Детектив для попаданки (СИ) - Васина Илана

Включив навигатор, еду домой. По пути обдумываю сегодняшний день. Странная женщина. Ее прыжки от детской непосредственности к формальному, деловому тону не могут не удивлять. Впрочем, моя задача – справляться с ее детьми, а переживать за Ольгины тараканы – не моего ума дела. Настроение улучшается.

На этот момент я и не подозреваю, что сегодняшнее интервью мне еще аукнется. Причем весьма скоро!

Ну а пока у меня начинается типичная домашняя рутина работающей лошадки. Покупка продуктов. Готовка ужина. Уборка. Ожидание мужа.

За едой нам с Акимом опять неловко, но я больше не собираюсь с этим мириться, как за завтраком. Прятаться в своих страданиях, терзаться и бледнеть от переживаний – нет уж, увольте! Спрашиваю, когда состоится встреча с Владимиром. Тот небрежно пожимает своими широченными плечами. Еще неизвестно.

Интересуюсь между прочим, сможем ли мы сыграть перед чужим человеком роль любящей пары, если не способны за ужином даже нормально пообщаться? Похоже, эта мысль его слегка нервирует. Он хмурится и бросает на меня мрачный взгляд. У меня есть какие-то предложения?

Предлагаю оставить прошлое в прошлом и жить в настоящем. По крайней мере, до тех пор, пока Владимир не подпишет контракт. Акиму не нравится эта мысль. Это видно по тому, как тяжелеет и рвется его дыхание. Пальцы резко, до скрипа тарелки орудуют ножом, разрезая мягкие мясные волокна. Забыть некоторые вещи невозможно, изрекает глухо. Но он обещает постараться, всего лишь попробует о них не думать.

С того момента он и правда старается. Беседа наша еще не бежит легким ручейком, но уже и не пестрит сплошь неловкими паузами. Мы общаемся, как соседи, впервые столкнувшиеся на лестничной площадке, когда у них выбило пробки. Есть общая проблема, единая цель, но слаженного разговора все еще не получается. Притирки, свойственной близким людям, пока не случилось.

После ужина - звонок довольной Алены. Узнаю от нее, какая я молодец! Ольга - человек невероятно проницательный, в два счета раскусит любого! Если я прошла ее тест, значит у меня с этой семьей все срастется! Я не вполне разделяю оптимистичный настрой свекрови. Поживем - увидим!

Затем совершенно внезапно она меняет тему. Объясняет, что совсем скоро у них с мужем серебряный юбилей – двадцать пять лет их совместной истории. Она собирается отпраздновать с сыновьями, их женами и внуками. В честь знаменательной даты муж возвращается домой из дальней командировки. В общем, Алена торжественно приглашает и меня с Акимом на их праздничное мероприятие. Про себя вздыхаю - новое испытание: очередные незнакомцы, с которыми меня уже связывает некие ниточки, для меня невидимые - но, конечно же, соглашаюсь.

- Акиму ведь вы тоже уже рассказали?

- Видишь ли, моя хорошая, он, к сожалению, не ответил мне ничего определенного. Туманно намекнул на то, что у него завал на работе, еще туманнее на какие-то неизвестные мне обстоятельства, но прийти так и не пообещал. Я подумала, может, дело в тебе? Может, он боится тебя ставить в неловкую ситуацию? Ведь, раз ты позабыла всю его родню, тебе придется со всеми знакомиться заново, а это, возможно, лишний стресс для тебя?

Обещаю Алене, что, если дело только во мне, мы обязательно придем их поздравить. Направляюсь в кабинет к мужу. Интересно, как полагается вести себя «правильной» жене перед закрытой дверью в собственном доме? Вежливо, деликатно постучаться или непринужденно впорхнуть без предупреждения? Ладонь ложится на отливающую серебром дверную ручку. Прохлада металла слегка отрезвляет. Пожалуй, мы не в таких близких отношениях, чтобы вторгаться в его пространство без стука. Кончиками пальцев постучав негромко три раза, слышу:

- Дверь открыта.

Захожу в просторный, светлый кабинет. Его царство. Большой, удобный офисный стол, ноутбук, за которым он сейчас то ли работает, то ли развлекается – экрана не вижу. На стене висит магнитно-маркерная доска, около которой присоседилась раскидистая пальма.  Стеллажи вдоль стен, шкаф. Аким вопросительно смотрит на меня:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Ты что-то хотела?

