История Швейцарии - Фолькер Райнхардт

Под знаком нестабильности (между 1800 и 1802 гг. на самом верхнем уровне государства имели место не менее четырех переворотов) начались поиски конституции, более соответствующей швейцарским условиям. Ими руководил первый консул Бонапарт. Новая Гельветическая конституция, названная по имени резиденции Наполеона «мальмезонской», укрепляла позиции кантонов. Снова здесь был и тагзатцунг; он избирал исполнительный орган Малого совета, важнейшим членом которого являлся председательствующий глава кантонального правительства. Правда, давно известные наименования должностей едва ли могли заслонить то обстоятельство, что за ними скрывались полномочия сильного центрального правительства нового образца. Такой пересмотренный порядок не мог добиться признания в долговременной перспективе. Уже через несколько месяцев, в июне 1802 г., граждане Швейцарии получили возможность проголосовать по поводу дальнейшей версии конституции, разработанной собранием влиятельных лиц. Хотя голосов, поданных «против», оказалось больше, чем «за», так называемая конституция знати вступила в силу — голоса воздержавшихся оценивали как согласие! Новый основной закон предусматривал распределение власти и задач между центром и кантонами, которое можно расценивать как компромисс между сторонниками унитарного и федерального государственного устройства. Уступка консервативным кругам заключалась в статье первой, снова вводившей государственную христианскую религию в форме католического и реформатского вероисповеданий.

Однако ожидаемого примиряющего воздействия это не оказало. После того как Наполеон отдал приказ о выводе французских войск, Швейцария вскоре погрузилась в гражданскую войну. Войска республики потерпели поражение от сил консерваторов, сформировавших альтернативное правительство. Эта ситуация предоставила Наполеону повод для вмешательства. В прокламации от 30 сентября 1802 г. он упрекал швейцарцев в политической незрелости, выражающейся в неизменной партийности и гражданской войне. Вся швейцарская история, по его словам, доказывает с давних пор, что страна может обрести покой только с помощью Grande Nation[32] на Западе. Вот он и соизволил оказать добрую услугу в качестве бескорыстного посредника. После нового вступления французских соединений сопротивление быстро закончилось разгромом. В конце 1802 г. начались совещания группы тщательно отобранных лиц, — в том числе Окса, Штапфера и Песталоцци — относительно более стабильного политического устройства для Швейцарии, для союза и кантонов. Что касалось руководящих принципов, то этому органу, названному Консультой, они были заданы первым консулом в качестве обязательных: только союзное государство с ясно выраженными федеральными чертами может обеспечить решение неотложных проблем. Унитаристскому большинству в Консульте пришлось покориться этому диктату.

Медиация («посредничество») Наполеона завершилась 19 февраля 1803 г. Ее бросающейся в глаза чертой, наряду с усилением социальных и политических властей, была дифференциация от имени истории. Так, Конфедерация снова образовывалась теперь кантонами (без Валлиса, выделившегося в 1802 г.). Союз же, напротив, был решительно отодвинут на задний план; он принимал на себя только задачи, которые передавали ему кантоны, и притом с предоставленными ими для этого деньгами. Тагзатцунг в качестве координирующего органа должен был попеременно собираться в шести кантонах, где он и начальствовал, — во Фрибуре, Берне, Золотурне, Базеле, Цюрихе и Люцерне. Задуманная в качестве уступки сложившимся традициям, «медиационная» конституция гарантировала тем не менее достижения революции: гражданско-правовые и политические привилегии лиц и объединений оставались отмененными, в результате чего Аргау, Тургау, Санкт-Галлен, Во и Тессин оказались защищенными от возврата к старому — в статус подданных, как при Ancien Regime. Конечно, это «посредничество» имело свою цену. В соответствии с двумя договорами, заключенными осенью 1803 г., Франция обеспечила себе швейцарские военные контингенты численным составом в 16 тысяч человек.

При составлении конституции новых кантонов история должна была учитываться в минимальной степени. Одни только имущие стали в них активными гражданами. Тем, кто хотел принять на себя руководящие должности, надлежало быть настоящими плутократами. Так старая и новая местная знать объединилась, образовав политические classe proprietaire[33]; соответственно укрепилось положение Малого совета как исполнительного органа. Высокий ценз ограничивал политические права и в бывших городах-кантонах. В благоприятной ситуации оказались прежде всего старая элита со своими земельными владениями и город в целом по сравнению с селом. Благодаря ясно выраженной воле Наполеона в Ури, Швиц, Нидвальден и Обвальден, Гларус, Цуг и в оба Аппенцелля в конце концов вернулась даже сельская община. Еще одним исключением оказался Граубюнден, где общины, доминировавшие с давних пор, по-прежнему играли ведущую роль.

