20 000 лье под водой - Жюль Верн

– Впереди нас ждут почти цивилизованные страны! – заметил в тот день Нед Ленд. – Это вам не Новая Гвинея, где дикарей больше, чем попугаев! В Индии, мсье Аронакс, говорят, есть шоссейные и железные дороги, а в городах – британская администрация. Не пора ли нам распрощаться с капитаном Немо?

– Нет уж, Нед! – заявил я весьма решительно. – Будь что будет. «Наутилус» держит курс к берегам Южной Азии, а возможно и Европы. Пусть он доставит нас туда. А уж тогда посмотрим, что нам предложит господин случай…

Канадец был недоволен моим ответом, но мне не хотелось затевать спор. В глубине души я принял решение испытать все, что приготовила мне судьба, забросившая нас на борт «Наутилуса».

Миновав Кокосовые острова, к которым принадлежит и остров Килинг, «Наутилус» замедлил ход и стал все чаще менять курс. Мы регулярно погружались на большие глубины – на два и даже на три километра, но с какой целью – я не знал.

Двадцать пятого января океан был совершенно пустынен, и «Наутилус» весь день шел не погружаясь, рассекая волны и вздымая каскады брызг. Я провел на палубе большую часть дня, вглядываясь в пустынный горизонт, и около пяти часов, перед наступлением коротких тропических сумерек, мы с Конселем наблюдали завораживающее зрелище: навстречу нам плыл огромный отряд головоногих моллюсков-аргонавтов. Эти удивительные существа принадлежат к единственному современному роду осьминогов, обладающих спирально закрученной раковиной чуть меньше фута в диаметре.

Эти изящные моллюски двигались задом наперед, выталкивая из полости раковины воду. Из их восьми щупалец шесть тонких и длинных стелились по поверхности воды, а остальные два, более плоские, поднимались вверх, как паруса, с подветренной стороны. Я хорошо разглядел хрупкие спиралевидные завитки их раковин, напоминающих крохотные лодочки. Этот древний моллюск, в отличие от других, никогда не срастается со своим плавучим домом, он свободен и может покинуть раковину в любой момент, но не делает этого.

– Так же, как и капитан Немо, – рассудительно заметил Консель. – Ему следовало бы назвать свое судно «Аргонавт».

Почти целый час «Наутилус» плыл в сопровождении моллюсков. Внезапно что-то произошло: все аргонавты, как по команде, спустили свои «паруса», втянули щупальца в раковины и, перевернувшись, стремительно исчезли под водой. Ни одна военная эскадра на свете не смогла бы маневрировать с такой четкостью. В то же мгновенье солнце скрылось за горизонтом и наступила ночь.

Двадцать шестого января мы пересекли экватор и вновь оказались в Северном полушарии. В этот день нашу свиту составляла армада акул совершенно незнакомого мне вида: с бурой спиной, белым брюхом и одиннадцатью рядами зубов. Хищницы яростно, но безуспешно бросались на хрустальные стекла окон салона, но вскоре «Наутилус» набрал ход и оставил далеко позади даже самых быстроходных из них.

2

Новое предложение капитана Немо

Двадцать седьмого января мы вошли в Бенгальский залив, а на следующий день, в полдень, всплыв на поверхность, «Наутилус» оказался в виду гористой земли, лежавшей в восьми милях к западу. Как только были установлены координаты, я спустился в салон и, отыскав это место на карте, обнаружил, что мы находимся у берегов острова Цейлон – жемчужины тропиков у южной оконечности Индостана.

В это время в салон вошли капитан Немо и его помощник.

Капитан также взглянул на карту, а затем, повернувшись ко мне, сказал:

– Остров Цейлон славится своими жемчужными промыслами. Не угодно ли вам, мсье Аронакс, побывать на месте ловли жемчуга?

– Вне всякого сомнения, капитан.

– Хорошо. Тогда я прикажу взять курс на Манарский залив. Правда, ловцы жемчуга появляются там не раньше марта и вряд ли мы их увидим. Тогда там собирается до трехсот судов, которые в течение целого месяца занимаются этим промыслом. На каждом судне обычно находятся десять гребцов и десять ныряльщиков.

Через короткое время «Наутилус» погрузился на глубину десяти метров и увеличил скорость.

Склонившись над картой, я стал искать Манарский залив и обнаружил его у северо-западных берегов Цейлона. Чтобы попасть туда, нужно было пройти вдоль всего западного берега острова.

– Вам, профессор, известно, как добывают жемчуг? – обратился ко мне капитан Немо. – Обычно ныряльщики работают в две смены. Погружаясь на глубину двенадцати метров, они держат между ногами тяжелый камень, который выпускают, достигнув дна, а гребцы за веревку вытаскивают камень на борт судна.

