Пять баксов для доктора Брауна. Книга 5 - М. Маллоу

Произошел большой шум, радость и веселье. Чемпиону — с некоторым конфузом — представили новоявленных победителей. То, что сказал Нагель, двое джентльменов не поняли, но это было и не нужно. В голосе знаменитого гонщика и его напарника, которые, наконец, вернулись с последнего «Автомобиль Монако», звучало неподдельное удивление. С недоумением они смотрели на двоих джентльменов.

В воздухе повисла тишина. Тишина становилась все более напряженной.

— Позвольте, господа, — княгиня Долгорукая сосредоточенно хмурила свои густые брови (ямочек на щеках в этот раз видно не было), — но как же так?

Д.Э. Саммерс и М.Р. Маллоу посмотрели друг на друга. Пожали плечами. Обернулись к остальным.

— Люди, чьими именами вы изволили назваться, — сказала Долгорукая, — несколько дней назад покинули Монако. Третий приз у мистера Брюс-Брауна и восьмой — у мистера Малфорда.

Нагель кивнул утвердительно и вынул из-за пазухи газету. Газета, как раньше фото, пошла по рукам.

— Ничего не понимаю, — сказал Д.Э. Саммерс. — Но ведь мы и не думали называться этими именами!

— Как? — хором изумились автомобилисты.

— Что мы имеете в виду? — нахмурился Всеволожский.

— Не понимаю, — удивленно проговорила Долгорукая.

— А я все думал, чьи же имена имел в виду господин граф, — сказал М.Р. Маллоу, обращаясь к компаньону. — Вот, оказывается, в чем дело! Вот, с кем нас перепутали!

— Почему же вы не развеяли слухи сразу? — с подозрением спросил инженер Кузнецов.

Дюк развел руками.

— Да мы как-то не думали, — оправдывался он. — Мы даже не сразу поняли, что произошло недоразумение. Ну, а потом… потом нужно было во что бы то ни стало сохранить инкогнито, потому что…

Произошла заминка.

— Очевидно, слухи о деталях нашего инкогнито каким-то образом просочились в прессу, — переборол неловкость Маллоу. — Дело в том…

Он все-таки замолк. Тут смутились автомобилисты. Долгорукая покраснела. Но Маллоу смотрел не на нее. Он смотрел на компаньона. А тот потемнел лицом, сжал зубы и уставился себе под ноги.

— Ну, зачем ты, — пробормотал он. — Кто тебя просил? В конце концов, теперь это уже неважно. Теперь уже это мое частное дело.

Опять воцарилась тишина.

— Он хотел увидеть отца, — печально произнес Маллоу.

Все взоры обратились на Д.Э.

— Да, — мрачно подтвердил он, с вызовом поднимая голову. — Я сын пастора. Позор семьи. Клянусь, отец ничего бы обо мне не узнал. И если это играет роль в отношении моей…

— Гм, — напомнил о себе компаньон.

— …нашей, — поправился Джейк, — нашей победы, то… ну, тогда не знаю, что вам и сказать, господа.

И пошел из манежа прочь.

Скандал был огромен. То, что сказал американец, было мгновенно подхвачено автомобилистами:

— Он что, действительно сын пастора?

— А вы разве не видите?

— Господа, пастор — немец! Председатель немецкого общества!

— Я же говорил вам: нет дыма без огня!

— Подумать только, эти писаки и тут успели!

— Все это, скорее, анекдот.

— Да ведь это профанация!

— Позор редактору! Пусть принесет извинения!

— Остановите произвол прессы!

— Вот, господа, из-за такого-то беспорядка и есть все наши беды! Самая большая беда России — это…

— Дураки и дороги!

Голос, выкрикнувший про дураков и дороги, встретили овацией. А М.Р. Маллоу, взвесив так и этак эту философскую сентенцию и придя к выводу, что это, пожалуй, так и есть, в который раз подивившись тому, что все образованные русские разговаривают между собою по-французски, пьяный от шампанского и событий, отправился догонять компаньона. Двоим джентльменам нужно было в банк, а затем готовиться к отъезду.

В двух шагах от цели

Блинвилль, штат Мичиган, Соединенные Штаты Америки, «Автомобильный сервис Саммерса и Маллоу» Слухи о войне с Германией оказались ложными

Из Берлина пишут: Распространившиеся вчера ночью скандальные слухи о нападении американско-российского союза на Германию оказались недоразумением. Ситуация прояснилась: виной недоразумения оказался рекламный аэростат, оторвавшийся от веревки. Изделие оказалось одним из трех аэростатов, заказанных американскими гонщиками для рекламы автомобиля «Форд-Т» компании «Форд Мотор».

Вашингтон Пост, 31 марта 1912 г.

— Шестьдесят процентов Форду! — с невыразимой досадой произнес Д.Э. Саммерс, все еще глядя в газету. — Если бы не гонорар за наше с вами неспортивное дело, ходить бы нас сейчас с тобой с голой ж…

— Хорошо получилось, — сказал М.Р. Маллоу.

Он, по обыкновению, прислонился к столу со сложенными на груди руками. Джейк поднял глаза на компаньона.

— Ей-Богу, Форд пошлет нас к чертям, — произнес он таким тоном, как если бы узнал, что выиграл в лотерею миллион и никак не может этому поверить. — За войну с Германией, за нашу с вами рекламу и скандал с моим сомнительным происхождением. Причем, я даже не знаю, за что больше.

— И с пастором мне нравится, — согласился М.Р. — Фриде, конечно, постарается замять эту историю, но мы ему не дадим. Незаконный сын — это прекрасно. Форд ужасно не любит незаконных сыновей.

При этих словах оба джентльмена опять обратились к цифрам. М.Р. Маллоу даже постучал в нужных местах карандашом — для убедительности.

— У нас, — сказал он, — останется некоторое количество денег даже после того, как Форд сдерет с нас последнюю шкуру. Ну, положим, заграбастает он автомобильный сервис — ну и черт с ним. Мы, сэр, теперь и сами вытянем.

— Я слышу в вашем голосе уверенность, сэр, — отозвался Д.Э. Саммерс и ехидно прищурился. — Откуда бы?

— Оттуда, сэр, что «Модель-Т» покупают. Покупают, kak oglashennye. Фриде похвастался. К нему вчера нагрянуло военное ведомство. Заказали аж пятьдесят штук. А если мы сумели сделать рекламу детской жестяной тачке, выдающей себя за автомобиль, то сумеем продать кому угодно и что угодно!

Да, мистер Форд

«Форд Мотор Компани»

Двое джентльменов сидели в приемной возле кабинета Форда. Они с тревогой прислушивались к голосам, доносившимся из-за двери.

— …как вообще могло случиться, что они доехали? — говорил кто-то незнакомый. — Это чертовски интересно.

Ему ответил глуховатый негромкий голос. Голос этот выразил возмущение.

— Ну, мистер Форд, — увещевал незнакомец, — ведь это невозможно.

— Я всегда говорил, — гордо произнес Форд, на этот раз разборчиво, — что нет слова «невозможно»!