Беги, Алиса! - Георгий Александрович Ланской

закрылась рукой, но он меня не ударил – Пабло удержал его за руку. Лаго долго смотрел ему в глаза, а после плюнул на пол, выдернул руку и вернулся к Раулю, который безмолвно глядел на улицу и в нашу ссору не вмешивался. Пабло вздохнул.

– Это был не Лаго, а его брат Артуринью, – пояснил Пабло. – Он позвонил, как только ты подъехала, вошла в дом, подождал и пошел следом. Артуринью заходил внутрь за четверть часа до тебя и нашел Деметрио мертвым, с ножом в груди. Лично я был уверен, что ты уже далеко, и тут – чудо из чудес – донна Мендес возвращается домой. Артуринью очень удивило, что ты нисколько не напугана и не взволнована. Гляди, он даже все снял.

Пабло сунул мне под нос телефон, где я увидела себя, выходящую из машины и направляющуюся к дому. Белая блузка светилась в темноте, как саван. Изображение плясало и прыгало, а может, это у меня в голове все тряслось. Однако я вдруг поняла: эта запись отличное свидетельство в мою пользу. И не только потому, что показывает: я явно не подозреваю о происходящем в квартире, – но еще и потому, что у меня не было возможности переодеться. Уйдя из дома, я направилась в хостел, откуда вернулась в той же одежде. Меня видела Даниэла и еще несколько клиентов. Если бы я убила Деметрио, наверняка бы вывозилась в крови. Вся одежда мужа была залита ею, а на мне, что подтверждалось записью, не было ни пятнышка. От этих мыслей меня вдруг замутило, и я зло оттолкнула руку Пабло.

– Врешь ты все. Вы его убили за жалкие четыре тысячи, – отрубила я и ядовито добавила: – Кстати, бабло сгорело в машине, в кармане вашего распрекрасного Артуринью, после того как он вытряс их из меня. Так что плакали ваши денежки.

– Дура, что ли? – покачал головой Пабло. – Кто убивает курицу, несущую золотые яйца? Деметрио был нужен нам живым и здоровым. Думаешь, так легко найти барыгу, который торговал бы коксом и не попадался, не сильно воровал и не стучал? Эти бабки он бы за два дня отработал, на таком-то людном месте, если б не начал шустрить и приторговывать на сторону. А недостача в четыре куска – это серьезно, больше в моральном контексте, чем в финансовом. Конечно, его бы наказали. Но мы бы в лучшем случае начистили Деми морду, стали бы строже следить или вообще отлучили от кормушки. Но убивать?.. Мы же не на Сицилии, моя прелесть. Подкидывать конскую голову в кровать никто бы не стал, это же дичь. Никому бы в голову это не пришло, учитывая, что за него могли заплатить, например, богатенькая женушка или мать. У нас нет больших объемов, мы – мелкие дилеры, так что убийство нам все карты спутало. Зачем нам привлекать к себе внимание?

– Не слишком ли много ты ей тут объясняешь? – недовольно сказал Лаго.

Пабло хохотнул.

– А она никому не расскажет, правда, Алиси? Донна Мендес – сложная, противоречивая натура, и наш покойный друг Деми вряд ли подозревал, кто ему достался в жены. Я ведь не ошибаюсь, Алиси?

Я не ответила. На тот момент я почти не слушала Пабло. Что-то не давало мне покоя в этой истории, но я не могла понять, разве что в словах Пабло мне чудился здравый смысл. Убийство привлекло бы нежелательное внимание полиции. Деметрио проболтался, что я – богата. Нет, Пабло вряд ли отдал бы распоряжение об убийстве, разве что все прошло без его ведома. Я бросила косой взгляд на Лаго. Этот велоцираптор с мощной челюстью и холодным взглядом рептилии мог действовать самостоятельно.

– У тебя на мордахе какая-то игра мысли, – сказал Пабло. – Поделись с нами, не стесняйся.

– У него кто-то появился? – спросила я. – Парень, кому он поставлял наркоту?

Пабло развел руками.

– Мыслишь в верном направлении. Вот и мы так подумали. Ты не в курсе, кто это? Все-таки ты знала Деметрио лучше нас.

Я оставила этот вопрос без ответа.

– Как вы меня нашли?

На сей раз не ответили они, причем Пабло и Лаго как-то подозрительно переглянулись, а затем он нехотя сказал:

– На самом деле было не так много мест, куда бы ты могла пойти. Если ты пришила мужа, вряд ли сунулась бы в полицию или к его семье. Так что оставалась только эта жирная лесбуха. Весь город видел, что она просто плавится, когда глядит на тебя.

Я не поверила. О чувствах Луизы я, естественно, знала, но она ко мне давно привыкла, к тому же вернулась ее любовь. Нет, найти меня у Луизы они самостоятельно не могли. Тому было одно объяснение: горькое, неприятное, но по-человечески вполне понятное, и я не стала заострять на этом внимание. Да и не пришлось, потому что на улице стало происходить черт знает что. Взвыли сирены, завизжали тормоза. Рауль отпрянул и спрятался за занавеску, сунув руку за пазуху. Я отодвинулась: в его руке появился короткоствольный револьвер маленького калибра, почти дамский, бесполезный в перестрелке. Пабло и Лаго подскочили к окну, выглянули и отпрыгнули. Пабло присел и прижался к стене.

– Дьявол, – прошипел он. – Кто вызвал полицию?

– Да они свихнулись, суки, просто свихнулись! – заорал Рауль. – Они что, собираются среди бела дня штурмовать дом?

Пауза, которая последовала после его слов, была почти оглушительна. Казалось, полицейские внизу тоже не были уверены, как лучше поступить в людном квартале. Я слышала лишь отголоски лая раций, но не могла разобрать ни слова. Мужчины заметно побледнели. Пабло подполз ко мне и, уставившись в глаза, произнес, вкладывая в каждое слово максимум убедительности:

– Они не станут рисковать. Стрелять по дому в такой ситуации – значит изрешетить всех местных. Ни у кого на это не хватит смелости. Нам надо действовать сообща, и тогда мы выскользнем из этой истории!

– Нам? – воскликнула я, изумленно подняв брови. – Нет никаких «нас»! Вы убили Деметрио, они пришли за вами и только за вами!

– Я тебе уже сказал, что мы никого не убивали, – огрызнулся Пабло. – Но если нас повяжут и повесят убийство твоего муженька, я скажу, что его заказала ты.

– Ах ты, подонок, – прошипела я.

Обещания Пабло не оставили меня равнодушной, и он это, кажется, понял. На мгновение задумавшись, он подошел ближе и, вложив в голос всю убедительность, сказал:

– Слушай, Алиси, они же нас не видели и понятия не имеют, сколько тут человек. Мы вполне можем смыться по-тихому, а ты скажешь, что здесь никого не было. Луиза может думать и говорить все,