Убийство на побережье - Вилен Арионов

Однако, и отдых неожиданно удался. Погода установилась, настоящее бабье лето. Не жарко, но тепло. На озёрах постоянный лёгкий ветерок, воздух напоённый запахами ранней осени. И тишина так непривычная жителю большого города…

Каждое утро, уходя на озёра, Павел Дмитриевич испытывал радость жизни. Он действительно отдыхал, набирался сил и энергии на год вперёд.

А вечером работал, ибо просидеть несколько часов в дымных и грохочущих так называемой музыкой заведениях, — тяжело. Просидеть, прислушиваясь к чужим разговорам, выделять из них нужное ему, придумывать повод для знакомства и развязно знакомиться с людьми, приглашая совершенно чужих ему людей "разделить флакон"…Или затевая глубокомысленные споры о марках пива… или…

Но тот, кто хочет, — тот добьётся, кто ищет, — тот всегда найдёт!

Караваев познакомился и стремительно "подружился" с референтом "Ига аси", как ни странно, русским по национальности Сергеем Сергеевичем.

Случилось это на четвёртый день хождений Павла Дмитриевича по злачным местам. В этот раз он снова зашёл в довольно шумное кафе прямо напротив конторы "Ига аси". Едва Караваев устроился за только что освободившимся, ещё не убранным столиком, к нему подошёл высокий костлявый мужчина в пенсне.

— Извините великодушно, — чуть пьяно улыбаясь, сказал он. — Я вчера весь вечер наблюдал за вами. Ещё раз извините, но мне показалось, что вы

приезжий, из России, а я стосковался по возможности поговорить на родном языке. Позвольте представиться, — он некстати икнул, — и торжественно произнёс: барон Сергей Сергеевич Роттерштерн.

— Караваев. Павел Дмитриевич. Я действительно из России. В ваших краях почти случайно. Решил краткосрочный отпуск провести с удочкой, а побывать здесь посоветовал старый приятель. Рад познакомиться, Сергей Сергеевич.

Рассказывая о своей жизни в республике, где национальная принадлежность вдруг стала первейшей характеристикой человека и обязательной составляющей служебного успеха, новый знакомый объяснил, что принадлежит к старинному дворянскому роду Роттерштернов… — Да, да, он — русский в шести поколениях. Баронской крови во мне, — не нужно считать, давно и много раз просчитано, — аж одна шестьдесят четвёртая частица! А фамилия сохранилась! В нашей семье во всех поколениях старшими парни рождались….И любили русских женщин! — это естественно, правда? Живёт наш род в этих местах, — ну не в этом городишке, конечно, в столице, — в столице, уже больше ста пятидесяти лет. А в титуле государя-императора звучат княжеские короны Эстляндии, Лифляндии, Курляндии впереди многих других, — и Армянской, и Туркестанской, и Норвежской, и Шлезвиг-Гольштейнской… — Сергей Сергеевич перевёл дух. Не буду всех перечислять, в славном перечне титулования Российского Императора, — барон Роттерштерн торжественно встал из-за стола, — в этом блистательном перечне названия 54 корон… А мы, — Роттерштерны, в близком родстве с герцогами Ольденбургскими, которые тоже вписаны в титулование…Я дам вам, Павлуша, весь ствол нашей родословной и вы увидите с какими коронами переплетаются его ветви.

Выпив за Великую Россию и российскую корону, и не заметив при этом некий диссонанс своего тоста с официальной политикой республики, Сергей Сергеевич начал уговариваться с Караваевым о завтрашней встрече.

Расставаясь с многословным и многообещающим "референтом", Караваев спросил, как же он, русский человек, допущен к коммерческим и прочим секретам такой крупной фирмы?

— Фамилия моя звучит по-немецки, зовусь здесь господином Сержем, мы ведь теперь европейцы — обходимся без отчеств. И церемонно поклонившись, он пошёл к выходу из пивной.

…Утром Караваев уходил на рыбалку.

Выбрав укромное местечко, Павел Дмитриевич устанавливал на рогульки свои удочки, ложился в тени, и раскрыв для виду толстую книгу, записывал на листочках всё, что узнал накануне и что, по его мнению, могло иметь значение. Анализировал. Раскладывал "по полочкам". После этого, сделав несколько только ему понятных заметок в своём, достаточно бестолковом на чужой взгляд, "рыбацком дневнике", комкал листочки и бросал в костерок, в котором он пёк картошку для обеда.

