Праздник в городе влюбленных - Скарлет Уилсон

Их взгляды встретились. Они оба знали, что на карту поставлено слишком многое. Знали, какой ценный приз получат в случае выигрыша.

Глубоко вдохнув, Алекс поднес ко рту открытую банку колы. Похоже, он все-таки готов к разговору.

– Я всегда буду правителем Эвронии и отцом Аннабель.

Руби кивнула:

– Это не подвергается сомнению.

– Да, но я никогда не говорил, что хочу этих вещей. Право вступить на престол я унаследовал, а жениться меня вынудили обстоятельства. В юности я думал, что быть королем – это тяжелое бремя, но понимал, что у меня, как у единственного сына, нет выбора. Став старше, я не только смирился с тем, что такова моя судьба, но и понял, что хочу стать королем.

Руби облизала сухие губы.

Это первый шаг. Он впервые признался ей в том, чего хочет.

Алекс откинулся на спинку кресла:

– Я отправился в Штаты изучать экономику и основы предпринимательской деятельности. Эта идея принадлежала мне, а не моему отцу, но он полностью ее поддержал. Мир постоянно меняется, и Эвронии нужно было войти целой и независимой в двадцать первый век. Сейчас я с помощью полученных мной знаний добиваюсь процветания своей страны.

– И какое отношение все это имеет к нам с тобой?

– Что ты ко мне испытываешь, Руби?

Его вопрос застиг ее врасплох. Она была готова к откровенному разговору, но подобного не ожидала.

– Я… – пролепетала она, тщетно пытаясь подобрать нужные слова.

Алекс покачал головой. Похоже, она его разочаровала. Но как она могла сказать ему о своих чувствах, когда они еще не прояснили главное?

– Что, если бы София не умерла? – спросила она.

– Что? – пробормотал Алекс. Похоже, ей тоже удалось его смутить.

– Что, если бы она победила рак?

Он покачал головой:

– Этого не могло произойти. София была смертельно больна. С этим ничего нельзя было поделать.

– Но что, если бы у нее был шанс на выздоровление? Ты бы все равно на ней женился? Завел бы с ней ребенка? Отправился ли бы ты за мной, если бы она выздоровела? – Ее голос предательски задрожал, и она глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Ей нужно мыслить здраво, а не идти на поводу у своих эмоций. – Мне нужно, чтобы ты был со мной честен, Алекс. Мне нужно, чтобы ты был честен с самим собой. – Этот разговор давался ей тяжелее, чем она предполагала. – Если бы София сегодня была жива, какое место она занимала бы в твоей жизни?

– Не нужно выставлять ее злодейкой в этой истории, Руби. Ты злишься на меня, потому что я женился на другой женщине. Признайся в этом.

– Ты прав. Я злилась на тебя. Более того, я была разочарована, хотя не имела на это права. Но я не понимаю. Если бы я действительно была тебе нужна, ты бы ко мне приехал. Ты посылал мне цветы. Это означало, что ты знал, где я все это время находилась. Почему ты не сел в свой реактивный самолет и не прилетел ко мне?

В ее голосе слышалось отчаяние, и она ненавидела себя за это.

– Ты не ответила на сообщение, которое я тебе оставил в гостинице, – сказал Алекс. – Что мне следовало сделать? Найти женщину, которая не хотела, чтобы я ее нашел? Унизить себя и поставить тебя в неловкое положение?

Руби закусила губу. Он дал ей разумный ответ, но ей от этого было не легче.

– Я думал, что после того удара мой отец умрет, – продолжил он. – То, к чему я готовился, внезапно обрушилось на меня. У меня не осталось времени на размышления. Мне нужно было срочно начинать действовать. Неудивительно, что мой отец согласился, чтобы я изучал основы предпринимательской деятельности. Страна балансировала на грани экономической катастрофы. Я три года работал как проклятый. Следил за рынками ценных бумаг, вкладывал деньги, привлекал в страну потенциальных инвесторов. Я спал по четыре часа в сутки, Руби. Я был как выжатый лимон. У меня ни на что не было времени. Как бы ты чувствовала себя рядом с мужчиной, который был бы слишком занят и не мог бы уделять тебе внимание? Разве между нами были бы возможны нормальные отношения?

