Коллекционер уродов (СИ) - "БоЖенька"

— Это больно?

— Скорее некомфортно, — честно ответила она и потрепала волосы Галке.

Ева поглядела на Влада и уже с большим нажимом сказала:

— И утомляет.

Хозяин хорошо понимал намеки, а потому поторопился оставить Еву отдыхать.

Галка намеки не понимала вовсе, а потому довольная осталась лежать на груди Евы.

Они валялись вместе в тишине. Казалось, обе хотели бы что-то сказать. Но молчали.

Ева пялилась в потолок, задумчиво накручивала на палец прядку волос Галки. И думала, наверное, о том как ей тяжело и грустно.

А Галка спрятала лицо в сорочке подруги и только делала вид, что думает. Сама лежала, уткнув нос, и наблюдала как смешно вздываемтся беременный живот, когда Ева дышит.

Наверное, Галка ждала, что вот сейчас они поговорят откровенно и неловкость между ними уйдет. Но не знала с чего начать.

А потому только слушала, как на улице тоскливо стекочат кузнечики, и как из окна вкусно тянет прохладным ночным воздухом. Мрачный ветер перемешивался с копчёным запахом растопленной бани и сытно в ноздри бил.

От изголовья тянулся приятный запах свежей древесины. Это Галка недавно пробовала свои силы в столярном мастерстве и вырезала для подруги новую спинку кровати.

Она очень усердно шкурила каждый излом узора, чтобы ни единая щепка не попалась в занозу. Кто бы ещё сказал тогда, что изделия можно покрывать слоем лака.

Галка не знала, а потому узкий невысокий бортик имел очень светлый оттенок топлёного молока и источал слабый древесный запах. Изредка, среди прожилок можно было почувствовать горький смоляной. Но Галке он не нравился.

Во всей комнате Евы было очень немного вещей, запах которых удовлетворял Галу.

А с тех пор, как Ева увлеклась ботаникой, под потолком стали висеть пучки засушенных трав тимьяна, мяты, петрушки, кинзы.

Галка косилась на них с нелюбовью.

Лютый интерес вызывал разве что сундук Евы. Там прятались запахи начищенной кожи ремня и сумки. Смазанного железа украшений. И спертый грибной душок от любимых книг Евы.

— О чем ты думаешь? — спросила Ева, и Галка вмиг замерла, хвост перестал медленно вилять. А ведь она и не заметила, как развеселились от мысли, что в очередной раз разграбит все добро из сундучка.

— Ни о чем.

— Хочешь почитать второй том? — заискивающе уточнила Ева, и хвостик Галки забарабанил весело по перине.

— Хочу. Только сначала, — Гала приподнялась на локтях, чтобы заглянуть в глаза Еве, — я хочу, чтобы ты перестала думать, что от нас избавиться могут.

— Теперь уж точно нет, — Ева засмеялась искренне, — с двумя-то детьми.

— Я серьезно…

— Галя, ты должна понимать, у всех свои мотивы. Я, например, ни в чем не хочу нуждаться. А Владимир одинокий и странный. Поэтому и собирает себе такое же окружение.

Галка заложила уши. Поджала хвост. Она-то знала, почему на самом деле хозяин их ютит. Но отогнала эти мысли как наваждение.

— Ага, настолько хотела не нуждаться в деньгах, что выбрала беднеющего господина.

Ева ущипнула подругу беззлобно и они засмеялись обе.

— Я думаю, мы все, неважно насколько странные и уродливые, просто хотим близкого человека рядом, — Галка попыталась было напустить серьезности, но тут же сдалась, — хорошо, что его можно родить.

И они окончательно развеселились. Ева постаралась было ткнуть Галку снова, но та прыжками увернулась. Свалилась с кровати.

— В сундуке второй том, — улыбнулась Ева. И у Галы загорелись глаза.

Ночь пролетела незаметно. Ева, утомленная чтением, позволила себе дрыхнуть хотя бы до полудня.

Так что на завтрак явились в сокращенном составе. Гала по обыкновению села во главу стола напротив хозяина. Сбоку расположилась учительница.

Все было так привычно. Как когда-то совсем давно.

Но что-то неуловимое в воздухе переменилось. И было ясно, как прежде уже никогда не будет.

