Если б я был русский царь. Советы Президенту - Евгений Сатановский

С СССР было покончено в три августовских дня, спасибо ГКЧП за инициативу – дальше было только оформление развода. Ни мировой империализм, ни мировой сионизм во всем этом не виноваты, и ЦРУ не покупало Горбачева. Сдался он им. Местное партийное начальство – на уровне членов Политбюро – в какой-то момент поняло, что может стать главным во вверенных республиках. Местное военное начальство мгновенно сообразило, что может стать главным в армиях вверенных республик. Местные комитетчики и эмвэдэшники осознали то же самое в отношении собственных ведомств. Какой патриотизм?! Какой союзный договор?! Какие итоги референдума о сохранении Союза?! Жажда власти – страшная сила. Сильнее только жажда абсолютной власти, умноженная на неумение управлять, что в полной мере продемонстрировали новые республиканские власти, попытавшиеся ликвидировать у себя советские автономии, что немедленно спровоцировало их отделение и гражданскую войну в отдельно взятых регионах. Засим, если уж кто-то и способен из одной большой России сделать много маленьких Россий, то это не внесистемная оппозиция, не «мировая закулиса» и не американский посол Макфол – ему-то что за радость? Новодворская, Лимонов, Навальный, Касьянов или Немцов – фигуры, раздражающие и будоражащие нервы руководства, но развалить страну они не могут, да на это и не претендуют. Могут, если захотят, это сделать губернаторы и лидеры национальных республик, в случае если им представится такая возможность и перспективы для них лично будут лучше, чем сохранение унии с Москвой. Что, между прочим, объясняет необъяснимые ни по каким экономическим канонам финансовые трансферты ряду субъектов Федерации, включая автономии Северного Кавказа.

Заметки на полях

О жертвах Судьбы

Два слова о судьбе и исторической роли несчастного (безо всякой иронии) Ходорковского и его собрата по узилищу Лебедева. Человек, который упал с такой высоты, туда, куда волею судеб рухнул, достоин искреннего сочувствия, а его родные – тем более. Любое злорадство по этому поводу – индивидуальное или коллективное, из личной мелочности или стремления угодить властям – неуместно и подло. Во всяком случае, неуместно в русской и еврейской национальных традициях, равно призывавших к милосердию. Человеческая трагедия Михаила Ходорковского огромна, вред, нанесенный российскому бизнесу «делом ЮКОСА», велик и мог неизмеримо возрасти. Сказанное не имеет никакого отношения к объективности постигшей его судьбы. Она была практически неизбежна, причем неизбежна в любом обществе и любой стране. Тешить себя иллюзиями, что этого не произошло бы во Франции или США, – можно. Судьба многих оставивших след в истории финансовых империй, включая Ротшильдов и особенно Рокфеллера с его «Стандарт Ойл», свидетельствует обратное. Констатация этого факта ни в малейшей степени не облегчает личную трагедию его сотоварищи, как и не проясняет, в какой мере приговор, вынесенный ему, объективен.

Проблема не в том, что он был свят и пострадал невинно. Количество «скелетов в шкафу» у любого из предпринимателей такого масштаба в период первоначального накопления капитала более чем достаточно. Проблема в том, что процесс этот вызвал больше вопросов к прокуратуре и суду, чем к обвиняемому. Причем сами эти вопросы возникли именно из-за того, что судили человека такого масштаба: если бы на его месте был человек обычный или значимый, но не столь известный, резонанс был бы минимален. История петербуржского олигарха Михаила Мирилашвили свидетельствует об этом. Те, кто ностальгирует по «эпохе Ельцина», утверждая, что при нем «дело ЮКОСА» было бы невозможно, лукавят. Именно ко второй половине 90-х годов относится дело московского банкира Аркадия Ангелевича, потерявшего крупный бизнес и отбывшего в заключении длительный срок. Отечественная прокуратура и суд были тем, чем являются, задолго до дела Ходорковского, и сегодня в их лице мы имеем то, что имели на протяжении десятилетий, с поправкой на отсутствие партийного контроля и деградацию всей системы в 90-е годы. У правительств Бориса Ельцина до их реформирования не доходили руки: шла приватизация. Запад же игнорировал «мелкие недоработки» в «демократической России». Проблема была, ее никто не скрывал. На нее просто до поры не обращали внимания. Ходорковский схватился с судьбой, и она оказалась сильнее. Он не был ангелом. Его политические эксперименты с поддержкой компартии были опасны для будущего страны и его самого ничуть не меньше, чем для его оппонентов. Он был не только харизматичным лидером корпорации, но и жестким руководителем, привыкшим добиваться поставленных целей любой ценой. Те, кто говорит сегодня, решая собственные проблемы: «Ходорковского в президенты (или в премьер-министры)», вряд ли отдают себе отчет, насколько этот стиль не подходит для управления страной, в которой есть не только активы, но и пассивы в виде большей части ее собственного населения, территории, etc.

