтому потрудитесь объясниться».

Джубал уселся на вельветовую софу: «Вы пользуетесь безусловным доверием Д’Эвера?»

«В делах определенного сорта».

«Мое дело касается интимного круга друзей и родственников Д'Эвера. Когда мне удастся поговорить с ним наедине, он узнает, что вы настояли на обсуждении его личных интересов с вами».

Некоторое время лицо Эйванта ничего не выражало. Потом он улыбнулся, сел на стул и вытянул изящные длинные ноги, скрестив их на ковре: «Ваше поведение нелепо — даже для глинта. Вместо того, чтобы заслуживать благосклонное расположение начальства, как это делают все начинающие карьеру, вы дразните и запугиваете руководителя, от которого зависит любое продвижение по службе. Новизна такой тактики бесспорна. Напрашивается вопрос: приведет ли она к успеху? Должен признаться, меня начинает интересовать ваше будущее».

«Здесь и сегодня я представляю самого себя, — заявил Джубал. — В качестве служащего бюро я поговорю с вами как-нибудь в другой раз».

Эйвант откинул голову и расхохотался. На какой-то момент он перестал походить на самого себя: «Вы не понимаете самой элементарной вещи. Становясь служащим Третьего отделения, вы работаете в Третьем отделении ночью и днем, во сне и при смерти. А теперь, если вы это поняли, объясните, в чем дело».

Джубал больше не протестовал: «В сущности, дело вот в чем. Вчера вечером дочь Нэя Д'Эвера — я говорю о леди Миэльтруде — совершила серьезное преступление. Она выписала ордер на мое имя, обосновав его ложными показаниями, после чего немедленно, не известив меня, заручилась совершенно незаконным решением арбитра, скрепившего ордер печатью и подписью. В довершение всему Миэльтруда подослала ко мне пару головорезов, чтобы они меня пытали, а потом убили. Так как я — Джубал Дроуд, благородный и великодушный глинт, бандиты, вероятно, выживут, хотя им придется долго лечиться. Тем не менее, я далеко не удовлетворен. Необходимо покарать вопиющую несправедливость».

Эйвант тяжело вздохнул: «Во-первых, запомните: санитарный инспектор никогда не теряет присутствие духа. Во-вторых, таковы женщины, чего вы хотите? Вы унизили ее любимчика. В ярости она готова на все, чтобы унизить вас».

«Я не окунал Рамуса Имфа в чан с раздражителем кожи! Я не ломал руки и ноги Рамуса Имфа в тринадцати местах! Вы беретесь утверждать, что уголовная безответственность — не более чем каприз уязвленной любовницы?»

«Успокойтесь. Все можно уладить. Я аннулирую ордер — давайте его сюда».

Джубал передал ему лист пергаментной бумаги. Эйвант с суровым безразличием пробежал документ глазами: «Это не…» Он пригляделся, и его безразличие испарилось. Эйвант Дасдьюк уставился на Джубала: «Вы сошли с ума!»

Джубал, казалось, был озадачен: «Не понимаю, что вы имеете в виду».

«Я имею в виду, что ваши действия выходят за рамки любых разумных представлений!»

Джубал медленно покачал головой: «Вы не одобряете содержание этого документа?»

«Ни в коем случае!»

«Значит, вы не одобряете закон. По тариотским законам преступление нуждается в надлежащем наказании. Поэтому я выписал и заверил ордер, предписывающий наказание Миэльтруды Д'Эвер. Теперь я намерен известить ее отца с тем, чтобы он мог, по своему усмотрению, подать апелляцию арбитру».

«Одно из двух: вы либо безумец, либо идиот».

«Я санитарный инспектор. Вы вынудили меня разгласить факты, тщательно скрываемые семьей Д'Эверов. Теперь что вы предлагаете делать?»

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});