Суперинтендант и его заботы - Анна Викторовна Дашевская

фигуру, госпожа Редфилд почувствовала некоторую неловкость.

– Тебе не кажется, что ты пережала? В конце концов, это положительный персонаж, – негромко сказала за спиной подошедшая Марджори.

– Может быть, может быть… – пробормотала в ответ Лавиния. – У меня скверное предчувствие. Если всё обойдётся, завтра утром первое, что я сделаю – извинюсь перед ним.

– Предчувствие? Ты же говорила, что проклятие действует достаточно редко, примерно раз в две недели?

– Понимаешь, я начинаю думать, что дело не только и не столько в проклятии. Ладно, неважно. Пойдём и поздравим Люси. Где тут наливают шампанское?

Шум в фойе нарастал, все явно ожидали кульминации вечера.

Шампанское было настоящим, канапе с лангустом оказались разом солоноватыми, острыми и сладкими, и Лавиния начала, наконец, получать удовольствие от вечера. Она повернулась было к Марджори, чтобы поделиться этим удивительным ощущением, как увидела краем глаза синьора суперинтенданта. Белый как мел и будто даже похудевший, он сигналил ей жестами с верхней галереи, стараясь не привлечь внимания.

Госпожа Редфилд, не глядя, поставила бокал на поднос проходящему официанту, ухватила секретаршу за локоть и сказала:

– Ну-ка, пойдём, кажется, нас зовут.

Они поднялись по лестнице.

Кавальери отступил от перил и гримасничал от самой двери, ведущей в ложу бенуара. Лавиния подошла к нему почти вплотную и спросила негромко?

– Что и где?

– В моём кабинете. Опять!

– Ведите.

В молчании они дошли до знакомого кабинета. Впрочем, для разнообразия сегодня здесь был наведён порядок, серый кот сверкал глазами с книжного шкафа, а на столе, на том месте, где обычно возлежал Бартоло, рядом с букетом пармских фиалок стояла красивая шкатулка из алого и молочно-белого муранского стекла. Всем бы хорошая шкатулка, вот только сквозь неё можно было отчётливо разглядеть и вышитый шёлковый шарф, на который её поместили, и само содержимое коробочки. Иначе говоря, и стекло, и ювелирное изделие внутри находились в призрачном состоянии, и с каждой минутой таяли всё сильнее.

– Очень интересно, – пробормотала Лавиния, обходя вокруг стола. – Очень, очень интересно! Марджори, на вот, держи кристалл и зафиксируй картинку магоснимком со всех сторон. Получилось? Отлично! Кавальери, вы это трогали?

– Нет, госпожа коммандер! Не успел.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы видите, я подготовил сцену для вручения подарка синьоре Дессау. Её любимые цветы, шкатулка и шарф с монограммой, и главное – корона Царицы ночи работы самого Бучеллати. Мы собирались положить это в ящик, синьора Дессау бы выстрелила из ракетницы вверх, и ящик бы спустился с потолка главного фойе. Всё было готово, – тут суперинтендант всхлипнул, а Бартоло поддержал его жалобным мяуканьем.

– И что же? – поторопила синьора Кавальери бесстрастная Лавиния.

– Бартоло вспрыгнул на стол, хотя я ему запрещал! – суперинтендант послал коту укоризненный взгляд. – Он хотел понюхать фиалки, ну, и хвостом задел шкатулку. Она стала мерцать такой, знаете ли, радугой, а потом начала таять. Я испугался и кинулся за вами. Могу лишь благодарить Великую Матерь, что вы были в театре! Завтра же, завтра же отнесу подарок в ближайший храм!

– Хорошо. Как я понимаю, это первый раз, когда проклятие начинает действовать на предмет в присутствии свидетелей?

– Да, синьора коммандер.

– Хорошо, – повторила Лавиния. – Теперь замрите где-нибудь в углу и помолчите. К котам это тоже относится!

Следующие её действия были не слишком понятны не только для непосвящённых, к каковым можно отнести синьора Кавальери и серого кота, но и близкой соратнице Марджори.

