Руки Геракла - Фред Саберхаген

В дальнем углу пещеры, приятно потрескивая, горел костерок. Дыра в камне над ним служила естественным дымоходом, а естественное углубление в каменном полу пещеры было очагом. На плоском камне у очага стоял накрытый горшок, источая дразнящий аромат. Не будь тут таких зловещих украшений, местечко это было бы по-настоящему приятным. Пол почти весь был покрыт ковром, до неприличия красивым.

«Даже у разбойника может быть свой дом», – подумал я. И тут, наверное, из-за ощущения домашнего уюта я вспомнил о Мегане. Но она была далеко, и я возблагодарил всех богов за то, что ей никогда не придется быть в таком месте, как это.

Мимо моей ноги прошмыгнуло что-то чуть покрупнее мыши. Я посмотрел вниз и увидел пару необычных животных. Это были ящерицы величиной с кролика. Они суетились в углу пещеры. Поначалу их темные чешуйчатые тела двигались слишком быстро, чтобы я мог как следует их рассмотреть, но когда они замерли, я увидел, что они носят ошейники, как домашние животные. Одна держала в лапках, похожих на обезьяньи, что-то с остатками мяса и обгрызала его. Кость зловеще напоминала человеческую локтевую. Припав к земле, тварь смотрела на меня огромными желтыми глазами, и мне показалось, что взгляд этот был голодным.

– Твои домашние любимцы? – спросил я.

– Познакомьтесь с Деймосом и Фобосом. Они уничтожают тут почти всех паразитов. И они куда лучшая компания, чем люди.

Я ничего не ответил, только покачал головой. Если человек предпочитает общество ящериц, то что с ним спорить?

Завр пригласил нас сбросить ношу и присаживаться. Но как только я сбросил свой мешок, он тут же схватил его, открыл и вытряхнул его жалкое содержимое на лежанку у стены. Туда же быстро последовали и пожитки Энкида.

– Немного, – разочарованно заметил грабитель. – Худо, что вы, ребята, такие бедные.

– Смотри, – предложил я, – может, и найдешь что себе по нраву. – Затем я глубоко вздохнул, почему-то чувствуя, что должен честно предупредить этого человека. – Но если ты опорожнишь мой мешок, то прежде, чем я покину твою пещеру, я набью его чем получше. Например, той теплой одеждой, о которой ты говорил. И, думаю, у тебя найдется добрый запас еды.

Завр изобразил что-то вроде смеха. Ему следовало бы поупражняться в этом, чтобы выглядело поубедительнее. Он по-прежнему с удивлением смотрел на меня, но теперь уже и с опаской. Скорее всего, из-за моего спокойствия он счел меня чокнутым, а сумасшедший, каким бы он тщедушным и плохо вооруженным ни был, всегда опасен.

– Что до одежды, – сказал громила, – то вам, парни, больше не придется об этом заботиться. В царстве Аида, как я понимаю, одежда ни к чему. Лучше давайте-ка сами раздевайтесь. И одежка сохраннее будет, и мне хлопот поменьше.

Я с радостью увидел, что Энкид уже убрался подальше, чтобы не попасть под руку, забившись как можно дальше в пустой угол пещеры. Теперь мне не нужно было думать о том, как бы его защитить во время драки, которая, судя по всему, вот-вот начнется.

Но поскольку перед моими глазами все еще стоял образ Лина, я чувствовал, что все должно быть по-честному, и потому спросил нашего хозяина:

– Разве у грабителей нет помощников? Или тебе не надо, чтобы сила была на твоей стороне?

Завр посмотрел на меня почти с жалостью.

– Малыш, да не нужны мне никакие помощники! Зачем мне помощник, когда я приглашаю гостей к себе в пещеру? Может, ты слышал другое мое прозвище? Иногда меня зовут Ящером. – Он снова замолк, словно ожидал, что это имя хоть как-то да подействует на нас. Но мы с Энкидом никогда о нем не слышали.

Грабитель начал злиться.

– А сила и так на моей стороне, парень! Сомневаешься – попробуй. А как тебя, кстати, зовут?

– Геракл, – ответил я. Но это имя значило для него не больше, чем для меня – его.

– А меня зовут Энкид! – отважно пропищал из угла мой племянник.

– Отлично, Энкид, – спокойно ответил Ящер, чуть поворачивая голову, но не сводя с меня сузившихся глаз. – Я приберегу тебя на потом, так что ты сможешь убрать тот беспорядок, который я тут сейчас, похоже, устрою. Но все это будет снаружи. Малыш Геракл пойдет со мной – не хочу запачкать мой прекрасный ковер.

Ящер не счел нужным ради меня даже меч обнажить, но в руке его уже был большой нож. Когда я попытался было схватить его за руку, он очень быстро отдернул ее. Однако его быстрота не спасла его. Прежде, чем я успел схватить его, клинок распорол мою тунику и холодом скользнул по ребрам. Я ощутил укол, но, как я позже убедился собственными глазами, острая бронза или сталь были способны пропороть мою кожу не более, чем клыки и когти гидры. В следующее мгновение я ухитрился схватить его за руку, и схватка, если это можно было так назвать, закончилась.

Когда Завр почувствовал, как стонут в моей хватке его мускулы и трещат кости, когда он увидел в моих глазах свою смерть, он произнес изменившимся голосом:

– Вот, бог вышел против меня, и я бессилен.

Наверное, кто-то когда-то предсказал ему это. Он верил в то, что говорил, и больше он ничего не сказал, сдавшись почти сразу. Почему-то спокойная покорность Ящера лишь разъярила меня, поскольку на его месте я вел бы себя совершенно иначе.

Он не вскрикнул, лишь дважды хрипло застонал – первый раз, когда я сломал ему руку, заставив его выпустить нож, и второй раз, когда я вырвал из его ножен другой клинок, один из тех, что торчали из его опоясанного кожаными ремнями торса, и неуклюже пырнул его в сердце. Мне показалось, что вполне справедливо, если он примет смерть от одного из орудий своего мерзкого ремесла. Деймос и Фобос с криком бросились прочь, и ярко-красная кровь все-таки запятнала его прекрасный ковер, но никто уже его не станет чистить.

Так умер от моей руки второй человек. Второе убийство уже не так взволновало меня, как первое – и будь я мудрее, я бы очень задумался над этим. Но разве мог я быть столь жестоким к миру, чтобы оставить в живых этого разбойника? Прибитые высоко на стенах черепа ухмылялись мне – по крайней мере, жертвы наконец посмеялись над смертью своего убийцы, поскольку эти черепа однозначно говорили мне о том, что это был за человек.

Бог вышел против меня. Нет, я видел Гермеса, и я знаю, что я – не бог.

Как только Завр погиб, Энкид вылез из угла пещеры, где прятался, и осторожно переступил через бездыханный труп разбойника, растянувшегося на своем прекрасном ковре. Затем мы неторопливо обошли пещеру, выискивая снедь и рассматривая ворох добра. Большую часть награбленного мы нашли в задней комнате, вход куда был полускрыт другой занавесью из шкур. Там мы нашли то, что я больше всего надеялся и ожидал найти, – сушеное мясо, рыбу и фрукты, а также теплую одежду разного размера, даже подбитые мехом башмаки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});