Сбывшаяся надежда - Джоанна Лэнгтон

Чувствуя, что попала в дурацкое положение, устроив сей фарс, она прошла за ним и села за стол.

— Это все потому, что ты дьявольски упрям. Таким ты был всегда. Раньше я этого просто не замечала, а сейчас вижу.

— Предупреждаю, Анжелика, я не люблю игр.

Она взглянула на сервированный стол. Перед ней стояли чудеса кулинарного творчества, но аппетит почему-то пропал. Посмотрев на Лоренцо, она увидела в его руках бутылку шампанского.

— Где ты взял ее?

— В подвале. Она предназначалась как раз для такого случая.

Энжи едва прикоснулась к еде. Поднимая глаза на мужа, она силилась представить себя в постели с ним, и от одной этой мысли ее бросало в дрожь. Тогда она выходила на кухню и залпом выпивала бокал вина. Постепенно впадая в состояние прострации, к концу трапезы она еле ворочала языком и односложно отвечала на все вопросы и предложения Лоренцо. Подав десерт, она неожиданно для себя спросила:

— Тебе, конечно же, хотелось бы, чтобы я была девственницей, так ведь?

— Почему ты спрашиваешь об этом? — Скулы Лоренцо заметно заострились.

Подперев подбородок руками, она уставилась на мужа и злорадно улыбнулась.

— Я не могу объяснить, но чувствую, что это так. Тебя ждет горькое разочарование.

— Едва ли. — Он игриво наклонил голову. — Мне больше по душе страстная партнерша, нежели нервная девственница.

— Вчера я была немного взволнована, — произнесла Энжи после долгой паузы. — Обычно я веду себя увереннее.

— Отлично, а вот я немного смущен предстоящим, — нарочито скромно сказал Лоренцо.

Она посмотрела в его бездонные карие глаза, сиявшие магическим, золотистым светом, и ей захотелось утонуть в них. Сердце тревожно билось в груди, в голове все кружилось, все труднее становилось концентрироваться на отдельных предметах.

— Хочешь кофе? — спросила она, облизнув пересохшие губы.

Лоренцо напряженно следил за ней, а потом поднялся с места и, отодвинув ее стакан, резким движением вытащил из-за стола и обнял.

— Не сейчас, — прохрипел он, крепко прижимая ее к себе.

Энжи едва не задохнулась от охватившего ее возбуждения. Грудь мгновенно налилась, соски набухли в сладостном ожидании.

— Пойдем в спальню, — тягучим, обволакивающим голосом произнес он.

Прозвучал сигнал тревоги. Энжи закрыла глаза, понимая, что уступает позиции. Нет, не так все было запланировано ею! Он не должен подавлять ее волю!

— Поднимайся и жди меня наверху, — заплетающимся языком сказала она.

— Хорошо.

Бросив на жену настороженный взгляд, Лоренцо направился к лестнице.

Плюхнувшись на стул, она с отчаянием поняла, что допустила ошибку: слишком много пила и очень мало ела. Как она злилась на себя! Сварив крепкий, черный кофе, она выпила пару чашек и вышла во двор подышать ночным воздухом и немного прийти в себя.

В голове немного прояснилось, но путь наверх ей дался непросто. С трудом поднявшись по лестнице, Энжи увидела, что Лоренцо ждет ее на супружеском ложе. Что ж, пока все идет по плану.

Величественный вид возлежащего на белых простынях мужчины подействовал на нее расслабляюще. Тайно восторгаясь его атлетическим телом, таким неотразимым и привлекательным, она вдруг почувствовала дурноту, подступившую к самому горлу. Комната поплыла перед глазами.

— Что с тобой? — встревоженно спросил Лоренцо, откидывая простыню. — Господи… Я думал, что мне показалось, но ты…

В этот момент Энжи со скоростью, на которую только была способна, умчалась в ванную. Ее наихудшие опасения полностью оправдались, и ей захотелось умереть. Но не тут-то было.

— Тебе станет лучше, когда поешь, — сухо посоветовал Лоренцо.

Энжи с сомнением посмотрела на изрядно подгоревший тост на подносе. Уж лучше смотреть на поднос, чем на мужа. Стыд за свое поведение минувшим вечером безжалостно мучил ее. Лоренцо был сдержан, заботлив и очень добр к ней. Но почему? Или он с молоком матери усвоил, что к слабым и немощным надо относиться с повышенным вниманием? Такое предположение больно задело ее гордость.

— Спасибо тебе, — стиснув зубы, буркнула она, поправляя постоянно спадавшую бретельку шелковой ночной рубашки, бывшей в тот момент на ней. Самое ужасное, что она не помнила, кто же раздел и одел ее!

— Интересно, почему ты напилась?

— Я вовсе не была пьяна, просто так, слегка навеселе, — возразила Энжи, страшась услышать приговор.

Она отчаянно вцепилась зубами в подгоревший тост. Даже в самые голодные времена в своей жизни Энжи не рискнула бы отведать подобный так называемый тост, скорее напоминавший головешку. Это явилось лишним доказательством того, что Лоренцо едва знал, как обращаться с плитой.

— Ты любишь Джека Кларка?

— Конечно же нет! — Она поперхнулась куском и закашлялась. — Мы с ним друзья.

— Значит, тебя гложет чувство вины, потому как ты сильно нервничала вчера…

— Нет, это просто смешно! Зачем раздувать из мухи слона?

— Возможно затем, что подобное безрассудное поведение в компании недостойного молодого человека приводит меня в бешенство. Тебе ли не знать об этом.

— Те дни, когда я смотрела тебе в рот, ожидая похвалы или порицания, давно прошли.

— Время покажет, — двусмысленно изрек он с порога.

Энжи опустила голову, ее щеки горели. Решив, что муж покинул комнату, она вздрогнула, когда сильные мужские руки передвинули поднос, а сам Лоренцо сел на край кровати. Не готовая к такому повороту событий, она напряглась, когда он ласково погладил ее всклокоченные волосы, а затем широко улыбнулся.

— Не очень-то умно с твоей стороны полночи извиняться за свое поведение, — шутливо сказал он.

Он сидел так близко от нее, что она смогла уловить запах его тела, нагретого солнцем, такой знакомый и такой манящий. Энжи положила дрожащую руку ему на плечо и посмотрела в сверкающие золотом карие глаза мужа. Лоренцо наклонился к ней, и ее захлестнуло сладостное волнительное ожидание.

Поцелуй был ласковым и нежным и только разжег в ней искру желания. Она обвила его шею руками, а он лишь слегка покусывал ее губы. Когда же его язык проник сквозь раскрытые губы, Энжи почувствовала неукротимый огонь страсти, требовавший жертвоприношения. Она вся трепетала и уже не контролировала себя.

Лоренцо прервал поцелуй и посмотрел на жену. Он легко встал с постели и казался ей абсолютно спокойным и невозмутимым. Лишь уголки губ слегка подергивались.

— Я еще не завтракал, — сообщил он и вышел из комнаты.

Сраженная его внезапным уходом, она упала на подушки. В ней все еще бушевала разбуженная, но не утоленная страсть. О чем сейчас думает Лоренцо? Впрочем, это неважно. Он разрушил тщательно возведенный ею бастион с такой же легкостью, как волна смывает построенный ребенком песчаный замок. Но самое страшное — он прекрасно знает об этом. Ее руки дрожали, когда она приподняла поднос. От голода или от страха перед Лоренцо?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});