По его торопливо-небрежному тону и колючему взгляду, быстро мазнувшему лицо, чувствую, что я не вовремя. Внутри просыпается протест. Это твоя мать, не моя. Ты можешь прятаться от меня, если желаешь, но прятаться от собственных родителей? Извините и подвиньтесь! Бесцеремонно захожу внутрь.

Второго стула здесь нет, зато у окна, сейчас зашторенного жалюзи, стоит  объемное бежевое кресло с высокой спинкой и широкими подлокотниками. Опускаюсь в него и тем самым даю понять: я решительно настроена на разговор.

Он, пару раз щелкнув пальцами по клавиатуре, раздраженно захлопывает ноут. Складывает руки на груди. Молча меня рассматривает, выжидает. Объясняю, с чем пришла. От волнения мой голос немного дрожит. Нас пригласили на юбилей. Я хочу порадовать Алену, отпраздновать вместе с его родителями знаменательную дату. А он этого хочет? Аким хмурится. Упрямая морщинка меж бровей говорит мне «нет» еще до того, как он сообщает:

- Ты понятия не имеешь, о чем просишь!

- Ну так объясни мне!

- Нет. Много чести. Прими как факт: мы никуда не идем.

Глава 17

- Ты ведешь себя, как диктатор.

- Плевать, как это выглядит. На то есть причины.

Стена в глубине его глаз, которой он от меня отгородился, растет все выше и грозит вот-вот обрушиться, похоронив меня под тяжестью своих обломков. Меня и тот хрупкий, нежный росточек, что совсем недавно начал проклевываться между нами из казалось бы безнадежных разрухи и хаоса. Приходится сделать шаг назад, отступить, пока не поздно. Тихо заявляю:

- Я тебе верю. Знаю: ты не отказался бы от родительского юбилея просто так, на ровном месте. Что скажем твоей маме, чтобы она не слишком обиделась?

- Что угодно придумай. Ты же у нас теперь спец по дипломатии!

На его лице, еще минуту назад настроенном на борьбу, сейчас сквозит откровенная усталость. В глазах утих воинственный задор, а уголки рта утомленно опущены. Мне становится невыносимо жаль его – человека, в одиночку несущего невидимый для других груз.

Катя облажалась, сотворила нечто, что разрушило их отношения, покрыло рубцами его душу и породило в нем скребущихся, кромсающих его клыками монстров. Но выпустить свою боль из себя он не может, потому что боится заодно  с ней освободить и этих злобных демонов. Держит их в клетке, внутри себя, заперев на сотни крепких засовов.

И, несмотря на это, он нашел в себе силы обо мне позаботиться, выручить, когда я отчаянно нуждалась в его помощи. Память услужливо вертит калейдоскоп картинок, демонстрируя самые яркие фрагменты. Вот, он, бережно обхватив меня, мокрую и грязную, устраивает на сидении своей чистой машины. Ухаживает за мной, пока моя распухшая лодыжка приковывает меня к постели. Носит на руках. Покупает машину.

Теперь моя очередь отдавать. Моя, не его.

Подхожу к нему со спины, ставлю свои ладошки на его аршинные плечи. Чувствую мгновенно напрягшиеся мышцы. Предлагаю:

- Давай сделаю тебе массаж!

- Ты? Мне? – он недоверчиво косится на меня, но не пытается отстраниться.

- Угу. Я тебе не рассказывала, но еще до встречи с тобой я знавала одну японку, которая показала мне несколько удивительных техник и парочку важных точек.

Вспоминаю Фумико – хрупкую девушку из Токио, с которой я познакомилась на втором курсе универа. Она училась на филологическом и жила вместе с моей Анютой в одной комнате общежития. Ее тоненькие пальчики вытворяли на моей голове чудеса. Я заходила к девочкам в общагу уставшей, сонной тетерей, не представляя, как доучу к завтрашнему экзамену огромный объем материалов. А уходила оттуда с легким, свежим сознанием, готовым впитывать и обрабатывать километры информации.

Аккуратно массирую его голову и плечи по заученному когда-то рисунку. Потихоньку усиливаю давление. Он недовольно мычит, но я прошу потерпеть. И, наконец, самое болезненное. Засовываю палец под заднее, нижнее основание черепа, по-особенному нажимаю на одну точку и давлю изо всех сил. Знаю, насколько это болезненно, но результат того стоит. Он протестует, ворчит, но терпит.