Первым делом госпожа Редфилд раскурила трубку, и по кабинету поплыл аромат сладких яблок, рома и мёда. Суперинтендант уже совсем было собрался сказать, что во всем здании театра запрещено курить, но увидел кулак, исподтишка продемонстрированный ему Марджори, и захлопнул рот. Лавиния же для начала зафиксировала состояние шкатулки стазисом и теперь изучала все магические линии, которые были вокруг неё напутаны.

– Значит, тут у нас вектор? Минипортал, вектор направления, отключённая формула рандомизации выбора объекта, вплетённая иллюзия, сохраняющаяся до прикосновения… Вот интересно, зачем тебе это, а? Как ты собирался использовать спинку старого кресла или кусок доски из подмостков? Так, посмотрим аурные следы… Ну, красота!

Госпожа Редфилд сунула руку в пространственный карман и достала оттуда небольшой голубой кристалл в сложной оплётке. Зрелище руки, чуть ли не по локоть исчезающей в нигде, видимо, было для синьора Кавальери новинкой. Он побледнел, сглотнул слюну и собрался уйти в обморок; впрочем, целительный пинок в колено, отпущенный ему Марджори, прекратил эти попытки.

Лавиния же тем временем несколько раз сжала кристалл, вызывая ярко-голубые вспышки, удовлетворённо хмыкнула и отряхнула руки.

– Синьор суперинтендант, какова примерно стоимость этого предмета? – она кивнула на шкатулку с её драгоценным содержимым.

– Ну-у… С учётом шкатулки…

– Примерно, Кавальери, не надо с точностью до медяшки!

– Восемнадцать тысяч дукатов.

Не удержавшись, Марджори присвистнула.

– То есть, это просто кража? – спросила она.

– Это – да, – кивнула госпожа Редфилд, непочтительно ткнув пальцем в накрытый стазисом подарок.

– А все предыдущие пропажи?

– До сего момента был запущен произвольный процесс выбора объекта воздействия. А конечной целью было вот это вот.

– И как же теперь? – уныло спросил суперинтендант. – Подарок… праздник…

– Праздник идёт вовсю, – пожала плечами Лавиния. – А корона… ну, подарите что-то бутафорское.

Тут уже секретарша возопила в один голос с Кавальери:

– Да как же можно?!

Госпожа Редфилд промолчала, осторожно снимая стазис.

– Синьора коммандер, – вкрадчиво сказал суперинтендант.

– А?

– Вы ведь хорошо знакомы с синьорой Дессау?

– И что?

– А давайте, вы с ней поговорите. Объясните ситуацию правильными словами – ну, там, оперативная необходимость, магическая безопасность, поимка опасного преступника… А я… – он обвёл глазами кабинет в поисках вдохновения. – А я выпишу вам бессрочно места в ложе! На любой спектакль до конца жизни!

Рассмеявшись, Лавиния милостиво кивнула.

Уже глубокой ночью, добравшись, наконец, до Ка’Тезено, она сбросила надоевшее платье, закуталась в тёплый халат и уселась возле камина со стаканчиком граппы. Марджори остановилась у неё за спиной, долго смотрела в огонь, потом спросила:

– Мы ведь не уезжаем завтра?

– Нет.

– А почему? Вроде бы дело раскрыто, параметры ауры можно передать Джан-Марко, это его вотчина.

– Можно.

– Так почему?

– Марджори, – госпожа Редфилд отставила стакан и повернулась, чтобы взглянуть на секретаршу. – Сколько лет ты со мной?

– Много, – ответила та уверенно.

– Тогда скажи мне, почему мы завтра не уедем домой?

– Ты считаешь, что кража шкатулки и драгоценностей – не главное?

– Подумай сама… Шкатулка с монограммой Люси не стоит почти ничего. Её не подарили, руки нашей великой певицы её не касались, значит, у неё нет истории. Провенанса, так сказать. И продать её задорого кому-то другому тоже невозможно.

– Из-за инициалов, – понятливо кивнула Марджори. – А корона?