Ростов-папа (СИ) - Дашко Дмитрий

Вряд ли компаньон Кабанчика обычный обыватель. По манере поведения явно из урок. Хоть и поддатый, а взгляд тем не менее очень осторожный, от такого ни одна мелочь не скроется.

Кстати, вели себя бандиты на удивление спокойно: без ругани, качания прав и скандала. Сели в уголке, сделали заказ и затихарились.

Снова выходить на мороз не хотелось, поэтому мы сделали повторный заказ. Всё тот же шустрый пацан снова притащил нам чая и бубликов. На большее раскошелиться не позволяли скромные финансы.

Я уже прикинул в голове план, как будем брать субчиков. Макар, само собой, человек сторонний, на него я не рассчитывал. Встретим парочку на улице, перережем дорогу, направим стволы. Начнут бузотерить, откроем огонь на поражение: нечего с этой братией чикаться.

Как говорится, человек предполагает… Весь наш план полетел насмарку, когда в чайную на огонёк и тепло заглянул ещё один гость в длиннополой офицерской шинели, крест-накрест перетянутой портупей.

Ведомственная принадлежность вошедшего читалась у него на лбу, по всем признакам это был наш смежник из ГПУ.

Что самое хреновое — чекист узнал Кабанчика.

Не берусь судить, как бы я поступил на месте коллеги, времени на размышление практически не было: и рябой и Кабанчик сразу почувствовали неладное.

Чекист только потянулся к кобуре, а бандиты уже повскакивали со своих мест. В их руках замелькали ножи.

Как назло оба они оказались за спиной у смежника, если бы я вздумал стрелять отсюда, первая пуля пришлась бы в него.

Выбора не оставалось, сейчас коллегу посадят на перо, хорошо, если только ранят…

Я ласточкой вылетел с лавки, упал на скользкий, натёртый чем-то вроде мастики пол, проехал на правом плече с полметра и уже отсюда, из положения снизу вверх, нажал на спусковой крючок.

Рябого, который находился ближе ко мне, откинуло в сторону: кажется, я попал ему в грудь. Кабанчику повезло больше, его даже не зацепило, но, он отвлёкся от чекиста.

— На пол ложись, сука толстая! — заорал я.

Бандит сообразил, что если не подчинится приказу, количество отверстий в нём станет несовместимо с жизнью.

— Сдаюсь! — выпустив финку из рук, он плюхнулся на пол.

Пётр в мгновение ока оказался возле него, отбросил ногой лезвие в сторону и проверил рябого.

— Этот готов!

— И хрен с ним, — пробурчал я.

— Вы кто такие? — удивлённо посмотрел на нас мужчина в шинели.

— Доноблугро, — сообщил Пётр. — А вы кем будете?

— Уполномоченный ГПУ Григорий Мышанский, — представился тот. — Лихо вы, парни, работаете! Любо-дорого поглядеть.

— Что ж вы так неосторожно? — покачал головой я.

— Мы с Кабанчиком прежде сталкивались. Узнал меня, сволочь.

— А, тогда понятно. Повезло вам, товарищ Мышанский, что мы тут оказались, а не то… — Я не стал договаривать.

Будущее при таком раскладе у коллеги из ГПУ было бы незавидное. Чекистов бандиты «любили» так же, как и уголовный розыск.

— Второго случаем не знаете? — показал на рябого Пётр.

— А пусть нам Кабанчик приятеля своего, ныне покойного, отрекомендует, — обратился чекист к бандиту.

— Степка Костоглод, — произнёс Мишка, не отрывая головы от пола.

— И чем он так знаменит? — поинтересовался я.

— Знатный вентирюшник — ну, налётчик то есть, — сказал напарник. — Только вроде все думали, что он ещё в прошлом году богу душу отдал.

— В прошлый раз свезло, в этот нет, — равнодушно пояснил Кабанчик. — Слышьте, начальнички, мне тут долго ещё на полу лежать?

— Столько сколько нужно, — успокоил его чекист.

Он повернулся к нам:

— На чей счёт записывать будем субчиков? Наш или ваш?

— На общий, — твёрдо заявил Пётр. — Так сказать, коллективными усилиями и тэдэ…

— Тогда кому-то из вас придётся со мной направиться.

— Петь, давай ты, — предложил я.

— А Еремеевка?

— Съезжу я один до этой Еремеевки. Ну как один — Макар меня довезёт.

