Напишите про меня книгу - Шихабудин Микаилов

– Через два часа я буду гулять с собакой в парке возле МГУ, давайте продолжим наш разговор. Вам позвонит Сергей, мой помощник. Скажет, куда и когда приехать.

Карим вышел из кабинета, достал из кармана носовой платок и, улыбнувшись секретарю, вытер пот со лба.

Как ни торопился Карим, но на 10 минут все-таки опоздал. Дворникова ростом под метр девяносто была видна за километр. Огромный дог посмотрел на Карима с неприязнью и тут же отвернул надменную морду.

Они шли по скверу, и Карим вдруг увидел, как же удивительно красивы эти яблони, растущие по обе стороны дорожки. Одни яблоки еще держались на ветках, другие успели упасть и легли под деревом ровным зелено-желтым ковром.

– Швейцарские шоколадники стоят в планах по возврату долгов на апрель 93-го года. Я вообще не уверена, что они получат свои деньги. Наша экономика на грани дефолта.

– Я понимаю. Скажите, моим друзьям совсем не на что рассчитывать?

– Ну почему же. Сегодня баррель нефти стоит на мировом рынке шесть с половиной долларов. Если в ближайшее время он вырастет хотя бы до двадцати пяти, мы начнем выплачивать наши долги западным фирмам. Мы же не враги самим себе. А если не вырастет… на возврат смогут рассчитывать не все.

– Хорошо, давайте в открытую. Мне предложили два процента с трети общей суммы долга. Это выгодно стране. И мне тоже. Вы можете помочь?

– Я знаю, что вам предложили, молодой человек. Слушайте меня внимательно. Скажите ему, что он получит не треть от суммы всего долга, а две трети. Всего 240 миллионов. Два процента со ста двадцати двумя равными частями пойдут на ваш счет и счет Нилова. Пять процентов со следующих ста двадцати нужно перечислить по этим реквизитам (Дворникова достала из кармана спортивной куртки бумажку). И не смотрите на меня так. Это не мой счет. Я не утверждаю, что работаю за идею, но слухи о моей жадности сильно преувеличены.

– Так. Что от меня требуется?

– Пригласить в Москву того, кто обладает правом подписи на документах с оригиналами всех контрактов.

– Скажите, как скоро можно рассчитывать на первые выплаты швейцарцам?

– Если все документы в порядке, от 70 до 90 дней.

Карим посмотрел на Дворникову снизу вверх. В эту минуту она казалась ему почти богиней. И счастливому депутату, только что ступившему на путь рядового российского коррупционера, стоило больших трудов сдержать себя и не броситься к ней на шею с поцелуями благодарности. Но она была так увлечена своей собакой, что Карим сразу понял: существа ближе и роднее, чем этот дог, для нее на этом свете нет и уже никогда не будет.

Ройтмайер примчался на следующий день. Почти месяц гоняли швейцарца и его помощников по кабинетам российского Министерства финансов и еще трех серьезных учреждений с ядерными боеголовками на проходных. Наконец, 4 ноября Ассоциация швейцарских производителей шоколада – USPS получила первые 95 000 000 долларов США из 240 оговоренных в долговом соглашении, подписанном с российской стороны первым заместителем Председателя Правительства РФ Е.С.Дворниковой и со швейцарской президентом Ассоциации Ш. Ройтмайером.

О том, что он стал миллионером, Карим узнал накануне Дня милиции. Ему позвонили и сообщили, что некая строительная компания с Мальдивских островов на основании международного контракта YF-210/92 перечислила на его счет в женевском банке 1 200 000 долларов.

Что испытывает человек, у которого с утра за душой была только служебная квартира и зарплата депутата в 320 долларов в месяц, узнав к полудню про солидный счет в швейцарском банке?

Первое, о чем подумал Карим: «Если бы не эта сволочь Нилов, денег было бы в два раза больше». Второе, о чем подумал Карим: «Черт с ним, с этим Ниловым. Через год на моем счету должно быть в пять раз больше. Технологию я теперь знаю». И, наконец, третья, самая глубокая в этот день мысль Карима: «У кого бы занять долларов пятьсот, чтобы как следует нажраться по такому случаю!?».

Но нажраться у Карима не получилось. Позвонила Алина.

– Маме плохо. Весь день у нее болела голова, а сейчас она говорит, что у нее болит все тело. Приезжай скорее.

Карим рванул домой. По дороге он позвонил Кахе-Кахаберу Константиновичу Чихрадзе, одному из лучших невропатологов Москвы, назвал адрес, описал симптомы. Тот приехал раньше, и, когда Карим вошел в квартиру, Каха уже собирался уходить.

– Приступ я ей снял, но нужно серьезное обследование в клинике. Нет, нет, дорогой, никаких «посидим-выпьем». У меня сегодня дежурство в Склифе. Как-нибудь в другой раз.

