Доброй ночи, мистер Холмс! - Кэрол Дуглас

– Ну так попросите его вернуть.

– Как все просто, мисс Адлер. После неоднократных намеков именно это я и сделал. Флорри отказалась.

– Отказалась? Итак, подведем итоги. Крестик по праву принадлежит ей, а стоит он недорого. Я правильно вас поняла?

Поэт кивнул.

– Вам не приходило в голову, – с невозмутимым видом продолжила Ирен, – что очаровательная Флоренс не желает расставаться с вашим подарком потому, что все еще испытывает к вам нежные чувства?

– Первым делом меня посетила именно эта мысль, – кивнул поэт, – и я готов был с уважением отнестись к ее чувствам. Однако всякий раз, когда я пытался объясниться с Флорри, она в силу непонятных для меня причин уходила от разговора. Крестик очень мне дорог – он память о прошлом, а поскольку Флорри больше мне не принадлежит, вполне естественно, я желаю получить его назад. Она вроде бы с не меньшей силой должна хотеть его мне вернуть, и тем не менее я наблюдаю совершенно иную картину. Ее отказ представляется мне очень… странным.

– И чего же вы от меня хотите?

– Поговорите с Флоренс. Попытайтесь хотя бы выяснить, почему она отказывается возвращать крестик. Если я не получу его назад, то, по крайней мере, буду знать причину ее поведения.

– А не слишком ли много вы требуете, мистер Уайльд? Хорошо, я займусь вашим делом, однако вы должны понимать, что, по большому счету, Флоренс не обязана ничего объяснять.

– Разумеется. – Поэт встал и, взяв ладонь Ирен в свою руку, склонился перед моей подругой в глубоком поклоне. – Я буду вам крайне признателен.

– Почему вы обратились за помощью именно ко мне?

– У вас на редкость острый ум. Думаю, из вас получилась бы великолепная поэтесса. Вы видите людей насквозь, однако в отличие от нас, стихоплетов, отнюдь не спешите поведать о человеческой природе всему миру, предпочитая использовать знания для достижения своих целей. Кроме того, вы крайне любознательны. Я слышал, как вы расспрашивали о Нортоне. Такое впечатление, что вы способны говорить о чем угодно и с кем угодно. И при всем при этом вы – американка.

– Да, я американка. – Ирен подала поэту пальто и проводила его до дверей: – Я займусь вашим делом и, как только будут результаты, немедленно вам сообщу.

– Хлыщ! – пропела я из своего угла, как только за нашим гостем закрылась дверь. – Ну и как ты собираешься разговаривать о крестике с Флоренс Стокер? Да, кстати, и как Оскар собирается расплачиваться с тобой за работу? Комплиментами и букетами?

– Расположение Оскара Уайльда стоит гораздо больше чем тысяча фунтов. Не буду отрицать, человек он довольно напыщенный. Обрати внимание на его привязанность к Лилли Лэнгтри, которая во многом объясняется дурной славой, что идет об этой кривляке.

Ирен плюхнулась на диван и, откинувшись на спинку, замерла. В этой позе она особенно напоминала фотографии Сары Бернар или женские портреты кисти прерафаэлитов, сохраняя благодаря корсету великолепную осанку. Корсеты, в силу своей жесткости, крайне неудобны, и нет ничего удивительного в том, что Лилли Лэнгтри предпочитала их не носить. Однако Ирен держалась так, будто чувствовала себя в корсете вполне сносно.

– А как тебе ирландское тщеславие Уайльда? – фыркнула она. – Держу пари, Флоренс Стокер решила оставить у себя подарок Оскара отнюдь не из сентиментальности. Интересно знать, что за тайна здесь скрывается. И вообще, мне до смерти надоел этот дурацкий пояс мистера Тиффани! – взорвалась она, прижав ладонь ко лбу, словно ее мучила головная боль. – Я так и знала, что окажусь в тупике. Страшно не хочется признаваться в том, что оплошала, – угрюмо добавила она, – вот только что мне остается делать? Он скоро уезжает.

Сетования моей подруги прервал стук в дверь. Открыв, я обнаружила на пороге хозяйскую дочку Софию, напоминавшую мне маленького кролика.

– Там внизу джентльмен… Он просил вам передать вот это.

Взяв в руки визитную карточку, я подошла к камину, в котором догорало пламя.

– Как… как странно!

– Еще один гость? – взорвалась Ирен. – Я этого не вынесу. Поэт и так вымотал мне все нервы. Кто бы он ни был, пусть убирается прочь. Какое хамство приходить в гости без предупреждения!

