Война на море. 1939-1945 - Фридрих Руге

«Руководство войной на море должно сделать все для того, чтобы на всем протяжении наступления непосредственно, а также косвенным образом поддерживать операции наземных и военно-воздушных сил».

Таким образом, эта директива заглядывала дальше, чем оценка положения, лично составленная Гитлером после окончания польского похода. Эта оценка исходила из тезиса, что главным противником является Англия и что ей можно нанести удар только с помощью подводных лодок и военно-воздушных сил. А для этого необходимо разбить Францию, чтобы приобрести лучшие исходные позиции для использования этих видов оружия. Чрезвычайно характерно, что, высказав эти соображения, автор меморандума погрузился в детали (вплоть до калибра бомб, предназначенных для разрушения дорог), а о флоте больше не вспомнил и ничего не сказал о шагах, которые необходимо предпринять после успешного похода во Францию.

При разработке приказов на наступление из указанной директивы, видимо, не было сделано практических выводов даже и в тот период, когда экспедиция в Норвегию еще не планировалась. В начале марта РВМ обратило внимание на то, что при одновременном проведении обеих операций выделить надводные корабли для действия на Западе не окажется возможным, ибо все они понадобятся для Норвегии. Поэтому, когда 10 мая 1940 г. началось наступление на Западе, флот вообще не принял в нем участия, а силы охранения[38], стоявшие в Немецкой бухте, узнали о нем только по радио. Этих сил хватило бы на то, чтобы занять некоторые из Западно-Фризских островов и тем самым открыть путь на Запад раньше, чем это произошло на самом деле — подобно тому, как морской гарнизон Эмдена смог бы немедленно занять расположенный напротив порт Делфзейл, вместо того чтобы оставлять голландцам время на разрушение их портовых сооружений.

По сравнению с великими событиями все это были мелочи; однако они снова показали, насколько было чуждо морю континентальное мышление верховного руководства. Учитывая значительные потери и напряжение сил, которого потребовала Норвежская операция, от флота нельзя было ожидать больших дел. Однако было принципиально неверно рассматривать морской фланг как несуществующий только потому, что удалось осуществить прорыв в Арденнах. Операции наземных сил были запланированы таким образом, что фландрское или восточное побережье Ла-Манша могло приобрести большое значение. Немедленный ввод в действие имевшихся в наличии легких сил позволил бы быстрее открыть доступ в завоеванные порты Голландии и Бельгии, а значит, и придвинуть свои базы ближе к Дюнкирхену (Дюнкерку), чем это было на самом деле.

С 17 апреля по 3 мая 1940 г. военно-воздушные силы сбросили около 200 донных мин у юго-восточного побережья Англии. Во время похода на Запад они сначала сбрасывали мины над портами и устьями рек в Голландии и Бельгии, после чего временно перенесли центр тяжести своих действий на юг — до района Бискайского залива. Всего до завершения кампании (22 июня) этим способом было сброшено свыше 1000 мин, но точных данных о постановке каждой мины не имелось. За апрель и май союзники в результате минной войны потеряли 130000 брт и еще 260000 брт от воздушных налетов на обоих театрах войны, включая потери в районе Дюнкирхена.

Отсутствие точных данных о местах постановки мин еще больше затянуло расчистку гаваней, вследствие чего отозванные тем временем из Норвегии обе флотилии торпедных катеров не могли быть подтянуты достаточно близко к полям сражения. Тем не менее они успешно действовали против тральщиков союзников после того, как непосредственно перед достижением полной победы локального характера Гитлер остановил продвижение танковых клиньев и тем самым предоставил англичанам возможность использовать порт и пляж Дюнкирхена для эвакуации войск. Англичане извлекли из этого максимум выгоды и с помощью импровизированного транспортного флота, состоявшего главным образом из малых судов, доставили обратно в Англию большую часть своих войск, вопреки хвастливым утверждениям Геринга, будто военно-воздушные силы уничтожат без остатка порт и все транспортные средства.