Итак, многочисленные встречи и, в первую очередь, с бароном (в словах которого Караваев уловил нотки национальной обиды), позволили сделать несколько выводов.

Данные предварительной блиц-поездки Летайниса в основном подтверждаются. Но есть и уточнения.

Существенно: фирма "Ига аси" всё же имеет партнёрские связи с российской фирмой "Морбер", зарегистрированной в Ленинграде. Правда, через свою дочернюю фирму со странным названием "Ига аси плюс". В чём именно заключаются эти связи, барон-референт не знал. Во всяком случае, не сказал.

Существенно: господин Эльнорд в фирме "Ига аси" не работает, но заезжает часто и контачит только с президентом фирмы. Что именно они обсуждают, референт тоже не знает.

Существенно: на имя господина Эльнорда поступает довольно много корреспонденции. Господин Эльнорд в помещении фирмы встречается с приезжими, которые, по некоторым догадкам Сергея Сергеевича, приезжают из разных стран Прибалтики. Похоже, что "Ига аси" — посредник между какой-то другой организацией и её контрагентами в других странах.

Существенно: во время последнего визита господина Эльнорда у него состоялся бурный разговор по телефону с кем-то из столицы, после чего он тоже в нервном тоне разговаривал с президентом их фирмы и почти сразу уехал на его машине.

Во время последних событий референт Роттерштерн находился в соседней комнате. Ему была неприятна манера поведения приезжего гостя с командными замашками, но вмешиваться в чужие разговоры он, понятно, не смел. Да и содержания происходящих событий барон не понял.

Большую часть полученной информации Караваев вычленил из пьяных разглагольствований своего "друга", который три вечера подряд жаловался на судьбу угощающему его Павлу Дмитриевичу.

Разумеется, господин Серж не был единственным источником добытых сведений. Например, то, что Эльнорд не работает в фирме, Караваев узнал просто: он позвонил в приёмную "Ига аси" и, сославшись на своё знакомство с "господином Юханом", с которым он встречался на конференции в С. — Петербурге, спросил, как ему позвонить? И секретарша любезно сообщила, что господин Эльнорд в фирме не работает.

Эта информация позволила Павлу на вечернем "симпозиуме" с Сергеем Сергеевичем выразить недоумение, как, мол, так — такой авторитетный человек — господин Эльнорд не имеет постоянного кабинета в их фирме? — Уже подвыпивший референт принял как факт знакомство своего собутыльника с Эльнордом и охотно посвятил его в подробности.

…Отпуском Караваев остался доволен.

Тем более, что, кроме профессиональной "добычи", нашёл кое-что и познавательное: он никогда раньше не имел возможности познакомиться с "полным титулом" Российского императора. Теперь же он знал:

В 1913 году Император России официально именовался так:

"Император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский, Царь Херсонеса Таврического, Царь Грузинский, Государь Псковский и Великий Князь Смоленский, Литовский, Волынский, Подольский и Финляндский, Князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский, Самогитский, Белостокский, Карельский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский и иных, Государь и Великий Князь Новгорода низовской земли, Черниговский, Рязанский, Полоцкий, Ростовский, Ярославский, Белозерский, Удорский, Обдорский, Кондийский, Витебский, Мстиславский и всея северные страны Повелитель, Государь Иверский, Карталинской и Кабардинской земли и области Армянской, Черкасских и Горских князей и иных Наследный Государь и обладатель, Государь Туркестанский, наследник Норвежский, Герцог Шлезвиг-Гольштейнский, Стормаринский, Дитмарсенский и Ольденбургский и прочая, и прочая, и прочая".

Вот так-то!

26

А у Ларионова отпуск промелькнул.

В городе попрежнему стояла "летняя осень" или, если хотите, "осеннее лето" — серое мокрое небо с проблесками солнца с завидной постоянностью чередовалось с обложным дождём и ослепительно яркими солнечными днями. Но было тепло и почти безветренно. Пороговая погода.

В свой кабинет В.Н. вошёл с ощущением, что он и не покидал его.

На календаре — ежедневнике множество им же сделанных пометок, впрочем, свидетельствующих, что хозяин календаря намерен долго отсутствовать.

…Итак, что на сегодня главное?

По давно укоренившейся привычке, он взял бумагу и записал:

Во-первых, постановление об утверждении Генплана Курортного района.