Карим прошел в спальню, взглянуть на жену. Она спала. Последние недели Карим часто представлял себе, как он придет домой, пройдет в гостиную, сядет в кресло и тихо, но торжественно скажет Карине, что отныне для них нет ничего невозможного в этом мире.

Не получилось.

В семь утра Карима вызвали в Кремль. Борис Николаевич в 11 должен был вылететь в Грозный, и Карима включили в комиссию по урегулированию чеченского вопроса. Уже несколько месяцев бывший полковник ВВС Советской Армии Джохар Дудаев требовал независимости для чеченского народа. На прошлой неделе в чеченской столице дошло до стрельбы. Ельцин был возмущен, он вызывал Дудаева в Москву, но мятежный полковник лететь к нему не собирался.

– Тогда я сам полечу в Грозный и привезу его в Москву в наручниках. Тоже мне – борец за свободу, понимаешь, – стучал по столу Борис Николаевич.

В последний момент Президента отговорили от поездки и послали в Грозный согласительную комиссию во главе с вице-президентом Руцким. Через два дня эта комиссия вернулась с Кавказа ни с чем. Прямо из аэропорта Карим поехал домой и застал жену в отличном расположении духа.

– Я сегодня весь день по ГУМу гуляла. Посмотри, что я тебе купила. – Карина стала вытаскивать из пакетов яркие шмотки.

Карим решил для себя, что если жена целый день ходила по магазинам, значит, со здоровьем должно быть все в порядке. А то, что произошло с ней три дня назад, – просто результат накопившейся усталости. И он, наконец, объявил Карине, что теперь они «простые российские миллионеры».

К следующей весне, фактически за неполные шесть месяцев, Карим осуществил еще три, как он выражался, «операции» – две с немцами и одну с испанцами. Они принесли Кариму «всего» четыреста пятьдесят тысяч. Ежемесячно он летал в Женеву, снимал определенную сумму и в обычном кейсе привозил валюту в Москву. Дипломатический паспорт оберегал Карима от проблем на границе, а его ежедневные потребности росли в геометрической прогрессии. Когда муж приехал домой на новеньком «Porsche» ярко-красного цвета, Карина, до сих пор молчавшая, сорвалась:

– Выпендрежник несчастный, неужели нельзя было купить машину скромнее? Ты что думаешь, люди ничего не понимают? Мне надоели твои дешевые сельские понты! – впервые в жизни она говорила с мужем так резко.

Карим ничего не ответил. Он понимал – жена права. Но бороться с собственными амбициями сил и желания уже не было. Пропал интерес к работе в парламенте. Документы, которые раньше Карим готовил два, а то и три дня, теперь вылетали из-под его пера за сорок минут. В пленарных заседаниях он вообще не участвовал. Зато в пятницу, субботу и воскресенье кутил. Причем московские ночные клубы его уже не устраивали. В четверг вечером он ночным рейсом летел в Лондон, а в воскресенье возвращался в Москву уже из Парижа или Брюсселя. В Администрации Президента ему, прогулявшему очередной рабочий день, уже неоднократно делали замечания непосредственные начальники, но, зная отношение к нему Старшего, просто выгнать не решались.

Карина, устав бороться с таким поведением мужа, сменила тактику. Каждый понедельник, рано утром, пока пьяный Карим сопел в своей пастели, она залезала к нему в портфель и вынимала оттуда когда три, а когда и пять тысяч долларов. Во второй половине того же дня он просыпался, угрюмо брел в ванную, приводил себя в порядок и уходил якобы на работу. Пропажи денег он не замечал, потому как никогда не помнил, сколько потратил накануне. Таким образом Карина скопила восемьдесят тысяч и тогда, вызвав в Москву отца, с его помощью купила двухкомнатную квартиру в новом доме недалеко от станции метро «Университет». Оформила недвижимость она на себя, а документы передала отцу, и тот увез их с собой в Дагестан. Эта покупка не принесла Карине никакой радости. Наоборот, когда последние формальности в регистрационной палате были улажены, она разревелась.

Низам лишних вопросов не задавал, он во взаимоотношения дочери с зятем никогда не лез, хотя не мог не видеть, что в их семье что-то не так. Люди взрослые, – считал Низам, – сами разберутся.

– Он тебя не обижает? – спросил он, когда Карина успокоилась.

– Нет, папа, все нормально. Просто я перенервничала с этой новой квартирой.

Сациви

Отчет о поездке.

Страница 8.

…Население Грузии почти открыто выражает недовольство существующим режимом. В обществе заметно разочарование в идеях грузинского национализма Гамсахурдия. Сам президент в общении с членами парламента, представителями СМИ растерян и деморализован.