— Лады, — легко согласился Пётр.

Его можно было понять: в конце концов мы ехали не брать преступника, а проверять гипотезу насчёт его лёжки.

— Кстати, как плечо — не болит? — спросил он.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я потрогал руку.

— Вроде нормально.

— Товарищ из ГПУ прав — ловко ты их, чисто как блоха скакнул, я даже моргнуть не успел.

— Ловчей бывают, да ты сам, наверное, в цирке всякого насмотрелся. Там почище меня хватает разного брата-акробата.

— Так то — цирк, а то жизнь… Ты когда в город вертаться планируешь?

— До вечера обернусь.

— Тогда я тебя в угро ждать буду. Всё равно нам пока деваться некуда.

Пожав руку чекисту и Петру, я вышел из чайной.

Макар уже успел запрячь лошадь.

Он с уважением посмотрел на меня, но ничего не сказал, лишь скрутил козью ножку и долго задумчиво смолил.

Перед самой Еремеевкой Макар вдруг стряхнулся и сказал:

— Тяжёлая работа у тебя, уголовный розыск.

— Зато самая лучшая на свете.

— Это чем же она лучшая?

— А тем, что благодаря нам, мир становится чище и дышится легче. Не возьми мы сегодня Кабанчика, сколько бы бед он ещё натворил! А сколько других таких же «кабанчиков» ещё колобродит! Ну ничего, потихоньку прижмём к ногтю эту породу.

Макар привёз меня к избе, в которой жил местный еремеевский милиционер. Услышав нас, он вышел на крыльцо.

— Климов Александр Александрович.

— Быстров Георгий, можно без отчества, — по виду Климов годился мне, вернее, настоящему Быстрову, в отцы.

— А где товарищ Михайлов?

— Появились непредвиденные обстоятельства, пришлось одному до вас добираться. И да — вас предупреждали, что не надо афишировать, что я — из уголовного розыска?

— Предупреждали, — кивнул он. — Мои уже проинструктированы, что ко мне должны племянники из города приехать. Ну как?

— Нормальная легенда, — согласился я.

— Пройдёмте в дом, това… то есть Георгий, — поправился Климов. — Там супруга стол накрыла, пообедаете с дороги.

Мы вместе с Макаром с удовольствием откликнулись на это щедрое предложение. Всё-таки чай и бублики, пусть даже и двойная порция, так себе замена полноценному обеду.

Супруга милиционера оказалась как многие полные женщины очень радушной и доброжелательной, к тому же готовила просто изумительно.

— Очень вкусно! — признался я ей, уминая очередную порцию добавки, и хозяйка аж расцвела от удовольствия.

— Кушайте, гости дорогие.

После обеда она куда-то вышла по делам, а Макар попросил у хозяев разрешения и лёг немного отдохнуть с дороги.

— Поговорим? — предложил я Климову.

— Конечно. — откликнулся тот.

— Что это за дом, о котором вы звонили?

— Не дом… амбар.

— Амбар?

— Да. Тут вот какая закавыка, Георгий: в версте отсюда, сразу как из леска выезжаешь, стоит большой амбар, вроде как ничейный. Крыша местами прохудилась, доски подсгнили, но в остальном крепенький. От ветра не шатается. Я и подумал — аккурат под ваше описание подходит. Лично вчера прогулялся туда, заглянул — точно, бывают там люди: соломы натаскано, чтоб, значит, спать, опять же следы всякие как внутри, так и снаружи. В общем, днём туда не приезжают, раз никто не видел, а на ночь бывает и останавливаются.

— Хм… — задумался я. — Очень интересно. Ещё что-то выяснили?

— Да. Я до милиции кузнецом был… Да и сейчас по старой памяти частенько помочь просют.

— К чему клоните, Александр Александрович?

— Да к тому, что все здешние лошадки с моими подковами ходят. Так вот, возле этого амбара часто останавливалась телега Егора Башкатова.

— Что за Егор?

— Да живёт тут у нас один, служил раньше в продотряде, потом запил, его оттуда и попёрли. Потом вроде за ум взялся, хозяйство завёл, лошадь опять же, телегу, извозом стал промышлять. Ну, я прикинул: нечего возле того амбара ему делать. Если б хотел, у себя б ночевал: у него ни бабы, ни детишек нет, один как перст.

— А где он сейчас?

— Так в Ростов с утра поехал.

Я напрягся.

— Словесный портрет дать можете?