Принцесса разыскивает горошину - Елена Яковлева

— Кто подарил?

— Ну она, Власта.

— Шутишь? — Я не знала, верить ему или нет. — Она же того, наложила на себя руки…

— Так она еще до того подарила, — вздохнул Димыч и выключил магнитофон.

— А зачем? — спросила я, не очень-то понимая, что общего может быть между модной певичкой и этим парнем, который словно только для того и возник в моей жизни, чтобы все время удивлять.

— По-дружески, — ответил Димыч. — Мы же сто лет друг друга знали, считай, как родня. Жили рядом, в детском саду на одном горшке сидели, только по очереди. И в одну школу ходили. Сначала. А потом меня перевели в другую.

Нет, скажите, пожалуйста, до чего же мал этот шарик. Не успеет какая-нибудь тусклая звездочка вспыхнуть хоть на минутку, и нате вам — обязательно найдется тот, кто сидел с ней на одном горшке.

Глава 15

КОГО УКУСИЛА МУХА ЦЕЦЕ. И ЗА КАКОЕ МЕСТО

— А как ее звали на самом деле? — решила я проверить свою интуицию, на девяносто процентов уверенная, что он скажет Маша или Таня, а на оставшиеся десять, что Оля.

— Да так и звали Власта. А что?

— У них же принято придумывать псевдонимы, для звучности. Хотя, конечно, если собственное имя не слишком широко распространено, тоже сгодится.

— А она у нас одна на всю школу была Власта, — разоткровенничался Димыч, — и вообще, кроме нее, у меня больше ни одной знакомой Власты вроде и нет. Это мать ее так назвала, специально, чтобы она от всех отличалась. Наряжала ее всегда, как куклу. И вообще она уже с младшей группы красавицей считалась. Да ты ж ее тоже небось по ящику видела? Согласись, там было на что посмотреть.

— В принципе… — протянула я неопределенно, поскольку все еще терялась в догадках относительно Властиного внешнего облика. Кто она все-таки: роковая брюнетка-вилиса или блондинка со взглядом клептоманки?

— В принципе! — усмехнулся Димыч. — Много ты понимаешь. Она была красотка хоть куда. И без всякого там целлюлита… То есть этого… Ну, как его, силикона. Короче, все свое, натуральное. Пела, правда, так себе, но у них ведь, в шоу-бизнесе, не это главное. А главное: ба-бу-леч-ки! — выговорил он по слогам. — Мани-мани. Так что Власта в основном отиралась на подпевках, пока не надыбала себе одного упакованного папика.

— В смысле — любовника? — произвела я нехитрый дословный перевод.

— Его самого, — кивнул Димыч, — какого-то старого козла в проплешинах. Да ты сама знаешь, что у вашей сестры бартер в моде. Типа: я тебе свою красоту и молодость, а ты мне — шубу, «мерс» и бриллианты.

— А у вашего брата? — я тут же выставила встречный иск. А что, разве не имела право? Хотя бы потому что мои красота и молодость ушли по дешевке, можно сказать, задарма.

— Да ладно, не обижайся, — примирительно сказал Димыч, — я это так, к слову. Может, ты и не такая. А хоть бы и такая, я не осуждаю. Власту я тоже не осуждал.

— Но ревновал, — вставила я.

— А ты думаешь, что я… Не-а, — замотал головой Димыч. — У нас с ней ничего такого не было. То есть было, конечно, пару раз, давным-давно, а вообще-то мы просто дружили. Перезванивались время от времени, ну там, как дела и прочее. Иногда виделись. В последнее время очень редко. Некогда ей все было. Из-за карьеры. А больше, наверное, из-за папика своего.

Не могу сказать, что нехитрая история Власты произвела на меня такое уж неизгладимое впечатление. А кого сейчас удивишь азбучной истиной, что поп-звезды как раз таки попами и прокладывают себе дорогу к славе? Правда, не все они сводят счеты с жизнью, едва добившись вожделенной цели. Собственно, об этом я Димыча и спросила. Зачем, дескать, подружка его золотого детства, а также соседка по горшку на себя руки наложила? Не от счастья ли умом тронулась?

А он мне в ответ возьми и ляпни:

— А с чего ты взяла, что это самоубийство?

— Но ведь все так говорят, — развела я руками.

— А я говорю, что ее убили, — отрезал Димыч. — Убили, поняла?

— Ну убили так убили, тебе видней, — пожала я плечами. На самом деле, какая мне разница? Жалко, конечно, все-таки молодая была, но в свете моих собственных проблем судьба не очень-то голосистой Власты, как вы сами понимаете, первостепенного значения не имела. Мне гораздо важнее было узнать, кто мне подослал Плейбоя, ну или Маратика, как его называет Димыч. Кстати, надо бы Димыча на эту тему вдохновить. Ну, вроде слово за слово…

— Э-э… послушай… — уже начала было я, но тут, как на грех, в Димычевом кармане снова завелся Шопен.