– Но ты нашел время для Софии, – так тихо произнесла она, что ее слова едва не утонули в шуме двигателей яхты.

Глаза Алекса расширились.

– София пришла ко мне, когда дела начали улучшаться, – тут же ответил он. – Она была в отчаянии, Руби. Она была моим лучшим другом. Ее болезнь вернула меня к реальности. Какой смысл лезть из кожи вон, заботясь о стране, если ты не можешь позаботиться о тех, кто рядом с тобой?

Она добилась своего. Ее голос был полон эмоций.

– Ты имеешь в виду Аннабель?

Слова сами слетели с ее губ. Только произнеся это вслух, она осознала, как они жестоки.

Алекс резко подался назад, словно она ударила его ножом в грудь:

– Ты считаешь, что в ее нежелании говорить виноват я, не так ли?

Руби встретилась с ним взглядом. Все привыкли ходить перед Алексом на цыпочках и тщательно выбирать слова при общении с ним, но она не собирается этого делать. Откровенный разговор – единственный способ обрести желанный шанс, о котором идет речь.

– Я думаю, что, когда умерла София, Аннабель потеряла не только мать, но и отца. – Глубоко вдохнув, Руби продолжила: – Ты продолжаешь утверждать, что София была твоим лучшим другом. Можешь говорить это сколько угодно, но нельзя отрицать, что Аннабель точная копия ее матери. Думаешь, я не заметила, что в комнате девочки нет фотографии ее матери? Думаешь, я не замечаю странную тень в глубине твоих глаз, когда ты смотришь на свою дочь? Дети тоже замечают подобные вещи. Уверена, Аннабель ее видит. Ты не хочешь находиться рядом с дочерью, потому что она напоминает тебе о том, что ты потерял. – Руби видела потрясение на лице Алекса, но не могла остановиться: – Я знаю, что ты занят, но сомневаюсь, что так занят, как ты утверждаешь. Когда я порекомендовала тебе проводить больше времени с Аннабель, ты без труда его нашел. Даже когда она с тобой или со мной, она существует в своем собственном мире. Наша с тобой задача – постепенно расширить границы ее мира.

– Сейчас речь идет не об Аннабель, а о нас с тобой.

Алекс выглядел ошеломленным. Похоже, он был потрясен тем, что кто-то с ним заговорил о его чувствах к Аннабель. Предположил, что его дочь не хочет говорить по его вине. Нетрудно догадаться, почему он хочет сменить тему разговора.

– Наши отношения невозможны до тех пор, пока не будет решена эта проблема, – решительно заявила Руби. – Завтра я найду красивое фото Софии и поставлю его у кровати Аннабель. Девочка должна иметь возможность видеть каждый день свою мать. Знать, что в этом мире был человек, который ее любил.

– Хочешь сказать, что я ее не люблю?

Его голубые глаза сверкали от ярости, но Руби отказалась идти на попятную:

– Неужели ты не понимаешь, Алекс? Никаких «нас» не может быть, пока ты не разберешься со своим прошлым. Аннабель не дитя из пробирки. Ее создали вы с Софией. Ты спал со своей женой. Это означает, что в какой-то степени ты ее любил. – Она махнула рукой. – Перестань мне доказывать обратное. Я приняла это, Алекс, и ты тоже должен это принять. Если ты хочешь снова меня поцеловать, ты должен признать, что горевал о своей жене. Ты должен научиться смотреть на свою дочь без сожалений и любить ее, как она того заслуживает. – По ее щекам покатились слезы. – Дело не в том, хочу ли я, чтобы нас с тобой видели вместе. Я не могу дать ответ на этот вопрос, поскольку для этого еще рано. Тебе легко перекладывать всю ответственность за наши с тобой отношения на мои плечи, потому что, если я возьму ее на себя, тебе не нужно будет думать о Софии и Аннабель.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});