Защитники Русского неба. От Нестерова до Гагарина - Олег Смыслов

А в июне 42-го Тимофея Фёдоровича выводят в распоряжение, после которого его назначают командующим 12-й воздушной армией Забайкальского фронта Там он должен был обязательно справиться.

«Куцевалова я знал ещё по Халхин-Голу, где он командовал авиационным истребительным полком и считался хорошим командиром… — писал о нём генерал Ворожейкин. — Но верно и метко говорят в народе: «Хочешь познать человека, дай ему власть». Став командующим, Куцевалов сильно изменился. Грубость и крики на подчинённых прочно вошли в стиль его работы.

Один случай во время войны облетел всю авиацию. Самолёт майора Свитнева в воздушном бою над аэродромом был подбит, лётчик с трудом приземлился. На лётном поле в это время находился Куцевалов. Он сразу же, так только пилот вылез из самолёта, выхватив пистолет, подбежал и закричал: "А ну, трус, немедленно взлетай. Иначе застрелю!" На войне лётчики особенно чутки к несправедливости.

И возмущённый Свитнев, мгновенно выхватив свой пистолет, спокойно сказал: "Давайте, товарищ генерал, посоревнуемся — кто-кого?" После этого случая Куцевалова за глаза стали называть "генерал Застрелю".

Хорошо помнил я его и по разговору в Монголии, уже после боёв. Я тогда был комиссаром истребительной эскадрильи на И-16, а меня решили перевести в полк, вооружённый новыми истребителями И-153. Во время беседы Куцевалов спросил меня:

 — Как вам нравятся новые истребители? Я без всякой дипломатии ответил:

 — "Чайки" в авиации — шаг назад. И-шестнадцатый намного лучше этой "этажерки".

 — Вы комиссар и так клевещете на новую советскую технику! — вскрикнул Куцевалов. — Да вас за такую клевету надо отдать под суд!

 — За правду под суд не отдают…

Если бы не член Военного совета, присутствовавший при разговоре, мне бы несдобровать».

Перед войной проверяющий ВВС 1-й Армейской группы и ВВС ЗабВО написал следующую характеристику на комбрига Куцевалова:

«Имеет авторитет как руководитель и лётчик, много работает в частях, но не приобрёл ещё полного опыта работы в роли командующего. Плохо сколочен штаб, жалуется на начальника штаба, на его безынициативность и нерасторопность, предъявляет претензии на Военный Совет 1 АГ, говоря, что его, как командующего и авиацию недооценивают, как-то: не дают квартир, билетов в театр в первый ряд, не выбирают в Президиум от авиации в торжественные дни. По этим вопросам собирается написать жалобу. Имеет крупный недостаток — скоропалительность в принятии решения в вопросе кадров, выдвижение на руководящие должности и также снижение в должности. Выдвинутый командир 32 ИАБ не соответствует занимаемой должности. Помощника командира 70 ИАП капитана Кузина демонстративно снял с должности и приказал назначить командиром звена 22 ИАП за то, что тов. Кузин явился на службу в коричневых сапогах. Недостаточная оперативно-тактическая подготовка. Необходима посылка на учёбу. В основном старательный, предприимчивый командир-руководитель. Имеет желание перевестись».

Но все переводы не изменили Куцевалова, и ему пришлось до конца войны «просидеть» в Забайкалье. Там он в буквальном смысле сгодился.

После войны, в июне 1945 г. Тимофея Фёдоровича назначили начальником отдела ВВС Советской военной администрации в Германии, а в сентябре 1947 г. — начальником Высших офицерских лётно-тактических курсов ВВС в Таганроге.

Из рассказа генерала Ворожейкина:

«Работа комиссии началась с… исчезновения начальника курсов вместе с председателем экзаменационной комиссии. Мы не знали, что предпринять. На "помощь" пришёлся сам генерал Блоков. Он ввалился в нашу комнату и, не устояв на ногах, бухнулся на ближнюю от двери кровать. Мы с тревогой подбежали к нему. Но он был элементарно пьян…

 — Начальнику курсов надо быть безрассудным, чтобы перед началом экзаменов так "угостить" представителя комиссии, — вступил в разговор Александров.

 — Куцевалов это сделал с целью. Хотел задобрить Блокова.

 — Мы напишем, а он не подпишет…

Я спросил… куда возил Куцевалов Блокова.

 — На охоту, — сразу ответил Афоня. — Это его хобби. А напоил он вашего председателя не от щедрот душевных…

 — Но на этом Куцевалов может сгореть!

 — Не сгорит. Он давнишний приятель маршала Жукова.

 — А Куцевалов бывает на занятиях?