И снова разговор по мобильнику получился у Димыча коротким и предельно конкретным. Буквально два слова, не считая предлогов. Сначала он спросил: «Во сколько?» А потом посмотрел на часы и сказал: «Буду». Вот и все.

— Уезжаешь? — вырвался у меня вздох разочарования.

— Если хочешь, можешь составить мне компанию, — бросил он на ходу, — только без раздумий, а то я тороплюсь.

Я составила ему компанию. И без раздумий. А зря. Что он выделывал со своим ржавым драндулетом, вы и представить себе не можете.

— А потише нельзя? — взмолилась я. — Куда ты несешься? На пожар, что ли?

— Не-а… В морг, — невозмутимо отозвался Димыч, не отрывая ногу от педали акселератора.

— Ну сейчас мы там будем, — свистящим шепотом заверила я саму себя, а Димыч вдруг неожиданно сбросил газ и подрулил к неприметному серому зданию барачного типа.

— Сиди здесь, — велел мне он и вприпрыжку ускакал за угол серого барака.

Я осталась его дожидаться. Причем сильно раздосадованная. Разве не с таким же точно успехом я могла бы торчать в профессорской квартире? Там хоть по крайней мере не так воняет бензином. А то растряс мне дорогой все печенки и бросил протухать в своей консервной банке.

Димыч отсутствовал минут двадцать или около того. В любом случае я измаялась. Несколько раз вылезала из «Форда» и ходила возле него кругами, заглянула даже в бардачок, только чтобы чем-то себя занять. Нашла там карту Москвы, пластиковый стаканчик и пачку презервативов. Короче, нехитрый джентльменский набор.

Наконец заявился Димыч. С озабоченным челом и полуторалитровой бутылкой пепси-колы под мышкой. Спросил:

— Будешь?

Я кивнула.

Он протянул мне бутылку и показал на бардачок:

— Можешь взять там стакан.

— Да ладно, я так, — вежливо отказалась я, вспомнив про презервативы.

Димыч не стал настаивать. Вывел свой драндулет с обочины, развернул и снова затормозил.

— Нет, ты мне скажи, — уперся он лбом в баранку, — семь месяцев — это ведь большой живот должен быть?

Я поперхнулась пепси-колой.

* * *

— А может, я не так посчитал? — задумчиво спросил себя Димыч и начал старательно загибать пальцы. — Да нет, все вроде сходится…

Я смотрела на него во все глаза. Странный он все-таки тип, и это еще мягко сказано.

— Если ребенок должен родиться в августе, то на каком месяце сейчас его мать? — снова огорошил он меня.

— Примерно на седьмом, — ответила я без долгих размышлений.

— Я ж и говорю, что сходится! — хлопнул он ладонью о ладонь. — А они говорят, что никакого ребенка не было!

— Кто они?

— Ну кто-кто, врачи. Сейчас заключение экспертизы вскрытия читал! — выпалил Димыч.

— Вскрытия? — повторила я и с тоской посмотрела на серый барак, из которого недавно вышел Димыч. Причем с бутылкой пепси-колы, а я из нее только что пила. — Так это правда морг?

Димыча мои рефлексии не тронули. И вообще он предпочитал разговаривать сам с собой:

— Но она же сама мне сказала! Сама! А теперь выясняется, что она вовсе и не была беременная. Выходит, она наврала, только зачем? Какая ей с того выгода? А может, эта бумажка, которую они мне там, в морге подсунули, фальшивая? Кинули меня, гады, за мои же баксы!

Я в этот горячий монолог не вмешивалась, поскольку тревожно прислушивалась к собственному организму, сильно обеспокоенному непонятным происхождением злополучной бутылки. Вроде бы спазмы какие-то подозрительные в желудке появились. И колики тоже.

— А пепси-кола откуда? — выдавила я, покрываясь липким потом.

— Из магазина, а что? — уставился на меня Димыч.

— Ах, из магазина… — Мне сразу полегчало. Спазмы и колики как рукой сняло.

Чего не скажешь о Димыче, которого так прямо и корежило. Распалился весь, рукой воздух рубит:

— Да точно они там все подделали! Чтобы никто не сомневался в официальной версии. Самоубийство, оно и есть самоубийство. Напилась до чертиков и сиганула с балкона. Или вообще наширялась. А что, поп-звезды они такие!

— Ты про Власту свою, что ли? — с большим трудом дошло до меня.

— Про нее, — шмыгнул носом Димыч. — Про кого же еще. Ты понимаешь, не верю я, что она сама это сделала. Ну, свела счеты с жизнью. Во-первых, она вообще не такая была, ну, в смысле всяких там депрессий. А во-вторых, она мне сказала, что ждет ребенка.