– Стало быть, этот первобытный способ ловли все еще практикуется?

– К сожалению, – сказал Немо. – Вы знаете, сколько эти бедняги могут оставаться под водой? Минуту или полторы в лучшем случае. Ходят разговоры об одном южноафриканце, который мог выдержать до пяти минут без воздуха, но, похоже, это просто легенда. Редкие ловцы жемчуга доживают до старости. Они рано дряхлеют, слабеет зрение, тело покрывается язвами. Нередко эти люди умирают под водой от остановки сердца.

– Вот так профессия! – заметил я. – И все это ради каких-то женских причуд. Сколько раковин может выловить за день такое судно?

– От сорока до пятидесяти тысяч.

– Но, должно быть, труд ловцов неплохо оплачивается? – спросил я.

– Чаще всего они получают по одному су за раковину, содержащую жемчужину. А попадаются они весьма нечасто!

– Один су! Это возмутительно!

На этом капитан покинул салон, а вскоре появились Консель и Нед Ленд, оба в приподнятом настроении.

– Вы не поверите, профессор, – начал канадец, – наш капитан – чтоб ему провалиться! – только что любезно пригласил нас посетить знаменитые цейлонские жемчужные промыслы. Вы с нами?

– Я вижу, что вы, мистер Ленд, входите во вкус подводных прогулок!

– О да! Это очень занятно!

– Не пожелает ли господин профессор рассказать нам подробнее о жемчуге? – вмешался Консель.

– Ну что ж, это несложно. Ведь что такое жемчужина? Простое отложение перламутра, принявшее сферическую форму. Способностью образовывать жемчуг обладают не только настоящая морская жемчужница, но и брюхоногие и даже головоногие моллюски. Самые красивые жемчужины образуются между мантией моллюска и раковиной в тех случаях, когда туда попадает песчинка или кусочек органического вещества. Но во всех случаях жемчужина имеет ядро, вокруг которого тонкими слоями из года в год нарастают отложения перламутра.

– А бывает в одной раковине по нескольку жемчужин? – спросил Консель.

– Бывает. Известны случаи, когда раковина жемчужницы представляла собой настоящий ларец с драгоценностями. В одной из них было найдено около ста пятидесяти жемчужин различной величины.

– Сто пятьдесят жемчужин! – вскричал Нед Ленд. – А как же определяют их ценность? В зависимости от размеров?

– Дело не только в величине. Стоимость жемчужины зависит от ее формы, цвета, от того, как блестит и переливается ее поверхность. Самым изысканным считается белый шаровидный или грушевидный жемчуг с опаловым блеском. Жемчужины, которые не лежат в складках мантии, а прикрепляются к раковине, часто имеют неправильную форму и стоят дешевле. Низший сорт жемчуга – совсем мелкий, он продается на вес и используется для вышивки, в том числе и церковных облачений.

– Но я где-то читал, – заметил Консель, – что некоторые знаменитые жемчужины оценивались невероятно дорого.

– А вот мне говорили, – проворчал канадец, – что в древности одна дама пила жемчуг, растворенный в уксусе! Думаю, напиток этот едва ли доставлял ей большое удовольствие!

– Согласен, друг мой Нед! – отозвался Консель. – Ты говоришь о царице Клеопатре. Зато рюмка такой смеси оценивалась в сто пятьдесят тысяч франков! Кругленькая сумма!

– Жаль, что эта дама не была моей женой, – сказал Нед Ленд, выразительно косясь на свои кулаки.

– Нед Ленд – супруг Клеопатры! – ухмыльнулся Консель.

– Возвращаясь к разговору о ценности жемчуга, скажу вам, друзья, одно: не думаю, чтобы какой-нибудь монарх на земле владел жемчужиной, не уступающей жемчужине капитана Немо.

– Вот этой? – спросил Консель, указывая на великолепную жемчужину, покоившуюся на полке за стеклом.

– Полагаю, что ее цена не меньше двух миллионов франков. И капитану стоило только наклониться, чтобы поднять ее со дна!

– Как знать, может, и нам завтра во время прогулки попадется такая же!

– А на что нам миллионы на борту «Наутилуса»? – рассмеялся Консель.

– И верно, толку здесь от них никакого, – сказал Нед Ленд, – но… предположим, где-нибудь в другом месте…

– Нед прав, – заметил я. – Если мы когда-нибудь привезем в Европу или Америку жемчужину стоимостью в несколько миллионов, нам не придется доказывать, что «Наутилус» и сам капитан Немо действительно существуют.

– Так неужели добыча жемчуга и в самом деле такое опасное ремесло, как говорят? – поинтересовался Консель.