 — Я ни разу не видел. Совещание с преподавателями он как-то проводил, но… — Афанасий махнул рукой».

В 1952 г. Куцевалова назначили командующим ВВС Уральского военного округа, а в 1955 г. — заместителем председателя ЦК ДОСААФ СССР по авиации.

В сентябре 1959-го генерал-лейтенанта авиации (1941 г.) уволили в отставку в возрасте 55 лет.

Василий Николаевич Жданов войну встретил командующим ВВС 23-й армии Ленинградского военного округа (Северного фронта).

В декабре 1941 г. его назначают заместителем командующего ВВС Ленинградского фронта, в октябре 1942 г. — заместителем командующего 13-й воздушной армией, в мае 1943 г. — командующим ВВС Среднеазиатского военного округа, а 2 августа 1944 г. — командующим 8-й воздушной армией 4-го Украинского фронта.

Василия Николаевича считали опытным командиром, вежливым и доверчивым человеком. Вот каким увидел его политработник Андрей Герасимович Рытов: «Высокого роста, представительный, с отличной военной выправкой, Василий Николаевич был примером безупречной точности. Если он назначал совещание, всегда приходил минута в минуту. Он не терпел опоздания и вообще малейшей недисциплинированности, разболтанности».

В прошлом царский офицер Жданов никому не позволял злоупотреблять своим доверием. И если кто-то делал такую попытку, то тому было весьма затруднительно «заслужить доброе расположение командующего».

«Однажды, — продолжает Рытов, — мы прилетели с ним на аэродром. Слышим, на стоянке самолётов раздаётся брань. Это командир батальона аэродромного обслуживания за что-то отчитывал своего подчинённого.

Жданов попросил солдата удалиться и сказал комбату:

 — А если бы я сейчас вот так же отругал вас, вам было бы приятно?

 — Я, товарищ генерал, просил его проверить качество бензина, прежде чем везти сюда, а он, разгильдяй…

 — Во-первых, солдат не разгильдяй, а человек. Извольте к нему относиться по-человечески. Во-вторых, война вам не даёт права унижать его достоинство. К тому же солдат, наверно, сутки не спал. Правильно?

 — Больше суток, товарищ генерал.

 — Ну вот. Человек устал, а вы ему — "разгильдяй". Скажите по-хорошему — и он всё сделает.

Урок вежливого тона, преподанный командующим армией, стал известен всем офицерам объединения. К началу наступления войск 1-го Украинского фронта на Карпаты генерал Жданов побывал во всех авиационных частях и соединениях».

В исключительно трудных природно-климатических условиях, при нехватке аэродромов В.Н. Жданов организовал боевые действия малыми группами самолётов, привлекая для этого наиболее подготовленные экипажи, что позволило успешно решить поставленные боевые задачи.

По воспоминанию А.Г. Рытова «горы и долины часто закрывались облаками или туманом, что создавало трудности для ориентировки, особенно детальной. Нелегко было в горной местности подбирать аэродромные площадки, организовать подвоз горючего, боеприпасов и продовольствия».

Под командованием В.Н. Жданова 8-я воздушная армия участвовала в Восточно-Карпатской, Западно-Карпатской, Моравско-Остравской, Пражской наступательных операциях.

После окончания Великой Отечественной войны Василий Николаевич командовал 2-й (с апреля 1946 г.) и 43-й (с февраля 1951 г.) воздушными армиями.

В июне 1953 г. генерал-полковник авиации (1946 г.) Жданов был уволен в отставку в возрасте 57 лет.

Николай Филиппович Папивин перед войной командовал 1-й резервной авиабригадой. Но прежде чем попасть на фронт, он целый год «штурмовал» командование своими рапортами. Наконец, в июне 1942 г. его назначают командиром 264-й штурмовой авиадивизии. Затем пройдёт всего несколько месяцев и 16 сентября состоится новое назначение — заместитель командующего 3-й воздушной армией.

А 26 мая 1943 г. его назначат командующим. Под командованием Папивина армия участвовала в Смоленской, Невельской и Городокской наступательных операциях, в освобождении территории Смоленской области и северо-восточных районов Белоруссии.

Командующий лично сам управлял авиацией, обычно находясь на командном пункте. Нередко летал и на разведку для уточнения обстановки.

По свидетельству очевидцев, Николай Филиппович всегда испытывал чувство большой личной ответственности за успех дела и стремился вносить в него элементы находчивости, трезвого расчёта, тонкого тактического мышления и на практике использовал полученный за годы службы свой богатый опыт.

Во время всех крупных операций, которых в его военной биографии было немало, он предпочитал находиться там, где решалась судьба операции.