Солдаты смерти - Джо Шрайбер

– Вон отсюда, – сдавленно сказал Сарторис.

Кейл нахмурился и помотал головой.

– Что?

– Ты слышал. Вон отсюда, – Сарторис ткнул дулом винтовки в Трига. – И ты тоже.

– Здесь хватит места всем троим.

– Всенепременно, – Сарторис несмешно ухмыльнулся, что ничуть не смягчило угрюмости его лица. – Нам тут будет очень уютно. Но у меня другие планы. А сейчас вон отсюда, – он продолжал целиться в них. – Чего ждёте?

– Неужели ты хочешь, чтобы мы здесь погибли? – спросил Кейл.

– Мне плевать, хоть голыми бегайте по столовой. Единственная причина, почему я вас ещё не пристрелил – это потому, что не хочется потом вычищать ваши ошмётки из капсулы. Может быть, вы избавите меня от такой необходимости?

– Ты не понимаешь, – сказал Триг. – На этой барже остался кто-то живой. Он следит за нами. Если ты бросишь нас здесь...

– Сынок, я до смерти устал слушать твои бредни.

Сарторис ткнул винтовкой прямо Тригу в лицо. Дыра в стволе стала огромной, чёрной и бездонной. Тригу показалось, что он растворился в этой темноте. Смутно, будто всё происходило на расстоянии нескольких световых лет, он почувствовал, как брат обнял его за плечи и потянул к себе.

– Пойдём, – сказал Кейл.

Всё ещё пребывая в невесомом состоянии, Триг поддался брату и выбрался из капсулы. Мимоходом он заметил, как Сарторис вынул из кармана плоский чёрный предмет и вставил его в навигационную систему капсулы, совершенно забыв о них, будто данная проблема его больше не волновала.

Люк закрылся с еле слышным шипением, почти обыденно. Зажимы отошли с глухим стуком, и капсула вылетела из гнезда, оставив Трига и Кейла глазеющими на пустое место, где она до этого находилась.

Кейл прочистил горло. После долгого молчания он вдруг вспомнил, что Триг стоит рядом с ним.

– Эй, всё будет нормально.

Триг поднял голову. Ему казалось, будто он не только провалился в невесомость, но и стал прозрачным, еле видным. Как будто кто-то подсоединил его к вакуумному насосу и откачал из души всю надежду.

– Пойдём, – сказал Кейл. – У меня есть мысль.

Глава 20. День жизни

Меньше чем через минуту знакомства Захара отметила, что Хан Соло не похож ни на одного заключённого, с какими она сталкивалась. Эта мысль ещё сильнее поразила её, когда она попыталась объяснить, что случилось на борту баржи и как отчаянно они с вуки нуждаются в её помощи, если хотят остаться в живых.

– Стой, стой, стой... – нетерпеливо замахал на неё руками Хан. – Хочешь сказать, на этом летающем мусорном ведре погибли все, кроме нас? – он переглянулся со стоящим рядом вуки, как бы ожидая подтверждения услышанного собственными ушами. – Ты в это веришь?

Вуки жалобно и громко рыкнул. Захара не слишком разбирала ширивук, но поняла больше по интонации: Чубакка выражал недоверие, искреннее и простое.

– Ага, – поддакнул Хан, – вот и я тоже, – он вновь посмотрел на Захару. – Лучше ты ничего не могла придумать, доктор? Или ещё есть какая-нибудь история про запас?

– Скоро ты сам всё увидишь. У этой заразы, этого вируса, уровень смертности 99,7%.

– Понятно, о статистических данных мы справлялись у дроидов, – Хан сделал шаг назад, в первый раз оглядел её с ног до головы и одобрительно улыбнулся. – Хотя должен сказать, доктор, при всех твоих историях, сама ты выглядишь очень даже ничего.

Захара почувствовала, как краснеет.

– Я... невосприимчива к инфекции.

– Ну, может быть, мы тоже?