На протяжении следующих 10 лет Конфедерация стабильно оставалась внутри системы французской гегемонии. Континентальная блокада против Англии отрезала ее от важных рынков и принудила к техническому обновлению. К началу XIX столетия Швейцария входила в число наиболее индустриализованных стран Европы. Правда, сумеет ли она сохранить свою территориальную целостность и государственную самостоятельность, представлялось все более сомнительным. В 1810 г. Валлис был включен во французскую империю, И отделение южного Тессина в пользу Королевства Италия было решенным делом, когда Наполеон в 1812 г. с Великой Армией, включавшей и 8 тысяч швейцарцев, двинулся в Россию и тем самым положил начало распаду своего господства.

По отношению к победоносно продвигавшимся годом позже войскам антифранцузской коалиции Конфедерация объявила себя нейтральной, но не смогла, тем не менее, воспрепятствовать продвижению союзных войск через свою территорию. А с учетом изменившегося соотношения сил в Европе быстро оказалось, что за десятилетие принудительного спокойствия мировоззренческие и политические противоречия углубились. Лагерь консерваторов мог чувствовать себя на подъеме; его наиболее радикальные представители требовали даже восстановления старых подвластных территорий.

Эти силы ощущали, что ветер времени дует в их паруса. После потрясений революции и усвоения опыта, полученного в условиях наполеоновского авторитарного государства, видные европейские интеллектуалы совершили поворот к якобы вечным силам истории, к семье и религии. Семья и религия выделялись в качестве несущих колонн общества и государства в идейном здании, выстроенном ультраконсервативным теоретиком государства Карлом Людвигом фон Галлером, внуком великого просветителя. Государство, которое единственно только и соответствует сущности человека, было для него патриархальным и в то же время патерналистским, то есть государство должно идти навстречу материальным и ментальным потребностям простых людей и таким образом учреждать неразрывный союз между властью и народом. Тем самым от имени неизменной природы человека монархия возводилась в ранг единственно пригодной формы государственного правления, а идея общественного договора клеймилась как пагубная.

Восстановление точной копии Старой Конфедерации не должно было с самого начала являться утопией, обращенной в прошлое. Как бы то ни было, ведущие государственные деятели стран — участниц Венского конгресса 1814–1815 гг. ссылались на принцип давней, подтвержденной документами легитимности. До такой тотальной реставрации, за которую на первой сессии общешвейцарского «долгого тагзатцунга» (с апреля 1814 по август 1815 г.) ратовали прежде всего Берн, Золотурн и Фрибур, дело однако не дошло, так как ведущие державы Европы не были заинтересованы во внутренней поляризации Швейцарии.

11. От реставрации к союзному государству (1815–1848)

7 августа 1815 г. после тяжелых переговоров удалось принести присягу новому Союзному договору. Его заключили кантоны, которых теперь было 22, в том числе Валлис, Женева и Невшатель. Цель союза состояла в обеспечении свободы, спокойствия и безопасности его членов. Главной задачей федерации становилась в соответствии с этим совместная оборона против внешней угрозы, для чего кантоны должны были выставлять контингенты общей численностью в 33 тысячи человек. Кроме того, компетенции союза стали умереннее. Им нашлось место всего лишь в одной из 15 статей.

Наконец, предстояло уяснить место Конфедерации в Европе, где главную роль играли великие державы — Англия, Франция, Австрия, Пруссия и Россия. Уже во время Венского конгресса швейцарские делегаты потребовали для своей страны действия принципа нейтралитета. Во втором Парижском мирном договоре, заключенном в ноябре 1815 г., этот принцип нашел, наконец, отражение. Упорная борьба шла вокруг формулировки в деталях. При этом швейцарские посланники пытались избежать понятия нейтралитета, «гарантированного» великими державами, ведь такая правовая конструкция могла способствовать вмешательствам извне. Впоследствии на такое право контроля, а при известных условиях и на право вмешательства претендовала прежде всего Австрия. При проведении границы новый кантон Граубюнден лишился своей старой подвластной территории Вельтлин. Однако проигравшими в территориальном отношении ощущали себя в первую очередь бернцы. Включенные теперь в их государственную структуру преимущественно франкоязычные и католические территории бывшего княжества-епископства Базель рассматривались как недостаточное «возмещение» за утрату старых подвластных земель.