Ненавижу любить тебя - Алиса Ковалевская

дольше я говорила, тем сильнее он хмурился. И игрой это не было.

Я замолчала, поняв, что он действительно не улавливает, о чём я. Та самая гостиница, в которой снял мне номер отец во время школьной экскурсии. Но только какое к этому отношение имеет Кирилл? Не он ведь бронировал номер, а организаторы шоу.

И опять я чувствовала себя абсолютной дурой. Спасала только мягкая кошка. Иначе ко всему прочему некуда было бы деть руки.

– Не обращай внимания. – Я отложила кошку на тумбочку и принялась расстёгивать пальто.

Кирилл вдруг оказался так близко, что я замерла на вдохе. Коснулся тыльной стороны моей ладони и медленно провёл до кончиков пальцев. Глядя в глаза, продел пуговицу сквозь выемку. За ней следующую, и так до конца, пока пальто не оказалось расстёгнутым. Губы приоткрылись сами собой, но слов не было. Мы смотрели друг на друга, и его зрачки становились всё больше, а глаза – темнее.

Мягко он дотронулся до моей скулы, погладил и убрал от лица волосы. Я сглотнула. Пальто поползло вниз по плечам. Сняв, Кирилл бросил его на тумбочку, и оно накрыло плюшевую кошку.

– Чтобы не подсматривала? – спросила я шёпотом.

– Да, – серьёзно, пронизанным сиплыми нотками голосом ответил он.

Взгляд впился в мой рот. Запоздало до меня дошло, что я только что облизнула губы. Кирилл опять погладил меня по лицу – сперва подушечками пальцев, потом тыльной стороной.

Кто этот мужчина? Точно не мальчишка, которого я отшила на выпускном. Или, наоборот, как раз он?

– Ледяная девочка… – Кир опустил руку до бедра. – Тебе это идёт.

– Что идёт? – переспросила я сбивчивым шёпотом.

Он усмехнулся самым уголком губ. Не ответил. Вместо этого взялся за подол платья и потянул вверх. Я подняла руки. Волосы взметнулись и опять рассыпались по плечам под горящим взглядом Кирилла.

Что я творю? Зачем?

– Кир… – Я сделала было шаг от него.

Он подцепил край колготок и вернул меня обратно. Горячая ладонь легла на талию, на голую кожу, и по телу побежали мурашки.

– Ты обещала быть самой лучшей невестой… – Он медленно повёл ладонью к груди. – Так будь ею, Карина.

Его голос обволакивал, взгляд заставлял отрешиться от собственных желаний, от своего «я». За один этот день я узнала о нём столько, сколько не узнала за всё время, что мы были знакомы.

Дотронулась до его живота. Мышцы под пальцами напряглись, по моему телу прошла ответная дрожь.

Вместо ответа я шумно выдохнула и пробралась под его рубашку. Кожа была тёплая, а сам он – словно высечен из камня. Литые мышцы, харизма и необузданная сила: вот чем он был здесь и сейчас.

Расстегнула нижнюю пуговицу рубашки, за ней ещё одну…

Кирилл ничего не делал и не говорил, только смотрел в глаза, и это заводило, заставляло руки трястись от нетерпения.

– Мы не обсуждали, что входит в обязанности лучшей невесты. – Я распахнула рубашку и сделала шаг к нему. Прижалась вплотную и, проведя по груди, посмотрела в глаза снизу вверх.

Он обхватил мои ягодицы. От его возбуждения моё собственное в секунду зашкалило. Сердце заколотилось.

– Почему ты всё время злишься на меня, Кир? – спросила, проведя по колючей щеке.

– Потому что ты меня злишь. – Он сжал руку и, глядя мне в глаза, поднёс ко рту. Не отводя взгляда, прикусил подушечку мизинца, безымянный палец посередине и средний у самой ладони. Подул.

Сердце зашлось галопом и упало в живот. Между ног дико заныло. А он продолжал. Лизнул ладонь и прикусил возле большого пальца. Ещё раз прикусил – уже сильнее. И вдруг резко обхватил меня за затылок.

Я капитулировала мгновенно. Впустила его язык, закрыла глаза и со стоном ответила на поцелуй. Кирилл хотел меня, и его желание стало моим собственным. Завладевшее мной, оно за считаные секунды превратилось в единственно важное. Я поглаживала шею Кирилла, его волосы и постанывала ему в губы. Грудь стала болезненной от жажды ласк, разумного не осталось.

Сняла с Кирилла рубашку и принялась хаотично гладить плечи. С каждым прикосновением меня лихорадило сильнее и сильнее. Он сдёрнул с меня колготки и трусики, расстёгнутый лифчик повис на одних лямках.

– Не такая уж ты и ледяная, – просипел в шею, целуя и покусывая.

Со стоном я запрокинула голову. Маленькие лампочки на потолке замелькали, закружились. Живот сводило от желания почувствовать Кирилла внутри, ноги подкашивались. Царапнула его спину, нашла пуговицу на джинсах.

Почувствовала усмешку Кирилла на шее. И вновь запрокинула голову, позволяя ему целовать себя. Он потёрся щекой. Боже! Закусила нижнюю губу, всхлипнула от прошедшейся по телу огненной волны.

Ледяная девочка?! Да какой, к чёрту, лёд?!

Кирилл провёл по моим плечам, и бюстгальтер упал к ногам. Тут же смял грудь. Перестал целовать и теперь смотрел на меня, сводя с ума обрамлённой серебристой зеленью бездной зрачков.

– Ненавижу тебя… – прошептала я, кусая губы. – Ты…

– Кто?

Пальцами он провел вдоль позвоночника. Вверх и вниз, до копчика. Положил ладонь на ягодицы. Рывок, и я вплотную к нему. Его член упёрся мне в живот.

– Кто, Кари? – Дыхание по губам.

Кто он, я не знала. Кто я – тем более. Потянулась к нему и поцеловала сама. Пропустила волосы через пальцы, прижалась всем телом.

Обхватив, он приподнял меня. Ноги перестали касаться пола, стены завертелись.

Дверь, темнота комнаты…

Под спиной оказались прохладные простыни. Кирилл навис сверху, упираясь рукой в постель возле моей головы. Один взгляд, короткий выдох. Коленом он раздвинул мои ноги и подался вперёд. Изогнувшись, я протяжно застонала.

– Да… Да… – сорвалось с губ.

Он проник на всю длину и остановился. Наполненная им, я задыхалась от возбуждения и неистового наслаждения. Приподняла веки и наткнулась на его взгляд. В полумраке комнаты глаза казались яркими, а лицо Кира – зловещим. На лоб его падали волосы, и я, дотянувшись, провела по пряди. Он подался назад и резко вперёд. Я снова изогнулась и вскрикнула. Захныкала с новым его движением.

Он качнулся во мне несколько раз и, дразня, не проникая в рот языком, поцеловал. Резко вышел. Стало пусто, почти что холодно. Почти что…

Кирилл

Смотрел на неё, а в башке крутился один мат. В темноте кожа казалась мертвенно-бледной, а глаза и волосы – чёрными. Её соски вызывающе торчали, а точёное тело на тёмно-синих простынях вызвало бы эрекцию у покойника. Мне до покойника было далеко, так что яйца просто разрывало.

Коснулся её живота. Карина тихо застонала, выгнулась, открыв мне шею. Её грудь приподнялась.