– Я, конечно, могу написать на визитке, что ты не принимаешь, и попросить Софию вернуть ее гостю, однако, боюсь, больше мистер Нортон к нам не придет…

– Вот и славно. Пусть катится к черту… Мистер Нортон?! – Ирен резко села, хотя я всегда считала, что проделать подобное в корсете, мягко говоря, весьма затруднительно. – Боже всемогущий! София, дитя мое, передай мистеру Нортону, что он может подняться к нам. Нелл, что написано на визитке? – Не дожидаясь моего ответа, подруга подскочила ко мне и вырвала карточку у меня из рук.

– Только фамилия и адрес, – промолвила я.

– Темпл[17]. Он адвокат, тот самый!

– Если ты обратишь внимание, на обратной стороне он написал, что желает тебя видеть.

– Почерк резкий, отчетливый… Никаких признаков немощи. Значит, старый Нортон достаточно бодр. И почему никто о нем не знал? Зачем он явился ко мне? Живее, Нелл, мне нужен беспристрастный свидетель. Давай, моя хорошая, спрячься за занавесками. Будешь записывать все, что слышишь, я сейчас слишком устала, и мой ум притупился. Сиди тихо как мышка. Будешь моими ушами. Кто знает, может, мне и будет чем порадовать мистера Тиффани. Вот так удача!

– Я не хочу подслушивать! – пискнула я из-за занавесок, приглушивших мой голос.

Тут в дверь громко постучали.

Прежде чем Ирен успела открыть, в дверь загрохотали снова. Затем я услышала, как щелкнул замок и скрипнула задвижка. Потом воцарилась тишина. Мне показалось странным, что у старого Нортона, принимая во внимание его почтенный возраст, еще остались силы так громко барабанить в дверь.

– Мисс Адлер? – рявкнул глубокий мужской голос.

«А он, вдобавок к завидному здоровью, еще и вспыльчив», – подумала я.

– Это я… – сдавленным от удивления голосом промолвила моя подруга. – Заходите, мистер Нортон.

Не успела она договорить, как я услышала звук тяжелых шагов, немного приглушенных нашим тоненьким ковриком. Я представила пожилого полного краснолицего джентльмена с седыми бакенбардами и выпирающим пузом. Одним словом, папа Вильям из известного стихотворения[18]. Этот образ, достойный произведений Диккенса, являлся исключительно порождением моего воображения, поскольку гостя я видеть не могла. Я приникла ухом к занавеске.

– Похоже, мой визит вас удивил, – заметил джентльмен.

– Честно говоря, да. Не желаете присесть?

– Не вижу в этом необходимости. То, что я пришел сказать вам, мисс Адлер, не подразумевает всяких лишних церемоний. Если желаете, можете сесть. Думаю, вам это понадобится.

– Пожалуй, – тихо проговорила Ирен.

Я едва могла узнать свою подругу. До меня донесся шелест юбок – Ирен решила последовать совету гостя. Мистер Нортон принялся мерить гостиную шагами. Я видела, как поблескивают его ботинки в свете мерцающих углей в камине.

– Чем обязана? – спросила Ирен.

– Вашими чертовыми расспросами. Тем, что вы лезете в дела моей семьи.

– Дела вашей семьи?

– Не пытайтесь отрицать, что вы каждого встречного-поперечного расспрашивали о неком Нортоне. Только пламя улеглось, а вы снова ворошите угли! Я не позволю вам опять раздуть скандал. Предупреждаю: я адвокат и знаю, как обходиться с людьми вашего сорта.

– И о каком же именно сорте идет речь, мистер Нортон? – уточнила Ирен на удивление спокойным голосом.

– Насколько я понимаю, о театральной братии. Впрочем, это не имеет никакого значения. Мне плевать, кем вы работаете, хоть тряпичницей. Я требую, чтобы вы немедленно прекратили лезть в дела нашей семьи.

– Лично мне не все равно, кем я работаю, мистер Нортон. Я, между прочим, певица и актриса.

– Совсем как Лилли Лэнгтри, – фыркнул он.

– Она дилетантка. Я профессионал. И я не рекламирую мыло.

– Да мне все равно, чем вы занимаетесь, главное, не суйте нос в мою жизнь. А так – хоть на неоседланной лошади скачите, распевая «Янки-дудль», мне какое дело.

– Кроме того, – продолжила Ирен, не обращая внимания на тираду мистера Нортона, – я действовала по заданию одного агентства, поручившего мне навести кое-какие справки. Быть может, именно в этом качестве мои действия потревожили вас.

Гость перестал мерить шагами гостиную и замер:

– Вас наняли, чтобы выяснить подноготную моей семьи? Поверить не могу!

– Думаете, я согласилась копаться в вашем грязном белье из альтруистических соображений? Естественно, за такие услуги полагается платить, – фыркнула Ирен.

Я с легкостью смогла представить, как полыхают от гнева щеки моей подруги, и мне даже стало жаль старого Нортона.