Командировочные расходы - Николай Бенгин

– Ты в порядке, Штим? – повернувшись спиной к командору, Биллинг заглянул Штимеру в глаза. – Можешь говорить?

– Нормально, – прохрипел есаул, сунул пистолет в кобуру и, держась за Биллинга, осторожно уселся прямо на дорожку. Тошнота прошла, в ушах уже не звенело, только пот холодными струйками стекал по лицу. Прикатил и стал рядом санитарный робот. Есаул почувствовал холодное прикосновение датчиков.

– Гемодинамический криз, – бодро сообщил робот, – нарушение церебрального кровообращения, требуется немедленная поддержка, – он развернул носилки и ловко подсунул их под Штимера.

– Что-то случилось? – осведомился командор, наблюдая, как робот хлопочет над неподвижным есаулом. Он некоторое время ждал ответа, но даже Петр промолчал. Робот вкатил Штимеру несколько инъекций и перевел носилки в полусидячее положение.

– Дырки голимые, – выговорил есаул почти нормальным голосом, пытаясь нащупать в кармане сигареты, – так можно и концы отдать.

– Какой прогноз, санитар? – торопливо обратился к роботу командор.

– Общая нормализация через девяносто – девяносто пять секунд. Рекомендованы сон или пассивные водные процедуры. В ближайшие сутки следует избегать стрессов и больших физических нагрузок.

– Все в порядке, – сообщил командор Штимеру, – через пару минут можете вставать, а пока послушайте меня. Помимо вас, на корабле очень много влиятельных и вместе с тем раздражительных персон. В мои обязанности входит постоянное поддержание атмосферы любви, добросердечия и порядка на этом Уровне, поверьте – это совсем не просто. Кроме того, в силу определенных причин зона моей ответственности существенно расширилась – теперь в нее входит не только Третий, но и Четвертый уровень. Таким образом, я уже не смогу столько времени уделять связанным с вами проблемам и убедительно прошу по возможности снизить свою активность, по крайней мере до конца полета…

Биллинг, вспомнив, как мучил его этот высокий тенор, кашлянул и аккуратно взял командора за локоть:

– Давайте отойдем.

– Что вы хотите мне показать? – нахмурился командор, тем не менее покорно следуя за инспектором.

– Вы видели, что произошло?

– Что?

– Вы видели «глаз»?

– Глаз?

– Скажем так: мы четверо видели некий летающий объект, похожий на большой глаз.

– Где?

– Здесь, черт побери!

– Вот как? Здесь? Расскажите подробнее.

Биллинг тяжело вздохнул и вкратце описал, что произошло. Командор некоторое время молча глядел вверх, потом тоже вздохнул.

– А теперь «глаза» нет? – осведомился он. – Улетел и никто его больше не видел?

– Байкеры видели, я же говорю – один из них прямо в него врезался.

– Байкерам над Аллеей летать запрещено. Они знают и все равно нарушают это правило. Они теперь что угодно наврут. При всем уважении, могу сообщить, что слышал эту историю уже много раз.

– Про «глаз»?!

– Не обязательно. Некоторые гости нашего лайнера склонны видеть много необычного вокруг себя. Часто это тревожит их. Одни видят летающие объекты, другие – нелетающие. «Глаз», в общем, довольно распространенный образ, хотя, гм-м… как правило, не столь агрессивный, сколько преследующий… Знаете, почему на корабле нельзя связаться с капитаном просто по телекому, а вместо этого оборудована специальная каюта связи, да еще в самом дальнем углу Четвертого уровня?.. Вижу, что догадались.

– Да, но меня не устраивает ваша версия о массовых галлюцинациях.

– Санитарный робот не зафиксировал следов наркотика у вашего коллеги. Если бы на него воздействовали психотропным или иным вредным излучением, мы бы, безусловно, зафиксировали и установили источник. Но ничего такого нет. Я вижу группу агрессивно настроенных полицейских с одной из удаленных и не самых влиятельных в политическом смысле планет. К сожалению, вы не только вооружены недопустимо мощным оружием, но и охотно пускаете его в дело. Я искренне, хоть и слабо, надеюсь, что в дальнейшем вы будете распоряжаться им более продуманно.

– Значит, так, неуместные высказывания в адрес моей планеты можете оставить при себе, – рассердился Биллинг. – Понятно, что помощи от вас – никакой, но не вздумайте мешать!

– Угрозы командору со стороны гостя – серьезное правонарушение.

– Оскорбление патриотических чувств гостя со стороны командора наверняка – тоже. Ну что, пойдем в суд или будем сотрудничать?

– Суд здесь я, – пожал плечами командор. – А вы можете подать жалобу. После полета. Насколько понимаю, у вас нет каких-либо чрезвычайных полномочий, и если вы еще раз поставите под угрозу благополучие других пассажиров, я как минимум ограничу ваши передвижения по кораблю до конца полета. Еще вопросы есть?

– У меня вот какой вопрос, – слегка сбавил тон Биллинг, – надо найти нескольких пассажирок вашего корабля. Как это проще сделать?

– Проще всего узнать это у них же по телекому, я ясно излагаю? А теперь прошу извинить, – командор решительно направился в сторону Штимера. Тот, с видом отдыхающего в шезлонге, сидел на санитарных носилках.

– Ну что? – благожелательно спросил он командора. – Успели поговорить с хозяевами триста третьей каюты?

