Король - Дж. Уорд

Господи, он бы предпочел осуществить путь наверх в одиночку.

— Он тебя очень любит, — добавила женщина, пока они поднимались.

— Он мой брат. Ему же лучше.

— Нет, я про кота. Бу обожает тебя.

— Это чувство не взаимно.

айЭм собирался сказать женщине «дальше я сам», когда они подошли к двери спальни… но Гребаный Кот все еще не собирался освобождать его руки.

Вот как Избранная Селена оказалась в комнате Трэза.

Этого только не хватало.

Кот, ну спасибо.

Когда дверь широко распахнулась, свет проник в комнату. Если повезет, то лампа осветит Трэза как огромный кусок полумертвого придурка.

А, кто-то уловил запах женщины.

О, да ради бога.

И, между прочим, почему парень так хорошо выглядел? После того, как он провел дневные часы, ему полагалось походить на сбитое животное.

— Куда мне поставить пищу? — спросила Селена у кого-то из них двоих.

— На стол, — пробормотал айЭм. Самая отдаленная точка от кровати…

— Оставь нас, — прохрипел пациент.

Окей, наконец-то голова Трэза хоть немного прояснилась. Избранная может уйти, заняться своими делами, а он с братом могут снова вернуться к своим баранам… но айЭм понял, что никто не двигался. Трэз, с другой стороны, все еще сидел на кровати, а Избранная застыла словно олененок в свете фар. И оба смотрели на него.

— Что? — спросил он.

Когда до него дошло, айЭм сузил глаза на своего брата.

— Ты серьезно?

— Оставь нас, — просто повторил парень.

Гребаный Кот перестал урчать на его руках, будто живность почувствовала, что в комнате плохо запахло.

Но вот в чем дело: с дурными лучше не связываться… и айЭм подошел к тому, чтобы прекратить свои попытки.

Повернувшись к Избранной, он сказал низким голосом.

— Будь осторожна.

На этой ноте Гребаный Кот и его жалкая задница вышли из комнаты.

Без сомнений, к лучшему. Ему захотелось повторить приемчик Рофа на своем брате, а из этого не выйдет ничего хорошего.

Он возвращался к лестнице по своим же шагам. Где-то в процессе он снова начал ласкать животное на руках, поглаживая пальцами под подбородком.

Когда он вернулся в кухню, которая сейчас была переполнена персоналом, настало время ему и его тени разделиться.

— Фритц.

Дворецкий тут же оторвался от овощной нарезки.

— Да, господин! Я с радостью помогу вам!

— Возьми вот это, — айЭм оторвал кота от себя, вытаскивая обе когтистые лапы из флисовой кофты. — Делай с ним, что хочешь.

Когда он отвернулся, ему захотелось оглянуться, убедиться, что с Гребаным все нормально. Какого черта ему заниматься подобной дурью?

Ему нужно в «Сальваторе», проверить персонал. Обычно он заезжал в ресторан рано днем, но происходящее было далеко от «обычного», учитывая мигрень Трэза: каждый раз, когда мигрень приходила к брату, головы болели у них обоих. Сейчас же, когда Трэз пошел на поправку и, без сомнений, в скором времени заберется на ту Избранную, пришло время для него вернуться в нужную колею.

Только чтобы не слететь с катушек.

Господи Иисусе, Трэз собирался поиметь ту женщину. И одному Богу известно, во что это все выльется.

Прежде чем открыть дверь, он крикнул через плечо.

— Фритц.

Сквозь шум подготовки к Первой Трапезе донесся голос доджена: — Да, господин?

— Я ни разу не видел в особняке морепродукты. Почему?

— Король не переносит морских тварей.

— А разрешит?

— Да, конечно, только не на его столе и — совершенно точно — не в его тарелке.

айЭм уставился на панели перед ним.

— Я хочу, чтобы ты купил свежего лосося и сварил его. Сегодня вечером.

— Непременно. У меня не получится приготовить его к Первой Трапезе…

— Не для меня. Я терпеть не могу рыбу. Это для Гребаного кота. Я хочу, чтобы ты регулярно кормил его рыбой. — Он открыл дверь. — И давай ему свежих овощей. Какую еду для кошек он ест?

— Самую лучшую. Hill’s Science Diet.

— Выясни состав… а потом я хочу, чтобы ты приготовил все вручную. Больше не кормите его кормом из пакетов.

На лице старого доджена расцвело одобрение:

— Уверен, Господин Бу оценит ваше внимание.

— Меня не заботит этот комок шерсти.

Полностью раздраженный на себя и всех жителей планеты, он вышел не просто из кухни — к чертям из всего особняка. Вовремя. Солнце село, лишая небо своего света.

