Идущие - Бентли Литтл

Посередине переулка он едва не споткнулся о чьи-то ноги, торчащие из-за мусорного бака. Он резко остановился. Оборванец, расположившийся за баком, поднял голову и обнажил в улыбке желтые прокуренные зубы.

– Волчий Каньон, – прохрипел он.

Лиэм выбросил сигарету и побежал. Сердце стучало; больше всего на свете ему хотелось оказаться дома. Из-за угла жилого комплекса показалась темная фигура, и он едва успел зафиксировать, что это какая-то женщина, в то время как ноги сами несли его по переулку, мимо запущенного заднего двора старого дома, который превратили в салон красоты.

Он слышал крики, топот ног за спиной. Обернувшись на бегу, он увидел человек пять-шесть бродяг, которые гнались за ним. Легкие уже были готовы разорваться от недостатка кислорода, сердце просто грозило отказать, но он только поддал скорости. Ему было стыдно и неловко своего страха, своей трусости, но он знал, что чувство его не обманывает. Происходящее сейчас не имело никакого смысла с точки зрения нормальной логики, но имело очень даже ясный смысл в этой вселенной кривых зеркал, где он оказался с того момента, как прозвучал первый угрожающий телефонный звонок.

Нарастающий топот бегущих ног заставил его еще прибавить скорость. Уже сводило мышцы, он понимал, что долго так не продержится. Однако вырвавшись из переулка на улицу, соседнюю с его собственной, он ощутил новый прилив энергии.

Он не стал останавливаться или хотя бы замедлять движение, чтобы проверить, не отстала ли погоня. Сознавая, сколь нелепо он выглядит со стороны, Лиэм продолжал, задыхаясь, бежать что было сил – мимо ухоженных газонов, мимо автомобильных стоянок без единого пятнышка – до конца квартала. Он не мог знать, почему за ним погнались или какое отношение эти люди с улицы имеют к плотине, к городу, к тому, что произошло, но допускал, что имеют. Он не имел права отмахиваться от явлений, которые не должны были иметь места – тем более после того, что он видел.

Он добрался до своей улицы, добрался до своего дома. Переходя на шаг, он наконец позволил себе оглянуться. Как он и предполагал, сзади никого не было. Они либо махнули на него рукой, либо потеряли его из виду, либо он так сильно обогнал их. Он глубоко, с неимоверным облегчением выдохнул.

Тут на углу улицы показался необыкновенно высокий человек в драной майке и с мохнатыми наушниками на голове, и Лиэм мгновенно нырнул в дом. Сердце снова заколотилось.

Волчий Каньон.

Заперев дверь, он, весь дрожа, прислонился к ней спиной. Через секунду зазвонил телефон, от чего он просто подпрыгнул, но не сделал ни малейшего усилия, чтобы подойти к нему и снять трубку. Досчитав до пятидесяти, Лиэм бросил это занятие, а телефон продолжал звонить.

Тогда

Джеб Фримэн решил спуститься на ночь в ущелье.

Он был в пути весь день, лишь дважды останавливаясь для краткого отдыха. Он шел строго на юг, впрочем, как и всю последнюю неделю. Ноги болели. Сэм, его конь, умер два дня назад, и теперь Джеб шел пешком, неся на спине и постель, и седло. Он надеялся до темноты добраться до подножия гор, но путь оказался труднее, чем он предполагал, и к закату стало ясно, что сегодня намеченной цели ему не достичь. Он бы предпочел остаться наверху, чтобы не тратить время на лишний спуск и завтрашний подъем, но здесь по ночам бушевали свирепые ветра и, поскольку он остался без палатки, единственным способом укрыться от них было спуститься вниз.

На каменистом дне ущелья он нашел несколько сухих сучьев, попавших сюда, вероятно, с весенним паводком. Он подобрал их. Выложив из камней круг, несколько веток он положил внутрь, остальные – поодаль. Потом раскатал свою постель. Поужинал он куском почти не жующейся солонины и запил ее одним глотком теплой воды из фляги.

Наверху сумерки наступали медленно, в отличие от ущелья, где темнота поглотила его лагерь еще до того, как на западе погасли оранжевые полосы заката.

Его окружала полнейшая тишина, за исключением зарождающегося ветра высоко над головой. Ни шороха бегающих крыс, ни крика птиц – ни единого признака живых существ. На этой богом забытой земле не было не только людей, но и животных.

Присев на корточки, он высыпал на ветки щепотку костного пепла, театральным жестом провел над ними рукой и произнес несколько слов. Вспыхнул огонь.

Он вздохнул. Приходится исполнять салонные трюки в отсутствие публики.

Он сделал пламя синим, потом зеленым, но это не развеяло охватившую его меланхолию. Он всегда вел как бы отшельнический образ жизни, но никогда не чувствовал себя по-настоящему одиноким. Если не всегда были рядом живые компаньоны, он всегда имел возможность общаться с мертвыми, умел вызывать духи тех, кто ушел, мог обсуждать свою жизнь с теми, кто уже завершил свой жизненный путь.

Но сейчас он оказался слишком далеко. В этих местах никто не жил – и никто не умирал. Ему не с кем было общаться. Он был тут абсолютно один.

Он смотрел на переливающийся всеми цветами радуги огонь, окруженный тишиной.

Постепенно он заснул.

Над ущельем гудел ночной ветер.

* * *

На следующий день он встретил Уильяма.

Джеб почувствовал его раньше, чем увидел, и предвкушение встречи обрадовало его. Он уже не мог припомнить, когда последний раз с кем-нибудь беседовал, и несколько недель даже не видел ни одного человеческого существа.

А этот человек был еще и одним из них.

Джеб продолжал двигаться на юг. Теперь он мог идти быстрее, чем в первые дни после смерти Сэма. Земля здесь была голой, грубой, открытой – в отличие от мягкой, покрытой всяческой порослью земли на Востоке. Именно это делало Запад пугающим. И волнующим. Мир здесь, казалось, будет существовать вечно, и лишь отсутствие компании не позволяло считать его раем.

Человек превращался в песчинку на этих пространствах, но Джебу не было необходимости видеть его, чтобы понять, где тот находится. Он мог его чувствовать,и когда ощутил, что второй остановился, поджидая его, Джеб еще больше ускорил шаг, чуть ли не бегом пересекая равнину по направлению к горам.

Он обнаружил этого человека сидящим под невысоким деревом у горловины каньона. Его лошадь утоляла жажду из мутной лужи. Человек встал, стряхнул пыль с одежды и пошел к нему навстречу, протягивая руку.

– Рад наконец-то тебя видеть, – произнес он. – Я Уильям. Уильям Джонсон. Колдун.

* * *

Уильям, как выяснилось, уже несколько дней знал о его присутствии, и Джеб подумал, что сам утратил кое-какие навыки из-за долгого отсутствия практики, в результате чего не подозревал об Уильяме, пока чуть не натолкнулся на него.

Ему приходилось встречаться с колдунами и раньше, но, как правило, в городах, и при встречах всегда бывало некое признание родственных душ, молчаливое узнавание и в то же время нежелание общаться друг с другом, чтобы не вызывать подозрений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});