– Может быть, но сомневаюсь.

– Тогда почему мы ещё живы?

– Вы сидели в одиночках. А сейчас вы вышли оттуда и можете подвергнуться заражению, поэтому мне нужно сделать вам укол, – она вынула из кармана шприц и медпакет, который брала с собой повсюду. – Это займёт всего секунду. Дайте вашу руку, и я...

При виде иглы вуки рявкнул так, что у Захары дрогнуло в груди. Во второй раз за несколько минут она увидела, как он обнажил зубы, светлые белые резцы, и уловила какой-то дикий запах, то ли от шерсти, то ли от дыхания. Она отшатнулась.

– Всё равно придётся, – сказала она и обернулась к Хану. – Обоим.

Хан помотал головой.

– Вуки не любят игл. Я тоже.

– Я врач.

– Да, ну, тогда тебе лучше ухаживать за лежачими больными, – он глянул на оружие в её руке. – Или Империя перешла на бластерную медицину?

– Это лишь мера предосторожности. Сейчас нет времени стоять и препираться. Жертв слишком много.

– Слушай, доктор, я... – Хан запнулся.

Проследив за его взглядом, Захара поняла, что он заметил ногу, вытянувшуюся из-за угла. Видимо, она принадлежала одному из стражников, через чьи тела сама Захара перешагивала, пробираясь сюда. Хан ещё больше вытянул шею – он заметил ещё несколько трупов.

Когда он вновь перевёл взгляд на неё, дерзость в выражении его лица уже куда-то пропала. Ей на смену пришло что-то другое, не совсем страх, а некое острое восприятие окружающей обстановки. Он переглянулся с Чубаккой. Вуки понюхал воздух и выпустил низкий, беспокойный рык, родившийся в самой глубине его груди.

– Ага, – пробормотал Хан, – вот и я тоже, – затем он обратился к Захаре: – Похоже, дикого выбора у меня тут не наблюдается, доктор.

– Поверьте, – сказала она, выдержав его взгляд. – Вам это действительно нужно.

Хан закатал рукав. Захара поняла, что не сможет одновременно делать укол и держать бластер. Отложив оружие в сторону и толкнув его ногой вон из камеры за спину в коридор, она взяла Хана за руку, смазала её и воткнула иглу. Хан поморщился, когда она нажала поршень.

– Ты ведь уже это испытывала?

– Вообще-то ты первый.

Хан выкатил глаза.

– Что?

– Расслабься. Как дыхание?

– Скажу через минуту, если ещё буду жив.

Захара изо всех сил пыталась не показывать беспокойства. Она доверяла проведённому Мусором анализу антивируса, но нельзя было исключить, что туда могла закрасться ошибка. Кто мог дать гарантию, как антивирус повлияет на каждого конкретного человека? А как он будет действовать на представителей других рас, отличных от людей?

Однако альтернативой для Чубакки было лишь заразиться. И Захара не была до конца уверена, что введение антивируса грозило ему чем-то худшим. Она повернулась к вуки.

– Теперь твоя очередь.

Чубакка протянул руку. Отыскать вену на вуки всегда было задачей не из лёгких, однако Захара нащупала её под толстым смятым мехом и ввела иглу. Он зарычал, но не дёргался.

– Вот, а сейчас можно...

Вуки закричал.

* * *

Первое, что почувствовал Чубакка, это боль детей. Она навалилась на него отовсюду – плач страдающих голосов раздавался со всех сторон. Он не понимал, что означает этот плач. Только то, что на барже случилось нечто ужасное, а сейчас это происходит и с ним. К своему ужасу он почувствовал, что сам стал частью происходящего, соучастником невообразимого преступления, и всё из-за укола этой женщины. Болезнь, которую она занесла ему под мех, под кожу, ожила и стала пробираться сквозь него – живое серое существо забралось по руке на плечо и в грудь, щёлкнуло языком и прошептало: "Да, всё это сделал ты. Да, ты – это они".

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});