Черчилль не случайно говорил: «Есть кризис в каждой возможности и возможность в каждом кризисе». Существует высокая вероятность того, что именно «дело ЮКОСа», в силу его масштабов, в конечном итоге спровоцирует реформу суда и прокуратуры в России, деятельность которых на протяжении многих лет не внушает населению ни доверия, ни оптимизма. В результате власть в России, вне зависимости от того, в чьих руках она окажется в каждый конкретный момент, получит шанс стать не только сильной, но разумной и справедливой. Ходорковскому вряд ли станет от этого легче, но не исключено, что именно в этом его историческая роль.

Глава 7

Надежда и опора

По князю Горчакову у России нет других союзников, кроме армии и флота. Князь был, по большому счету, прав, хотя современные реалии добавили к этой паре еще авиацию и ракетные войска стратегического назначения. Вопрос лишь в том, этот железный занавес на самом деле для страны надежда и опора или, как год за годом намекают злые языки, лишь черная дыра в бюджете. Поскольку в число злых языков в последнее время вошли уже и министр обороны с начальником Генштаба, ясно лишь, что что-то там не то. Масштабы того, что именно «не то», определить со стороны непросто. Для этого необходима профессиональная ревизия масштаба, явно выходящего за планы и прерогативы автора. Возможно, ее в конечном счете кто-нибудь и проведет, например назначенный на рубеже президентств курировать ВПК Рогозин. Возможно, он ее не проведет, поскольку там сам черт сломает ногу, а лишь попытается провести, после чего отчитается об успешном проведении перед высшим руководством страны. Как там было у Чебурашки? «Cтроили мы, строили»… – не обязательно продолжать цитату до ее логического завершения. «Мы строили, строили, но у нас, вследствие объективных обстоятельств ничего не получилось и получиться не могло» – это неправильный ход. Во всяком случае, для политика, который должен принимать тем более уверенный в себе вид, чем хуже дела. В конце концов, они, как правило, хуже не у него самого – если он настоящий политик. Так что не исключено, что руководство страны сделает вид, что ему поверило в любом случае. Что будет мудро и до поры со стороны не так уж и заметно. Пока же скажем то, что в первом приближении видно в отношении Вооруженных сил РФ со стороны. Ну, или почти со стороны.

Силовые ведомства отечественного розлива – армия, полиция и госбезопасность. Подробности известны хорошо, в том числе и общественности. Отношения ГРУ и СВР, полиции (милиции) и ФСБ (КГБ), а также внутриведомственные «разборы полетов» – не суть важны для нас и не являются предметом данной книги. На то и армия, чтобы никто в стране путч не устроил. На то и «безопасники», чтобы путч не устроила сама армия. Завязывание всех их друг на друга в мертвый узел, где никто ни с кем не договорится, – обычная мера безопасности для любого режима. У Арафата было двенадцать спецслужб – мухабаратов. В Иране армию контролирует Корпус стражей исламской революции. Ту же роль в отношении саудовской армии выполняет Национальная гвардия. В СССР у НКВД не случайно имелись войска, которые могли при случае ударить и по армии, – это Берию они после его ареста не смогли спасти, а в случае, когда и если бы товарищ Сталин их спустил с цепи на зарвавшегося маршала… Точечное устранение руководства собственной армии – залог успешной операции по ликвидации его амбиций, в том числе в отечественных реалиях. Было продемонстрировано неоднократно, и не только в советский период. Любители исторической глазури за последние 20 лет столько наговорили о государе-мученике Николае II и его окружении, что вопрос о том, почему царь-батюшка и верховный главнокомандующий был в воюющей стране молниеносно свергнут, а затем расстрелян, как-то ушел на задний план. Где была его армия, где полиция, где жандармерия, где генералы? Ответ прост: царя не любили и не уважали. И он их не любил, что и продемонстрировал во всю ширь своей не слишком прозорливой души после проигранной кампании в Корее и Северном Китае в Японскую войну. Ох и отлились в 1917-м и стране, и ему самому императорские капризы 1905-го! Впрочем, это к Чурову, который, к сожалению, скорее всего так и останется в памяти неблагодарных потомков лишь главой Центризбиркома, в то время как его менее известные публике исторические изыскания достойны изучения и всяческих похвал.