Суперинтендант и его заботы - Анна Викторовна Дашевская

госпожа Редфилд.

– И много другое, – ответил Джан-Франко. – Кое-что из этих охранных амулетов разрабатывала наша семья, и они не имеют аналогов. В Венеции последние столетия живут только маги, и, умирая, они не становятся менее опасными.

– Да уж, – с чувством откликнулась Лавиния. – Я хорошо помню Mortis Saltatio[14], устроенную недоучкой-некромантом на кладбище возле Брашова, участвовала в упокоении.

– Брашов – это где? – без особого интереса спросил синьор Донти.

– В Валахии. Университетский город, только обучают там не только и не столько водников, магов жизни и прочих целителей, сколько некромантов и магов крови. Ну, это неважно! Вернёмся к нашим вопросам. Итак, синьор Донти, вы говорите мне, что хотели бы узнать, а я задаю вопросы о театре «Ла Фениче», после чего мы с вами расстаёмся на некоторое время.

– И клятву дать не откажетесь?

В ответ Лавиния щёлкнула пальцами и зажгла огонь в камине. Потом достала небольшой узкий стилет, провела им по ладони и уронила в огонь каплю крови.

– Я, Лавиния Редфилд, клянусь огнём, магией и собственной кровью, что расследую до полной ясности дело, которое поручит мне Паскуале Донти, в чём бы оно ни заключалось.

Пламя вспыхнуло особенно ярко, с шипением взорвалось искрами и погасло.

Госпожа Редфилд вернула стилет в ножны, буднично отряхнула ладони от засохшей крови и приказала:

– Рассказывайте.

Помедлив, старик начал говорить.

– Здесь, на Сан-Микеле, я служу сторожем двадцать два года. А до этого был, как вы, наверное, знаете, костюмером в театре «Ла Фениче». Костюмером при синьоре Руджеро Басси, баритоне. Синьор Руджеро пел Фигаро, Джанни Скикки, Тонио в «Паяцах», но лучшей его ролью был Дон Жуан. О, как он пел! Я перестал интересоваться оперой с тех пор, как поселился здесь, на Сан-Микеле, но полагаю, что и сейчас он должен считаться величайшим Дон Жуаном.

Старый костюмер говорил с таким жаром, будто кто-то пытался ему возразить, оспорить величие давно замолчавшего баритона. Лавиния посмотрела на своего сопровождающего, еле заметно ему кивнула. Джан-Франко вытащил пробку из стоящей на столе бутылки без наклейки и разлил по пузатым, сужающимся кверху рюмкам. Взглянул на синьора Донти, в одну рюмку долил ещё, почти доверху, и подвинул к нему поближе.

– А что, синьор Руджеро не гастролировал? – спросила госпожа Редфилд.

– Нет, у него был контракт с театром. Он имел право на гастроли на два месяца в году, но… не любил уезжать из Венеции. Говорил, что на твёрдой земле ему тяжело дышать.

– Понятно. Так какой вопрос вы мне зададите? Ради чего была дана клятва?

Старик одним глотком выпил граппу и поднял взгляд. В его выцветших бледно-серых глазах была такая тоска, что у Лавинии по коже мороз прошёл.

– Двадцать пятого февраля Руджеро пел Дон Жуана. Я ждал его в гримёрке, держа подогретым грог – он всегда выпивал стакан горячего грога после того, как его персонаж проваливался в огонь за руку с ожившей статуей. Мне хорошо было слышно оркестр, и я точно знал, что через двадцать тактов Руджеро войдёт, бросит на кресло плащ и одним глотком выпьет ожидающий его напиток. Я ждал, а его всё не было и не было… – переведя дух, синьор Донти придвинул к Джан-Франко свою рюмку, которую тот и наполнил снова. – Как рассказал мне привратник, Руджеро выскочил из служебного входа, словно за ним гнались все духи зла, и исчез за углом здания. Больше я его не видел, как, впрочем, и никто из общих знакомых. Через месяц я уволился из «Ла Фениче» и с тех пор работаю здесь.

Он махнул рукой куда-то в сторону двери.

– Так чего же вы хотите? – мягко спросила Лавиния. – Найти его или узнать, что произошло?

– К чему мне искать человека, которому я много лет был братом, нянькой, слугой и защитой? – пожал плечами Донти. – Я хочу знать, что тогда случилось.

– Хорошо… Не буду обещать, что найду ответ прямо завтра, но найду. А теперь перейдём к нашим вопросам.

Когда они вышли из домика смотрителя, погода изменилась. Солнце спряталось, сменившись низкими безнадежно-серыми тучами и ледяным ветром. Госпожа Редфилд поёжилась, активируя согревающее заклинание, и посмотрела на гондольера. Тот спал, как ни в чём ни бывало, только соломенная шляпа, сдвинутая раньше на глаза, теперь лежала рядом на сиденьи.

– Не беспокойтесь, – рассмеялся Джан-Франко, поймав её взгляд. – Во-первых, все гондольеры умеют согреваться в плохую погоду, во-вторых, Донато мы выдали дополнительный амулет от холода, дождя и ветра. При необходимости он может спать хоть в сибирском сугробе.

– А почему, собственно, мы используем гондолу? Ладно, я чужая, и моя магия размывается водами лагуны, но вы-то свой, венецианец? Так почему бы не открыть портал?

– Магия стен Сан-Микеле не позволяет. Здесь за века переплелось такое количество заклинаний самого разного свойства, что можно, открывая портал на Сан-Марко, попасть куда-нибудь… в Медиоланум. Что ещё, хуже, может перекинуть только половину путешественника или совершенно целое мёртвое тело.

– Ясно. Ну что же, будите нашего Вергилия, надо отправляться. Мне сегодня ещё в оперу идти, – и Лавиния невольно поморщилась.

– Не любите?

– Не понимаю.

– А что у них сегодня?

– «Волшебная флейта».

– Тогда не торопитесь предвкушать напрасно потраченное время, «Ла Фениче» ещё удивит вас.

Усевшись на вишневом бархате сидений внутри кабинки, Джан-Франко открыл было рот, чтобы расспросить госпожу Редфилд, как же она собирается искать пропавшего певца. Но дама лишь качнула головой.

– Потом. Я пока подумаю.

Она откинулась на спинку и закрыла глаза.

У причала Ка’Тезено Лавиния спросила:

– Не хотите выпить?

– Почту за честь.

Джан-Франко что-то тихо сказал гондольеру и следом за госпожой Редфилд поднялся в дом.

Марджори, чрезвычайно оживлённая, выглянула из своей спальни, ойкнула, увидев гостя, поздоровалась и снова скрылась. Лавинию кольнуло привычное сожаление, что она уделяет работе куда больше времени, чем давней подруге и преданной секретарше, даже сейчас, почти в отпуске. Жестом пригласив Джан-Франко сесть, она поинтересовалась:

– Граппу, вино, аква-виту?

– Вино, если есть – белое.

– Что-то тут было в баре, сейчас посмотрим.

Совместными усилиями они выбрали Soave Colli Scaligeri, молодой человек лёгким движением пальца выманил пробку и разлил вино по бокалам. Пригубил, кивнул одобрительно.

– Так всё-таки, синьора коммандер, как вы собираетесь искать исчезнувшего артиста?

– Пока что я вообще не уверена, что его нужно искать!

– Как это? Вы считаете, что это не связано с проклятием?

– Почти наверняка не связано. Что мы вообще знаем о произошедшем двадцать два года назад? Только то, что услышали от Донти, который даже свидетелем не был. Ему рассказал охранник, и это всё. С кем и о чём Руджеро Басси