Конституция дагестанца - Гадис Гаджиев

А вот письмо, написанное Софьей Оскаровной в ноябре 2010 года с ее воспоминаниями о Расуле Гамзатове и семье Гамзатовых:

«Да, это был замечательный человек (о его поэтическом даре столько сказано, что повторяться не следует). Но о его человеческих качествах можно говорить и вспоминать много и долго. Я приведу лишь один факт, касающийся лично меня. В 1972 году в Ленинграде умерла моя сестра. Я вернулась в Махачкалу после похорон измученная душевно этой неожиданной потерей. А через пару дней после моего приезда мне привезли новую книгу стихов Расула с очень трогательным автографом (книгу эту я привезла сюда, в Германию). А что касается нападок на него, связанных с его постом председателя Союза писателей Дагестана, то и об этом знаю – увы! не понаслышке (из этических соображений пропускаю одно предложение – Г. Г.). Мне об этом рассказывала мать Джеммы – Зумрут Запировна (Джема – дочь Магомеда Саидовича Юсупова, брата Патимат, жены Р. Гамзатова)».

Я не стану приводить письмо полностью, хотя в нем и есть важная информация и о Расуле, и о его всепрощающей доброте. Время не настало публиковать письмо полностью…

Но далее в письме есть еще вот что: «Много сделал Расул, чтобы помочь профессору Махачеву, оболганному клеветником 3. (я думаю, ты знаешь эту историю), даже отдал свою дочь Патимат за сына Махачева, Османа. Я была на этой свадьбе и должна сказать, что многие, кого я знала, в трудное время отвернувшиеся от Махачева (мне рассказывала Ольга Владимировна Клоцман, член райкома партии, где разбиралось «дело» Махачева), на свадьбе выказывали ему уважение и расточали хвалу. Конечно, после этой свадьбы все переменилось: профессора восстановили в заведовании кафедрой в Дагмединституте, вернули все почести, и прекратилась бессмысленная травля человека за то, что он, будучи ребенком, высланным в 30-е годы с «кулаками»-родителями, скрыл от партии этот факт… Вспоминая сейчас эти страшные времена, я понимаю, как много доброго сделал людям Расул, не боясь критики «сверху». Воистину, великий был человек».

Я не стал приводить фамилию человека, который послал «сигнал» в обком КПСС о М. Махачеве, все-таки у него есть дети, надо уважать их память. Но это, видимо, был один из тех «слишком идейных» товарищей, о которых Расул написал в «Моем Дагестане», что и было исключено цензурой в русском переводе, но сохранилось, к счастью, в переводе повести на лакском языке.

И еще одно письмо Софьи Оскаровны, 2005 года: «Что же касается моих воспоминаний о Расуле Гамзатове, то я с ним не очень часто общалась, больше времени я проводила с его женой Патимат, так что, к сожалению, кроме своей статьи-некролога по случаю его смерти, опубликованной в местной газете для русскоговорящих читателей, мне к твоему сборнику добавить нечего. Те немногие встречи с ним у нас в школе и у него дома не оставили ярких воспоминаний».

Воспоминания о последних встречах

Повторяюсь, слишком часто мои беседы с Расулом Гамзатовичем проходили на больничном фоне, чаще всего в Диагностическом центре на Воробьевых горах. Но было и одно исключение: 3 января 2003, в год 80-летия поэта, я со своей женой Зумруд был в гостях у него, на ул. Абубакарова. В канун нового, 2003 года – года Козла – по центральному телевидению был показан репортаж из Дагестана. Диктор, комментируя красивые горные пейзажи с отарами овец, сказал, что Дагестан – это республика, где баранов больше, чем людей. Мы вместе посмеялись над этим достижением.

Потом разговор приобрел серьезный характер. Я сказал Расулу Гамзатовичу, что можно было бы создать общественный комитет по его выдвижению на Нобелевскую Премию. Изложил свои аргументы: Гамзатов в последние годы своего творчества разработал совершенно новую для мировой поэзии тему, он показал глубины духовного мира человека, которому много лет, который устал, потерял любимую жену, многих друзей, но не готов, тем не менее, покинуть мир.

Уходит, уходит, кончаетсяИзраненный войнами век.Но лодочка жизни качаетсяЕще в ледяной синеве.

Меня всегда восхищала способность Гамзатова одухотворять то, что изначально невозможно представить одухотворенным. «Израненный войнами век!» Какая замечательная метафора и сравнение!

Что же молчишь ты, заброшенный дом,Или меня узнаешь ты с трудом?Дом, возведенный руками отца,Что своего не встречаешь птенца?

Камни сказали: «Пойми наконец,Что нам за радость, неумный птенец,Если под крышу родного гнездаГостем ты на день влетишь иногда?

Или:

Ночь нудна, как длинная повесть.Ночь темна, как нечистая совесть.Как надоедливый гость эта ночь —Медлит и не уходит прочь.

Размышления поэта о смерти – это совершенно новая страница в мировой литературе. О смерти писали и Пушкин, и Лермонтов, но то были элегические стихотворения совсем молодых людей, перед которыми была перспектива долгой жизни. Последние стихи Расула тоже элегичны, печальны, задумчивы и даже глубоко скорбны. В них мысли человека, думающего о перспективе смерти.

Со мною смерть поссориться не жаждет.Она давно уж, перейдя на «ты»,Плыла за мной по морю не однажды,Гналась в горах, чтоб сбросить с высоты.

Расул говорил о своем 80-летии: «Мне исполняется восемьдесят лет: я не знаю, хорошо это или плохо!».

Очень характерной манерой Расула Гамзатовича было то, что самые серьезные темы он подсвечивал шуткой. У меня всегда перед глазами это лицо уже старого человека, но – о чудо! – как только оно расплывалось в улыбке, видны были только молодые, полные жизни глаза! Самое позитивное воспоминание – это хохочущий Расул.

По совету моей жены, я повесил в своем служебном кабинете в Конституционном Суде России, в величественном дворце, где раньше находился Правительствующий Сенат, высший орган власти императорской России – в кабинете, где, кстати, заседал в качестве сенатора знаменитый Анатолий Федорович Кони, большую фотографию. На ней Расул в черной папахе, с ярким модным галстуком, вместе со своей Патимат под белой буркой укрывается от дождя. Все заходящие в кабинет обращают внимание именно на эту фотографию, и я заметил удивительное явление: у всех всегда поднимается настроение! Образ хохочущего Расула передает людям положительные эмоции!

В ходе той беседы о Нобелевской Премии я говорил, что Нобелевский Комитет еще не награждал поэтов и писателей, которые находятся в своем творчестве на стыке христианской и мусульманской цивилизаций. (А ведь эта идея материализовалась: в 2006 году Нобелевская Премия была вручена турецкому писателю Орхану Памуку, который по матери, кстати, является кавказцем, черкесом).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});