– Они все еще не подошли. А вот профессор Стайн со Второго уровня просил вас срочно связаться с ним через личный канал, – командор протянул Штимеру мнемокристалл. – Сумеете подключить?

– Разумеется, – Штимер быстро приложил кристалл к браслету и стал набирать нужный код.

– В таком случае не буду мешать и еще раз прошу быть осмотрительней, – командор холодно кивнул Штимеру и удалился.

– Вот, Бил, – проговорил есаул, не переставая тыкать пальцем по браслету, – когда я с командором поговорил, он милым стал и ласковым. А после тебя – недобрый какой-то… О! Получилось… Профессор, это Штимер.

– Штимер, у вас все нормально? – разнесся профессорский бас. – Можете говорить свободно?

– Минуту, – Штимер убрал громкий звук, бодро встал с носилок и отошел в сторону, – слушаю.

– Есаул, к сожалению, я пока не знаю, что произошло, – быстро заговорил Стайн, – но Лис в коме и прогноз сомнителен. Диагностирован неврологический шок. Психотропных и прочих воздействий не зафиксировано, но его нашли с пистолетом в руке. Собственно, он и сейчас его держит. Лис никогда не вынимал оружие без дела. Вам все понятно, есаул?

– Когда это случилось?

– Девятнадцать минут назад. К сожалению, вы давно не выходили на связь. У вас все нормально?

– Ну, как сказать. Мы тут, на Алее Снов, видели что-то такое в воздухе, похожее на большой глаз. Оно лопнуло потом, как пузырь, но вот пока не лопнуло – мне совсем худо было. Сейчас только оклемался.

– Диагноз?

– Что-то там с церебральной гемодинамикой, я не понял.

– Угу. Если еще этот «глаз» увидите или хоть что-то подобное, стреляйте сразу. Это приказ.

– Хорошо.

– Вы сказали «мы увидели». Кто эти «мы»?

– Инспектор Биллинг и его помощники.

– Кто-нибудь пострадал?

– Да нет, плохо только мне стало.

Наступило молчание. Штимер представил себе профессора, с мечтательной миной на лице разглядывающего потолок. Пауза затягивалась.

– Когда пропал тот ваш лунит, – заговорил наконец профессор, – было решено, что штатный Б-контролер из летного состава «Лотоса» останется на Короне. Так что летим мы теперь с неполным экипажем, Лис в коме, и, стало быть, вы – единственный здоровый контролер на борту. Имейте в виду.

– А вы?

– Я не контролер, мне не положено. Все. До связи. Ищите своего Философа.

– Подождите, профессор, а где Ольга?

– Либо все еще в каюте связи с капитаном, либо около Лиса. Это все на Четвертом уровне.

– Ясно. До связи.

Штимер неторопливо подошел к остальным. Биллинг и оба помощника стояли, задрав головы кверху. Петр так широко раскрыл рот, что туда вполне мог заскочить какой-нибудь неосторожный летающий объект. Штимер на всякий случай тоже глянул вверх.

– Вы похожи на кружок юных астрономов, – заявил он.

– Вот прозеваем «глаз», будут тебе астрономы, – проворчал Биллинг.

– Значит, так, – посерьезнел Штимер, – возможно, такая же штука пару минут назад завалила одного парня. Ты его видел, – повернулся он к Биллингу, – ассистент профессора Стайна. Есть мнение, что по этому «глазу» надо стрелять без предупреждения. Все ясно?

– Мне ясно одно, – заявил Биллинг, – Петр прав. Никому из нас не стоит бродить в одиночку, в том числе и тебе. Всей гурьбой маршировать тоже не обязательно. Поэтому делимся. Со мной останется Гро. Петр, ты пойдешь с есаулом. Вопросы есть?

– Ладно, я не против, – улыбнулся Штимер, – а вы далеко собрались?

– На «Небеса». А ты?

– Гм, ну… Сам знаешь, надо потолковать тут с одним пассажиром.

Глава 5

Бывает, что все удается. Не пугайтесь, это пройдет.

(Ж. Ренар[8])

Аллея Снов, как узкая драгоценная лента, свободными извивами пролегла через всю середину Третьего уровня. Если смотреть с нее в сторону бухты, то слева за Театральной площадью у самого подножья Олимпа можно увидеть Большой стадион, справа – переплетение длинных гирлянд разноцветных и пышных торговых рядов. Впереди до самой набережной тянется зона детских, не совсем детских и совсем недетских аттракционов, позади – Сад водопадов, где прямо в зенит возносится белая колонна подъемника на «Небеса». И со всех сторон Аллею окружает множество ресторанов на любой вкус, баров и трапезных на все случаи жизни, но вот на самой Аллее нет ни одного заведения для борьбы с голодом. Осознав, наконец, этот факт, есаул перестал метаться вдоль особняков, присел на лавочку и нахмурился. Он нервничал и никак не мог сосредоточиться. С одной стороны, ситуация приобретала все более скверный оборот, с другой – навязчивые мысли о еде мешали течению оперативно-розыскной мысли. Петр молча пристроился рядышком и с рассеянным выражением глядел в голубые дали залива. Издалека, не прерываясь даже на рекламу, звучала знаменитая классическая мелодия, а пассажиры неспешно прогуливались по Аллее с таким сытым видом, что Штимер, наконец, решился.