Гала смотрела не мигая на Влада. Спокойно, отрешенно. Не притрагивалась к еде. Спросила как бы невзначай:

— Для чего Вы уродов собираете?

А Влад ссутулился над тарелкой, ел медленно, вдумчиво.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Только Рада Адовна напряглась, всполошилась. Взгляд сокрушенный метала то на Галку, то на хозяина. Явно, что обоих поддержать хотела, успокоить. Заступиться. Но не нашлась ничего сказать.

И Влад молчал. Лишь Галка не унималась:

— Искали возможность побороть великий жар? Хотели нас в жертву принести?

Хозяин отставил тарелку. Поднял усталый взгляд.

— Я не намерен был устраивать жертвоприношения, — и сказал так открыто, так честно, что Галка не сомневалась — не лжет.

— Но взяли из-за потепления?

И Влад задумчиво, будто в бреду, закивал.

— Что же тогда делать хотели? Как мы помочь должны были с жаром?

Окончательно хозяин поник, только пожал плечами.

— Значит, Вы ничего не решили.

Дежавю.

— Я не могу осуждать Вас, Влад, — Галка потупила взгляд сама, — понимаю, что взрастило Вас таким. Рядом с матерью, которой невозможно угодить, ты либо слишком стараешься, либо не делаешь ничего вовсе. И признаюсь, Вы мне нравитесь больше, чем Ваш брат.

Влад улыбнулся. Но грустно, тоскливо.

— Только нам все равно нужно что-то сделать, чтобы жар унять. Мне было дано видение… Светлая пещера, а в ней статуя крылатая и два коридора.

— Это горный храм, — вступилась Рада Адовна.

— Нужно зажечь огонь у подножия Богини. Так было в видении.

Галка умолчала о жертвоприношении и о самосожжении. В сущности, попросту не знала как об этом сказать.

— Для чего? — уточнил Влад. Но Гала не ведала, развела руками.

— Таково видение. Это хоть что-то, что я могла бы сделать.

— Я проведу тебя, — ласково отозвалась учительница. Она положила свою теплую ладонь, поверх руки Галы, успокаивая.

— Значит решено, — Галка в ответ похлопала руку женщине, и принялась с аппетитом за еду.

Решено.

Отправились на следующий же день. Даже не собирались особо. Галка переживала только, что может не вернуться. Бросить свою стрекозу. Но утешало, что оставались те, кто мог о ней позаботиться. И Гала уверена была в благополучии Светы.

Ведь и в храм этот горный, она только для благополучия близких направляется.

К удивлению, путь был близкий. Всего два дня верхом.

Хоть и растянулись эти пару дней в патоку утомляющую от назиданий Рады Адовны.

— Ох, Мрак печалится, — сетовала учительница, кутаясь от капель мелких, — скоро будем на месте, укроемся от дождя. А ведомо тебе, от чего грустит Бог тьмы?

— А-а, — Галка только подгоняла лошадей, устало закладывая уши.

От горы, казалось, были лишь скалы. Возвышение было очень условным и несильным. И хотя, храм по обыкновению высился над всеми иными зданиями, был вовсе не высок. И серпантин к крепости крутым не был.

Когда добрались, дождь уже зашелся в истерике. Бил крупными каплями, барабанил по лужам.

А в храме было сухо, тепло и пронзительно пусто. Огромные пространства, от которых эхом отдавался любой звук. И люди почти не сновали по круглым залам и узким коридорам.

— Нина Инновна, — представилась одинокая старая жрица, которую они умудрились найти. Но только указав на проход к статуе, старушка снова поторопилась исчезнуть.

Галка прыснула в кулак незаметно, и улыбчиво поинтересовалась:

— Чего это они?

— Недобрый ливень, — пояснила Рада Адовна, — боятся бойни на небе.

Она опять за свои сказки.

— Разозлиться может верховная Богиня, бить по облакам Мрака, разгонять тучи.

И пока учительница решила осушить их плащи, найти еды и комнат для ночлега, Галка в пещеру вошла.

Все внутри было не так, как Гала запомнила. Украшены стены и пол, обложены подушками, тканями, цветами. И всюду свечи как подношение Богине стоят. Светло, уютно.

Статуя тоже отличалась. Вроде на том же месте стояла, что и во сне. Но не золотая, а из камня будто. И поза у нее не могущественная.