Правда, англичанам несомненно благоприятствовала тихая туманная погода, но понесенные ими потери были все же значительны. Из 861 участвовавшего в эвакуации судна они потеряли 243 — главным образом в результате воздушных налетов, а частично — от атак торпедных катеров и малых подводных лодок. Из 39 участвовавших в том же деле британских эсминцев было потоплено 6 плюс 3 французских, а 19 были повреждены. Из порта Дюнкирхен удалось, однако, вывезти 240 000 человек и еще 99 000 — с открытого пляжа к востоку от города. Это почти не было замечено немецкой стороной, опьяненной победой. Между тем пленение большей части этих войск замедлило бы на целые годы формирование новой английской армии и оказало бы решающее влияние на ход войны. Дюнкирхен сделал поход на Запад гораздо менее успешным, чем он мог бы быть. Да и достигнутый успех далеко не был использован полностью.

«Троица в составе смелейшего руководства, систематического вооружения и дисциплинированного человеческого материала» за шесть недель привела Германию к Атлантике и Ла-Маншу, к порогу своего великого и упорного противника, но вместе с тем «она сошла с привычной почвы своего континентального опыта» (Л. Дехио)[39]. Ее до той поры ни с чем не считавшееся руководство стало неуверенным, заколебалось и упустило случай превратить непрочную победу в долговечное основание либо для мира, либо для борьбы против могучего на море противника.

Запутавшись в своем континентальном мировоззрении. Гитлер, а с ним и те из его советников, кто не вышел из морской среды, не могли или не хотели представить себе, что сражения на суше не нанесли решительного удара по морскому могуществу. Хотя, в отличие от генерального штаба, Гитлер с самого начала был уверен в быстрой победе над Францией, у него, видимо, не было ясного представления о том, что будет дальше; во всяком случае, ни до похода, ни в те недели, когда поражение Франции становилось все более явственным, он не предпринял ни малейшей попытки обсудить со своими политическими и военными советниками создавшуюся обстановку и сделать из нее выводы относительно мероприятий, которые будет целесообразно осуществить. Он не вел переговоров с Италией, которая 10 июня 1940 г. вступила в войну плохо подготовленной, без ясно поставленных целей, но зато с большими претензиями. Он уверил себя, что выиграл войну, и составлял проекты победных речей и триумфальных въездов в города вместо планов продолжения войны и директив об отношении к Франции. Так, он даровал перемирие и, совершенно не сознавая, насколько силен противник, допустил образование летом 1940 г. военно-политического вакуума. Англия, движимая энергией Черчилля, воспользовалась этим, чтобы оправиться от поражения и одновременно с созданием новой линии обороны подготовить в дальнейшем контрнаступление. Снова обнаружилось, сколь велика способность морской державы к регенерации, если жизненно важные для нее коммуникации остаются незатронутыми, и насколько больше у нее времени, чем у континентальной державы. Германия уже не смогла наверстать месяцы, упущенные летом 1940 г. Она проиграла войну самое позднее тогда, когда армия перестала действовать, военно-воздушные силы пережили свой Верден, а центр тяжести политики, вооружения и военных действий как Германии, так и Италии не был перенесен на борьбу против британского морского могущества.

Возможности летом 1940 г.

Имелось несколько возможностей использования огромного успеха походов в Норвегию и во Францию и коренного изменения стратегической обстановки. Лучше всего было бы заключить мир. Это должно было быть целью всякого истинного государственного деятеля и пошло бы также на пользу тому человеку, который всегда стоял за то, чтобы не вести войны против Великобритании (не говоря уже о пользе «его» народа). Однако серьезной попытки заключить мир сделано не было; полупредложение, содержавшееся в речи, произнесенной в рейхстаге 19 июля 1940 г., не давало никакой возможности открыть переговоры. Весьма сомнительно, удалось ли бы это с помощью более искусных средств, ибо занятием остатков чешского государства весной 1939 г. Гитлер проиграл слишком много политического капитала. Да и Италия являлась фактором, затруднявшим такое решение вопроса, а руководимая Черчиллем английская политика не была конструктивной и знала лишь одну цель войны: уничтожить национал-социализм и милитаризм. Подлинно мирное предложение, щадящее Францию, по крайней мере показало бы, что в Германии не хотят войны с Западом и сознают свою ответственность перед Европой.

Но раз уже не было предпринято попытки достигнуть мира путем переговоров, то оставалось только принудить к нему Англию средствами войны. С чисто теоретической точки зрения открывались следующие возможности (или частичные комбинации их):