Он любил ночь, и помедлил, делая глубокий вдох. От холодного зимнего ветра пазухи запели.

Если бы он принадлежал сам себе, был свободен от уз своего брата и той темницы, на которую обрекли Трэза родители, он бы выбрал иное существование. Он был бы где-нибудь на западе, жил бы далеко от всех и вся, занимаясь земледелием.

Дело не в том, что айЭм по своей природе был отшельником. Он не видел ценности там, где ее видели многие вокруг него. В своих мыслях ему просто не нужен очередной айФон, быстрый интернет-провайдер, франшиза «Настоящие домохозяйки». Черт, да кого волнует, если у соседа дом/машина/лодка/трейлер/газонокосилка больше твоей? Зачем париться, когда у кого-то часы/кольцо/телефон/ТВ/лотерейный билет лучше твоего? И он не понимал шуток по поводу теннисных туфель, постоянную слежку за модными тенденциями. Рекламы косметики, скандалы кинозвезд, маниакальных поклонников шоппинга по интернету, безмозглых лентяев, верящих в то, что проповедники запихивают им по самые гланды.

И нет, не только люди велись на это дерьмо.

Вампиры также были виновны: они просто облачали свой куриный менталитет в превосходство над бесхвостыми крысами.

Многие сублимировали свое истинное «Я» под диктатурой того, что — как им говорили — они должны хотеть, нуждаться, искать и добиваться.

С другой стороны, он не смог вырваться из драмы своего брата, поэтому кто он такой…

Когда зазвонил телефон, он запустил руку в карман кофты и схватил его. Зная, кто звонил еще до того, как посмотреть на экран, он принял дзынь-дзынь и приложил устройство к уху.

Та малая часть его, которая только ожила в центре его груди, тут же потухла.

— Ваше Сиятельство, — выдавил он сквозь зубы, увидев верховного жреца. — Чем обязан такой чести?

***

Расхаживая по кухне, Эссейл посмотрел на часы. Повернулся лицом к раковине. Вернулся к бару. Снова посмотрел на часы.

Эрик уехал двадцать одну минуту назад… нет, двадцать две… и дорога до пункта назначения занимает максимум двадцать пять.

Сердце Эссейла гулко билось. Вечер был распланирован, и первый пункт в этом списке был таким же жизненно важным, как и последний.

Он достал мобильный и набрал…

Раздался двойной сигнал, означавший, что в гараж заехал автомобиль.

Эссейл побежал в подсобку, распахнул армированную дверь и попытался разглядеть что-то через наглухо тонированные стекла Рендж Ровера. Его кузены обеспечили безо…

Протокол был следующий: дождаться, пока все закроется, и только потом покидать автомобиль, но нетерпение и надоедливый страх заставили его позабыть про благоразумное правило. Он быстро прошел по голому бетону, нацелившись на внедорожник, Эрик в это время заглушил двигатель и вышел вместе с братом.

Прежде чем Эссейл успел дать оценку лицам близнецов или потребовать объяснений, задняя дверь внедорожника медленно открылась.

Эрик и его брат застыли. Будто совсем не контролировали свой груз… и знали, что в следующую секунду может произойти что угодно.

Появилась пожилая женщина пяти футов ростом, коренастая, словно комод. Густые поседевшие волосы были собраны на затылке, открывая лицо, а ее темные глаза под тяжелыми нависшими веками лучились умом и сообразительностью. Под потрепанным шерстяным пальто было опрятное мешковатое платье синего цвета, но ее туфельки на низком каблуке и сочетающаяся сумка были из натуральной кожи… казалось, что она хотела надеть самое лучшее, и это — все, что она нашла в своем шкафу.

Он поклонился ей.

— Мадам, добро пожаловать.

Бабушка Солы прижимала свою маленькую сумочку прямо к животу.

— Мои вещи. Я все взяла.

Португальский акцент был тяжелым, и ему пришлось постараться, чтобы разобрать слова.

— Хорошо. — Он кивнул своим кузенам, которые по команде обошли машину к багажнику и достали три скромных, не сочетающихся между собой чемодана. — Комната готова для вас.

Она отрывисто кивнула.

— Ведите меня.

Эрик подошел с багажом и поднял бровь, пребывая в шоке по праву: Эссейл никогда не позволял приказывать себе.

Но для бабушки Солы будут сделаны послабления.

— Разумеется. — Эссейл отступил назад и снова поклонился, указывая на дверь, через которую только что прошел.

С королевским величием старушка, цокая по полу, прошла к трем низким ступенькам, ведущим в дом.

Эссейл быстро обогнал ее, открывая перед ней дверь.